Знахарь. Трилогия

– Имперцы подставили тебя, – взяла быка за рога Анна за столом.

– Поясни, – Кюн всегда ел неторопливо.

– Для всех эльфов ты мой охранник. Я не выполнила работу, побывала в подвалах ордена и вернулась домой с деньгами. Прежде чем меня наказать, моё начальство постарается убить тебя. Результат понятен.

– Дальше, – Кюну нравилось вино, он смаковал его, мало прислушиваясь к очевидным выводам «опытной» эльфы.

– Можно представить возвращение с тобой, как мой успех. Я привожу великого мага!

– Никаких военных действий на стороне официальных властей я вести не буду.

– Устроишь бойню в моей столице, наподобие той, что произошла в Пантано? Эльфы сейчас не воюют, поэтому государство сможет бороться с тобой до твоей смерти.

– Зачем мы лезем к мерзавцам в пасть? Давай сделаем крюк вдоль границы, в человеческом Пограничье нас никто не тронет. Даже не найдет, – Кюн копался среди сыров с плесенью, ни один его не устраивал, – и это хваленые эльфийские сыры?!

– Здесь я – графиня! Это у тебя нет выбора, ты везде только «охранник». Кем я буду в Пограничье? Эльфийская подстилка?

– Хорошо. Поехали в твою столицу. Меня никто не знает, не опасается. Эльфы не люди, мне их будет легко убивать. Ты покажешь мне всех, кто сможет тебе навредить, я их заранее убью.

– Ты сошел с ума! И первый министр, и король знают о моей работе.

– Короля убью первого. Первого министра вторым. Так даже лучше, паника помогает работе, – Кюн говорил серьёзным голосом. От ужаса Анна онемела.

– Передо мной в Пантано стоял выбор: или сдаться, что значило умереть самому, страшной смертью, но только одному; или убить пятьсот человек, часто невиновных, обычных стражников, чиновников и магов, а самому остаться в живых. Я принял аморальное решение – остаться в живых. Основываясь на своем нынешнем опыте, я понимаю, что достаточно было убить два десятка людей: высших магов и семью императора.

– Империя бы рухнула. По твоей дурости погибли бы сотни тысяч, – не выдержала Анна.

– Но я, лично, убил бы только два десятка. В твоем случае совсем просто, ты умная эльфа и сможешь указать мне тех немногих, чья смерть позволит тебе остаться графиней. Эльфа начала перебирать варианты в голове.

– Убивать короля необходимо при любом раскладе, – извиняющимся голосом сообщила она.

– Может, всё‑таки, поедем в Пограничье? – умоляющим, жалобным голоском проблеял Кюн.

– Гад! Негодяй! Заставил поверить! Издеваешься надо мной?

– Это не издевательство. Я предлагаю тебе реальный выбор.

– Как можно быть таким бездушным и жестоким в твоем возрасте? Пятилетний военный опыт – сказка, ты жил у отца в самых вольготных условиях! Это твой врожденный садизм?

– Мой небогатый опыт общения с прекрасными эльфийками не дает мне объективно судить, но …

– Тебе уже мой тон не нравится?! Мой характер?! Моё прошлое? – Анна метала глазами молнии и была … прекрасна.

– В дороге я подрастерял форму. Я пойду, еще побегаю часа три, а ты выбери вариант. Потом вместе обсудим его исполнение, с минимальными потерями для эльфов, – Кюн встал, недоев, и вышел на свежий воздух, прихватив пирожок.

– Что он о себе вообразил?! – тихо прошипела эльфа, но Кюн, во дворе, услышал.

Бегать не хотелось, и Кюн подошел к двум молодым эльфийкам «узнать, когда приедет дилижанс». Милая беседа с хихиканьем и «смущенными» улыбками быстро прервалась. Лица девушек поскучнели. Кюн обернулся, в распахнутом окне красовалась Анна.

Черные волосы, не уложенные в прическу, огромным ореолом занимали половину окна. Её взгляд был страшен, пронзителен, глаза горели ярким огнем. Кюн поторопился отключить истинное зрение. Мир вокруг потускнел, но на эльфу стало возможно смотреть без ужаса.

– Моя хозяйка – графиня, я служу у неё охранником, – пояснил девушкам Кюн, – послала меня в лавку за иголками, как обычного слугу. Не поможете мне с покупкой, никогда не имел дело с иголками.

– Графиня собирается шить? – удивилась блондинка Ванесса.

– Не знаю, возможно, меня шпынять, – неудачно пошутил Кюн, и сменил тему, – У людей «Ванесса» – это лесная фея с крыльями бабочки.

