Дикий и Зверь

— Тогда отрываемся?

— Отрываемся…

— Нас засекли! — срывающимся голосом вскрикнул Геннадий.

Действительно, вертолеты сделали круг и возвращались по их души.

— Так! — Зверь скомандовал в полный голос. — Как только подлетят и зависнут, лупим изо всех стволов! По-другому не выйдет! Убежать не дадут! Догонят! Дадим им в брюхо! Надеюсь, не бронированные!..

Майор прокричал еще какие-то взбадривающие слова, хотя о какой бодрости могла идти речь…

— Тра-та-та, тра-та-та…

С вертолетов стали стрелять первыми, еще на подлете. Дикий видел, как красные мигающие огоньки понеслись к земле. Красивые пунктиры трассирующих пуль! Чуть правее из второго вертолета протянулись к земле две непрерывные прямые-кривые — так со стороны смотрится стрельба из скорострельных пулеметов.

Из неба пока мазали. Срезали кроны деревьев чуть в сторонке. По линиям огня и красным сигнальным огням цель была видна отлично. Врезали по цели из всех стволов. Только Дикий разрядил в небо два рожка из «кипариса», мечтая об АКМе с подствольником. «Сейчас бы им в пузо гранатой…»

«Вертушки» все-таки накрыли их свинцом. Но все равно били в ответ. Вопрос — ответ. Ответ — вопрос. Вдох — выдох. Выдох — вдох…

«Вертушки» не зависали, кружили. Целиться в них так сложнее, но и они мазали. Иногда начинали стрелять в сторону.

Вот им надоело. Или еще что. Они набрали скорость и отвалили.

— Майор! Гена! Кто жив? — У Дикого в ушах звенело, и он орал, как мог.

— Порядок, — раздалось рядом. — Не кричи так.

— Кто это? — Дикий вгляделся и узнал Зверя.

— Остальные?

— Посмотрим.

Бросились к соседним деревьям, из-под которых стреляли по «вертушкам». Гена и человек майора Саша-Леша.

Гена лежал на спине, почти разорванный пополам очередью. Крупнокалиберные пули разорвали живот и перебили позвоночник. Теперь это было месиво, а не Гена. Только голова… Костистая голова. Аккуратная прическа. Тонкий профиль. Саша-Леша лежал несколько в сторонке с тем же диагнозом.

И тут — захотелось. Да, Дикому захотелось застрелить майора и это желание показалось такими естественным, что он даже направил ствол «кипариса» в сторону Зверя. Казалось, наступил момент истины! Столько ребят погибло за последние дни. И почему? За что? За какие-такие коврижки?… И Дикий бы убил Зверя. Но истина лежала на поверхности. И Дикий увидел ее. При чем тут майор?! Это он, Дикий, босс, главарь, ярл викингов: это он втянул всех. Это его гордыня! Воевать с государствами! По логике вещей он должен был убить себя. Но себя — не стал. Себя убивать — дикость, язычество. Хотя викинги были язычниками. Но он, Дикий, хоть и дикий, но не язычник до такой степени. Каждый знал на что шел, когда брал ствол в руки. И он, Дикий, никого не уговаривал. Парни за стволы подержались достаточно и до знакомства с ним. А в таком случае… В таком случае… Майор не виноват — его дочь взяли в заложники. И он тоже не виноват. Так сложились звезды на небе. Вот он ответ — во всем виноват Космос!..

— Уходим, Дик. Сейчас за нами придут.

Так сказал Зверь, и больше его убивать не хотелось. Если Космос виноват, то винить некого.

«Вертушки» снизились невдалеке и высаживали людей. Эти люди не грибы собирать станут.

Дикий согнул руки мертвому Геннадию и вложил в ладони гранату. Майор делал тоже самое. Дикий выдернул чеку и майор выдернул. Они вместе упали в ямку, которую приглядели перед тем. Ухнул взрыв, уничтожая лица покойников, осколки разлетелись. РГД сделали свое дело. Теперь Дикий и Зверь могли уйти.

Надели приборы ночного видения и побежали прочь. Оторваться от «грибников» не получилось. Убегающие были измотаны ночным боем, догоняющие — свежие огурчики!

Первая очередь прошила лесок совсем рядом, разрывая кору на березках и елочках.

— Ложись! — крикнул Зверь, и Дикий упал.

