Страница 14 из 34
Только крючок с небывалой приманкой погрузился в воду, как леска натянулась и начала разматываться, да так быстро, что руки обжигала.
— Притормаживайте немного, но пока рыбу не тяните, — посоветовал Фишер.
Совет был хороший, однако выполнить его не удалось. Леска была коротка, она вдруг дернулась, потом сразу ослабла. Когда ее выбрали, оказалось, что она лопнула посередине.
— Тут нужна снасть покрепче, — сказал Фишер и сходил за швартовым линем.
— Вот этот должен выдержать, даже если мы побьем мировой рекорд. Самый большой тунец, какого поймали до сих пор, весил девятьсот двадцать семь фунтов. Небось вы этого не знали?
Тем временем Суматоха выдернул из столба каюты трехдюймовый гвоздь и согнул его с помощью Ниссе и Чико. Осталось уговорить Бомбасто поступиться еще одним седым локоном.
— С вами совсем облысеешь, — заныл он, когда Суматоха атаковал его все теми же красноречивыми доводами.
С кислым лицом он еще и еще раз обвел взглядом пустынное небо и в конце концов уступил. Опять рыба клюнула почти сразу и, можно сказать, к сожалению она была такой крупной и сильной, что первым рывком чуть не сдернула рыбаков в воду. Упираясь ногами в перекладины, они медленно подтянули рыбину к плоту. Но втащить ее, на палубу им оказалось невмочь.
— Придется резать линь! — простонал Фишер.
Взяв нож, Суматоха лег на живот и перерезал лесу возле огромной пасти с рядами острейших зубов.
— Главное, линь сохранили, — заключил Фишер. — А рыбы тут хватит. Попробуем снова, только сделаем крючок поменьше.
Пришлось чуть не силой добывать у Бомбасто еще один седой локон. Но вот новый крючок изготовлен и заброшен в воду. На этот раз им больше повезло — клюнула не слишком крупная рыба. Фунтов на пятьдесят, решил Фишер. Он уверял, что по сопротивлению рыбы может определить ее вес с точностью до нескольких фунтов. Они уже выбрали половину лесы, вдруг она резко ослабла.
Рыболовы решили, что добыча опять сорвалась, но, когда вытянули всю лесу, увидели на крючке голову тунца. Увы, только голову, остальное сожрала акула…
Усевшись в круг около рыбьей головы, помрачневшие плотогоны устроили совет.
— Это что-то новое для меня, — задумчиво произнес Фишер. — До сих пор я всегда стремился поймать самую крупную рыбу. А теперь мы должны избегать крупных! Но с такой удочкой ничего не сделаешь. Надо применить другой способ. Самое лучшее — нырять и вручную бить подходящую нам рыбу. Но чем ее бить?
— Деревянным копьем! — воскликнул Суматоха. — Снимем с крыши одну перекладину и сделаем копье, очень просто. Полинезийцы здорово бьют копьями рыбу. Нырнут — и рукой вот так! Да я знаю все их приемы, положитесь на меня…
— Полагаемся, — перебил его Фишер. — Но ты забываешь: чтобы видеть под водой, нужны плотно прилегающие очки или маска.
Что верно, то верно… Долго все молчали, вдруг Суматоха щелкнул пальцами и юркнул в каюту. Он вышел оттуда с круглым зеркалом Чико в руке и, посвистывая, принялся соскребать с него амальгаму перочинным ножом. Чико слегка опешил, но Фишер и Ниссе одобрительно кивнули.
— Ну что, годится для маски? — спросил Суматоха, гор до подняв в руке прозрачное стекло. — Дело за оправой, а ее мы как-нибудь вместе выстругаем из дерева.
Все похвалили Суматоху за находчивость. Общими усилиями удалось смастерить не только оправу, но и несколько копий. Они долго ломали голову, как вставить в оправу стекло, чтобы не было течи. Эту задачу решил Фишер, достав из кармана жевательную резинку. Разжеванная резинка оказалась лучше любой замазки. Наконец Суматоха выдернул из стены бамбуковый прут и отрезал от него кусок для дыхательной трубки. Не хватало лишь ластов. Но без резины и заменяющих ее материалов их нельзя было сделать. Ничего, в крайнем случае обойдется без ластов. Конечно, он будет плавать не так быстро, но это не страшно, вон сколько тут рыбы!..
