День совершенства

— Ли! — крикнул вдогонку Боб.

Чип не остановился.

В тот вечер он внимательно смотрел ТВ-матч легкоатлетов в Арге, передачу с Венеры, новости, танцевальную программу и передачу «Живая мудрость Вэня». После просмотра Чип отправился к себе в комнату. Он нажал кнопку выключателя, но она оказалась чем-то прикрыта, и выключатель не сработал. Хлопнула дверь — кто-то ее закрыл, и этот «кто-то» находился рядом, дышал, но был невидим в темноте.

— Кто здесь? — спросил Чип.

— Король и Маттиола, — отозвался Король.

— Что произошло утром? — спросила Маттиола, стоявшая, кажется, у стола. — Для чего вы ходили к своему наставнику?

— Рассказать, — ответил он.

— Но вы не сделали этого.

— Я должен был, — сказал он. — А теперь извольте уйти.

— Ты видишь? — спросил Король Маттиолу.

— Мы должны попытаться, — сказала она.

— Пожалуйста, уходите, — сказал Чип. — Я не хочу больше быть связанным с вами, ни с кем из вас. Я не знаю, что правильно, что — нет. Я даже не знаю теперь, кто же такой я сам.

— В вашем распоряжении примерно десять часов, чтобы выяснить это для себя, — сказал Король. — Ваш наставник придет сюда утром, чтобы отвести вас в Главный Медцентр. Там вас подвергнут осмотру. Но это не должно произойти в течение еще приблизительно трех недель, то есть до следующего замедления ваших реакций. Это стало бы для вас второй ступенью. Но если это произойдет завтра, то станет ступенью минус первой.

— Однако этого может и не случиться, — сказала Маттиола. — Еще не упущена возможность достичь второй ступени, если поступите, как мы вам скажем.

— Я не хочу вас слушать. Уйдите же, пожалуйста.

Они промолчали, Чип уловил движение Короля.

— Неужели вы не понимаете? — сказала Маттиола. — Если вы сделаете то, что мы скажем, вам снизят дозу, так же как и нашим. Если же нет, ее снова доведут до прежнего уровня. И наверняка даже усилят, правда, Король?

— Точно, — сказал Король.

— Чтобы вас надежней «защитить», — сказала Маттиола. — Чтобы вы никогда больше не ускользнули от них, даже не пытались сделать этого. Разве вы не понимаете, Чип? — Ее голос приблизился. — Это ваш единственный шанс, больше не будет. Всю остальную жизнь быть вам механизмом.

— Не механизмом, а номером, — возразил Чип. — Здоровым номером, исполняющим свое назначение: содействовать Братству, а не обманывать его.

— Ты зря сотрясаешь воздух, Маттиола, — сказал Король. — Если бы это случилось несколькими днями позже, ты, возможно, смогла бы пробить его недоверие. Но сейчас еще рано.

— Почему вы не рассказали обо всем наставнику сегодня утром? — спросила Маттиола. — Вы ходили к нему. Почему же не сказали? Другие так сделали.

— Я собирался, — сказал он.

— И почему все-таки нет?

Он отвернулся от нее.

— Он меня назвал Ли, — сказал он. — А я думал, я — Чип. Все — наперекосяк.

— Но вы действительно Чип, — сказала она, подходя ближе. — Вы некто с именем, отличным от имянома, данного ему Уни. Некто, задумавшийся над самостоятельным выбором профессии вместо того, чтобы предоставить это сделать Уни.

Он отодвинулся, взволнованный и растревоженный, затем повернулся и различил смутные очертания их балахонов — Маттиола маленькая, напротив него метрах в двух; Король справа от него на светлом фоне двери.

— Как вы можете высказываться против Уни? — спросил Чип. — Он дал нам все!

— Лишь то, что мы поручили ему давать нам, — сказала Маттиола. — А лишил он нас в сотни раз большего.

— Он дал нам родиться!

— А сколько раз, — сказала она, — он не разрешал рождения? Как вашим детям и как моим.

— Что вы имеете в виду? — спросил Чип. — Разве любой, кто пожелает иметь детей, должен получить на это разрешение?

— Да, — сказала она. — Именно это я имею в виду.

Мотая головой, он попятился и сел на койку. Маттиола подошла к нему, присела на корточки и положила свои руки ему на колени.