…Приемы Харальда и его боевая изворотливость приводили Дикого в восторг. Одну Сицилийскую крепость он одолел так же, как Ольга — Искоростень. Его викинги наловили городских птичек и привязали к их спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой. Подожгли и отпустили. Те вернулись в город. Город загорелся, крепость пала.

Второй город взяли с помощью подкопа, который вывел викингов и пиршественный зал, где сразу и порезали жующих и глотающих.

А перед третьей крепостью викинги затеяли… игры! Играли в мяч, прыгали и скакали. На викингах не было оружия и горожане, осмелев, стали выходить из города, чтобы поглазеть. Доглазелись! Зенки-то им в итоге повыкалывали!..

Дикий лежал, укрывшись за корнями какого-то дерева. Майор тоже примостился где-то слева. А те, что выскочили из вертолетов, надвигались, стреляя, старались взять в клещи. Пули летали вокруг как живые, а одна из них чмокнула корень, вошла в смолистую ткань возле виска.

Дело шло к смерти. Человек и так к ней идет. Просто некоторые события такой процесс ускоряют. Но тело еще сопротивлялось, подчиняясь инстинктам — Дикий прищелкнул к стволу «кипариса» глушитель, который снимал, когда лупил по вертолетам, — глушитель снижает мощность оружия. И еще у Дикого на спине висел подсумок, который он и подтащил на бок, выхватил из него оптический прицел в пластмассовом футляре-коробке. Достал и прикрепил на автомат импортный прицел «Siemens».

Дикий через прибор ночного видения как те бежали. Выбрал первую цель. Вражья голова высунулась из-за камня. Дикий нажал на спуск. Пуля полетела и убила голову. Раздались хлопки слева — это Зверь стрелял и тоже, наверное, попадал.

Рацию Дикий потерял. Какие теперь рации!

— Уходи, майор! — крикнул он Зверю.

— Уйдем вместе! — ответил тот.

Инстинкт и апатия. Страсть боя и странное желание лежать себе под деревом и стрелять. Сколько можно бегать. Страсть, похожая на неистовство берсерков. Но после страсти приходила у берсерков апатия. Дикий чувствовал, что она приближается, но не успевал думать о ней. Просто хотел лежать под деревом и все…

Дикий еще одного отправил к праотцам. Заставил себя откатиться на пару метров, поменять позицию.

— Слева заходят! — крикнул майор, и Дикий стал стрелять туда, откуда заходили.

Попадал он хорошо, а в него пока мазали.

— Тебе еще дочь забирать!

— Мать перемать! — ответил Зверь.

Пули летели со стороны наступивших обильно — ударяли в землю и в стволы деревьев. Комочки земли бросались в лицо, летели щепки и кора…

…Пока Харальд грабил Сицилию, его племяш захватил-таки власть в Норвегии и Дании, и захотелось викингам вернуться домой. В Константинополе они так и заявили императрице Зое — желаем, мол, плыть к дому. Но Зоя решила викингов тормознуть. Обвинила она Харальда в том, что тот присвоил добычу флотоводца Маниака, и бросила наемников в темницу. Чудесным образом Харальду со товарищами удалось бежать и на прощание они пробрались и спальню нового императора Михаила Пятого Калафата и выкололи ему глаза…

Ярослав Мудрый, мудро хранивший сарацинский общак, присланный Харальдом из Африки, приветливо принял Харальда и вернул тому добычу и отдал в жены Харальду свою дочь Елизавету…

Неожиданно Дикий увидел цель буквально в пяти метрах от себя. Что ж, чем ближе — тем лучше. Выстрелил — нет цели больше.

И тут… зачесалась пятка. Странный, нервный зуд и желание сбросить кроссовку и чесать; чесать пятку, забыв обо всем. Но ведь не дадут забыть. Не дадут почесать от души. Убьют! За воротник камуфляжной формы также набилось иголочек и земли. Зуд тела и страсть боя. Тело подождет, а бой — нет, он ждать не станет.

Дикий бился. Стрелял и перекатывался с места на место. Что-то дернуло рукав куртки. Понятно что! Но пуля только порвала ткань и обожгла кожу. Не успел Дикий ничего подумать, как вторая пуля попала в приклад автомата и срикошетила в землю, чудом не ранив.

— Уходи, майор! — снова прокричал Дикий.