На все эти дела ушло немало времени, и когда водолазное снаряжение было готово и испытано, уже наступила ночь. Волей-неволей пришлось отложить подводный лов до следующего дня.
Все плохо спали: очень уж есть хотелось. И как только Выглянуло солнце, плотогоны были на ногах. Бомбасто по-прежнему больше полагался на свое оружие, чем на самодельные снасти Суматохи, и опять занял место на носу плота, чтобы высматривать птиц. Зато Фишеру не терпелось поскорее приступить к рыбной ловле. Он справедливо заметил, что, учитывая его опыт, ему следовало бы поручить поимку первой рыбы. Но Суматоха считал, что раз он смастерил гарпун и маску, это право принадлежит ему. И он так строго поглядел на Фишера, что тот уступил.
Птицы не показывались, ничто не отвлекало Бомбасто от его размышлений и он решил изложить Суматохе, до чего додумался, как раз когда тот, взяв свое немудреное копье, приготовился прыгнуть в воду.
— С таким снарядом ты ничего не добудешь, парень, — заявил он. — Тем более, что ты еще и целиться не научился. Послушай лучше, что я предложу. Здесь рыба то и дело подходит к самой поверхности, ее ничего не стоит подстрелить. Тебе останется только живо прыгнуть в воду и схватить подстреленную добычу, пока ее не снесло.
И, чтобы все могли убедиться, как здорово он придумал, Бомбасто тут же подошел к краю плота и прицелился в темное пятно, до которого было метров двадцать.
— Нырять за подстреленной рыбой слишком рискованно и трудно, — возразил Фишер. — Дело в том…
Его перебил выстрел. Фишер немного подождал и закончил свою мысль:
— Дело в том, что она сразу тонет, как вы это только что сами видели.
Тем не менее неудачный выстрел Бомбасто подсказал Суматохе новую идею. А что, если все-таки использовать его винтовку Взять да переделать ее на подводное ружье!
Услышав про этот замысел, Бомбасто закричал, что не согласен, винтовка нужна ему для охоты на птиц и чтобы защищать команду от бандитов. В ответ на это Фишер, которому идея Суматохи безумно понравилась, с неумолимой логикой напомнил, что:
1. Птиц нет.
2. Бандитов нет.
3. И тех и других вполне можно стрелять из трех пистолетов, которые есть у Бомбасто.
И протест генерала был отклонен четырьмя голосами против одного.
Вместе Фишер и Суматоха сняли с винтовки казенную часть и смастерили деревянные стрелы. И тут вдруг обоих осенила удручающая мысль. Они молча глядели друг на друга с глупым видом. С некоторым опозданием до них дошла простая истина, что без тугого резинового шнура не выпустишь стрелу в цель, а шнура, естественно, никто не припас. Однако недаром говорят: нужда научит. Снова — и опять с великой неохотой — их выручил генерал Бомбасто. Он сам нечаянно подсказал им выход, когда принялся рассеянно щелкать подтяжками — дурная привычка, которая означала, что генерал не в духе. Если непременно нужно придавать какое-то значение привычкам.
— Подтяжки Бомбасто! — выпалил Фишер.
— Вполне заменят нам резиновый шнур, — договорил за него Суматоха.
С предельной учтивостью они попросили у Бомбасто его подтяжки. Генерал так возмутился, что начал заикаться. Переговоры грозили затянуться, но Бомбасто вдруг сорвал с себя подтяжки и исчез в каюте, ворча себе что-то под нос и придерживая штаны.
Приладить подтяжки к необычному подводному ружью было минутным делом. Выстрелив для пробы несколько раз в стену каюты и убедившись, что конструкция работает, Суматоха сел на край плота, свесил ноги в воду и попросил Ниссе помочь ему привязать маску.
— Разве ты не боишься акул? — удивился Ниссе, припомнив вчерашнего тунца, от которого осталась одна голова.
— Акул? Да это самые трусливые твари на свете, — презрительно фыркнул Суматоха. — Я сколько раз плавал среди акул. Достаточно замахнуться рукой, и они наутек!
— Это верно, — подтвердил Фишер. — Акулы редко нападают на человека, причем только в тех случаях, когда в воде есть кровь или какие-нибудь объедки. Да и то они кусают человека скорее по ошибке.
— Сожрет тебя акула, потом утешайся, что она ошиблась, — протянул Ниссе.