— Пожалуйста, Чип, — сказала она, — мне не следовало бы говорить вам такие вещи, пока вы говорите так, как говорите, но прошу вас, очень прошу, поверьте мне. Поверьте нам. Мы не больны, мы здоровы. Это окружающий мир болен — он болен эффективностью, унизительной покорностью, услужливостью. Сделайте то, что мы вам скажем. Станьте совсем здоровым. Ну, пожалуйста, Чип!

Ее искренность обезоруживала его. Он пытался рассмотреть ее лицо.

— Почему вас это так трогает? — спросил он. Ее руки на его коленях были маленькие и теплые, и он ощутил острое желание прикоснуться к ним, накрыть их своими ладонями. Он смутно угадывал ее глаза, большие и с особым разрезом, необычные и прекрасные.

— Нас так мало, — сказала она, — но, возможно, если б нас было больше, мы смогли бы что-то предпринять, каким-то образом выбраться отсюда и найти место, где можно было бы устроить жизнь для себя.

— Как те неизлечимые, — сказал он.

— Нас приучили их так называть, — сказала она. — На самом же деле они, может быть, непобедимые, неподверженные одурманиванию.

Он смотрел на нее, пытаясь лучше разглядеть ее лицо.

— У нас есть препараты, — сказала она, — которые могут замедлить реакции и снизить кровяное давление, так изменить картину крови, что это будет выглядеть как результат слишком сильной дозы. Если вы их примете завтра утром до прихода вашего наставника и если в медцентре вы поведете себя так, как мы вам посоветуем, и ответите на некоторые вопросы согласно нашим рекомендациям, то с завтрашнего дня для вас начнется вторая ступень, вы пройдете ее и станете здоровым.

— И несчастным, — добавил он.

— Да, — согласилась она, и в ее голосе послышалась улыбка. — И несчастным тоже, хотя не в такой мере, как я говорила. Иной раз меня заносит.

— Примерно каждые пять минут, — уточнил Король.

Она убрала руки с колен Чипа и встала.

— Ну так как? — спросила она.

Ему не хотелось говорить ей «нет», но и «да» ему не хотелось сказать. Наконец он сказал:

— Покажите, что за пилюли.

— Вы их увидите после нашего ухода. Они здесь. — Король вложил в руку Чипа маленькую гладкую коробочку. — Красную пилюлю примите сегодня на ночь, а две другие сразу же, как проснетесь.

— Откуда они у вас?

— Один из нашей группы работает в медцентре.

— Решайтесь, — сказала Маттиола. — Вы хотите узнать, что следует говорить и делать?

Он встряхнул коробочку, но в ней ничего не стукнуло. Он посмотрел на обе смутно проступающие в темноте фигуры, ожидавшие его ответа.

— Ладно, — сказал он.

Они снова сели — Маттиола на койку, рядом с ним, а Король на отодвинутый стул — и стали говорить. Они научили его приему с напряжением мускулатуры перед метаболической пробой, рассказали, как смотреть поверх объектива при тесте на глубину восприятия. Они проинструктировали, что следует говорить ответственному врачу и старшему наставнику на собеседовании. Рассказали они и про то, какие фокусы могут быть проделаны над ним: могут издать внезапный звук за спиной; оставить наедине, но под скрытым наблюдением, причем на столе будет как бы ненароком оставлено врачебное заключение. Говорила в основном Маттиола. Она дважды дотрагивалась до него, один раз коснулась его ноги и один раз локтя. Когда же ее рука легла рядом с ним, он провел по ней своей рукой. Но ее рука отодвинулась, казалось, раньше, чем он дотронулся до нее.

— Это все чрезвычайно важно, — сказал Король.

— Простите, что именно?

— Не следует абсолютно игнорировать врачебное заключение.

— Обратите на него внимание, — сказала Маттиола. — Взгляните на него, но ведите себя так, словно оно настолько мало вас интересует, что незачем его даже брать в руки и читать. Как если бы его выводы были совершенно для вас безразличны.

Было уже поздно, когда они закончили разговор; гонг ко сну прозвучал полчаса тому назад.

— Мы выйдем лучше порознь, — сказал Король. — Ты ступай первой. Подожди меня около дома.

Маттиола встала, встал и Чип. Ее рука нашла его руку.