«Фея» ободряюще улыбнулась, и девушки согласились сопроводить «милого юношу» в лавку. Прогулка затянулась на три часа. В лавку они так и не попали, зато наелись пирожных на открытой террасе, посмотрели выступление уличного музыканта. Кюн был не в восторге от эльфийской музыки, а тексты песен посчитал похабными. Возможно, Кюн плохо знал язык, или не прочувствовал эльфийскую культуру, но девушки плакали, сопереживая трагической, страстной любви, а музыка завела их так, что они раскачивались в такт, и слегка притопывали под столом туфельками. Лёгкий, шипучий, веселящий напиток объединил молодежь, здесь их вкусы совпали. Незаметно все трое захмелели, и только высокая цена в сочетании с тощим кошельком Кюна спасла всех от заслуженного домашнего нагоняя. Как позже выяснилось, не всех. Никакие объяснения, уверения в любви, покаяние и клятвы не помогли.

– Пошел вон, человечек, – бесстрашно выгнала Кюна прекрасная эльфа.

* * *

Без лошади, без денег, без надежды Кюн брел по восточной дороге, грязной, не мощеной, унылой. Ночевать пришлось в лесу, благо на опушке стояла копна сена.

* * *

Ранним солнечным утром Кюн жарил на углях, обмазанную глиной уточку. Дюжина уток пролетала на рассвете над проснувшимся Кюном, он не утерпел и убил одну. Кюн знал, что охотиться и жечь костры в чужом лесу – преступление, но на себя закон не примеривал, не думал о плохом. Ему повезло, сытый и довольный, отдохнувший и выспавшийся, он весело шел по обочине дороги. Разрыв с эльфой вскрыл нарыв в душе Кюна, он вспоминал вчерашнюю любовь, как давно прошедшую болезнь, от которой выздоровел, но фантомная боль осталась. Кюн шел, мечтая встретить разбойников, чтобы разжиться деньгами без конфликта с совестью. А еще лучше было бы освободить молодую, прекрасную эльфу, захваченную бандитами в роскошной карете. Вернуть ей изумруды и рубины, мешки с золотом, и парочку живых доверенных слуг. Эльфа окажется принцессой, которую отец отправил с таинственной посольской миссией. Глупо. Не годится. Сбежавшей от старого, некрасивого, нелюбимого жениха. Совсем неправдоподобно. Дорога была такая глухая, что даже навстречу никто не попадался. Пообедал Кюн запасенной утром ножкой уточки и пожалел, что не сбил тогда три птицы, поленился. Голод подогрел сообразительность юноши, он спустился к недалекому ручью и приступил к ловле рыбы. Его необычное, магическое зрение позволяло легко обнаруживать притаившихся в траве щук. Кюн прошелся по холодной воде метров сто, наловил пяток небольших рыбин, насадил на сломанную ветку дерева, и замерз. На заливном лугу лежало много сухих веток, Кюн легко набрал их для костра с запасом, и пока готовил рыбу, задумался о таком положении. Чтобы лесник не собирал ветки, а крестьяне не воровали их на топку, такого быть не могло. Такое впечатление, что местность обезэльфила. Много дичи, рыбы, пустынная неухоженная дорога. Кюн вспомнил стог сена в самом начале пути, и успокоился. «Появятся деньги, куплю себе лошадь», – решил Кюн. В лицо ему с порывом ветра ударили первые капли дождя, – «или буду ездить в дилижансе». Буквально за несколько секунд он забежал под густое, развесистое дерево. «Развесистая … клюква», – всплыло в голове Кюна устойчивое словосочетание. Память возвращалась к нему фрагментами, внезапно, редко. «Если будет гроза, молния ударит в одиноко стоящее дерево.» Гроза прошла в стороне, но дождь превратил дорогу в одну большую лужу.

Анна.

Весь вечер, после ухода Кюна, у Анны проболела голова, и на следующий день она не поехала в столицу, пропустила дилижанс. «Умереть в подвалах столицы под пытками я всегда успею», – решила графиня. «Вернется, будет валяться в ногах, вымаливая прощение. Хоть целый день!» – рисовала себе картины возвращения Кюна Анна, – «Пусть не рассчитывает, щенок, на мою жалость и снисходительность!» Внизу слишком молодая и слишком белокурая эльфа, с которой так оживленно беседовал днем ранее Кюн, садилась в карету. «На восток направляются», – подслушала Анна разговор кучера со слугой. «По той же дороге, что и Кюн ушел, собралась ехать. Сучка, крашенная», – сделала справедливый вывод Анна. (Молодая эльфа на самом деле магически осветляла волосы.) Анна проплакала весь остаток дня. Кюн не возвращался, возможно, что‑то случилось в дороге. Напали разбойники, стражники, маги, местный барон, и помешали Кюну вернуться. Анна позабыла, какой Кюн воин, и не хотела помнить, какой он маг. Утром следующего дня графиня начала искать себе карету для путешествия на восток, в поисках Кюна, но пришлось ограничиться покупкой лошадей и наймом охраны.