Страница 6 из 8
Рву бланк поперек, затем вдоль на узкие полоски, с одного конца пучок скручиваю и получаю бумажную хризантему. Цветок для возложения на гроб Гео Орб-Оргеля. Хорошо хоть, хоронить его будет не УПИ. На то есть благопристойный фамильный склеп. Орс был единственный из нас, кто предпочел мерзкую глину. Звонит телефон. Автоматически тянусь, но трубку уже сняли.
– В отъезде до понедельника, – говорит верзила.
– Внешние контакты мне запрещены?
– Да… то есть нет, но… Телефон может в любой момент понадобиться… – Врать ему неловко: квартира набита радиоаппаратурой.
Да-а, я у себя дома… В коридоре просительным жестом высовывается из-под простыни рука, недавно державшая бинокль. От неоднократного употребления простыня уже заскорузла. Этак, пожалуй, затоскуешь по Австралии. Где бы посидеть в одиночестве? Запираюсь в ванной. Вешаю свежее полотенце и долго протираю зеркало. Нет, обыденной возней себя не обманешь. Все равно думаешь и стремишься понять.
Я – пешка в чужой игре. «Юнион» против УПИ. Борьба, в которой ничем не брезгуют. Не первый год компании рвут друг у друга куски из горла. Рекламируют счастливчиков, получивших «ни за что» крупную страховую премию, тратят бешеные суммы на подкуп знаменитостей, которые соглашаются публично объявить, что поручили яхту или верховую лошадь заботам такой-то компании.
«Юнион» консервативней, и клиентура у него посолидней. Он занимается по большей части долгосрочным страхованием. Методично выдаивает своих клиентов и вкладывает капиталы в доходные предприятия. Застраховав вас от авиакатастрофы, «Юнион» заставит вас летать только его самолетами. Подрядившись оберегать квартиру от взломщиков, всучит сейф собственного изготовления и набор современных замков. Он держит армию юристов и инспекторов и, если сумеет поймать вас на нарушении условий контракта, ловко ускользнет от возмещения ущерба.
УПИ любит трубить о своей прогрессивности. Ее основной хлеб – краткосрочные договоры. Она не имеет авиалиний, не требует актов об исправности вашей машины, но арендует первоклассные больницы и имеет мобильную армию спасателей на случай стихийных бедствий. Ее девиз – «массовость и разнообразие». Тучи ее агентов страхуют всё и от всего. С уплатой взносов вперед, частями или по окончании срока. Страхуют оптом: ваш дом, семью, будущее потомство. Страхуют в розницу: столовый сервиз, брошь, видеоэкран, вашу печень или легкие. Мотогонщики отдельно страхуют голову, певцы – голосовые связки. Недавняя новинка – недельная страховка от зубной боли: УПИ первой стала заключать «охранные» договоры, нанимая сторожей для мнительных старушек и детей миллионеров. Служба частной охраны разрослась и превратилась в Пи-полис.
«Юнион» оскалился: дети миллионеров испокон веку принадлежали ему. Он тоже набрал наемников, организовал регулярное обучение. Правительство уже давно не вмешивалось. Деятельность компаний избавляла его от доли хлопот. Теперь на жалобу в полицейский участок, что вас ограбили, вам скажут, что надо было застраховаться, и снабдят рекламными проспектами: «Всеохватывающая система страхования является основой благосостояния и покоя граждан, способствует снижению преступности и процветанию нашей маленькой, но гордой страны».
Взаимная ненависть компаний безгранична. Своры журналистов рыщут в поисках фактов, помогающих компаниям поливать друг друга грязью. Ведется обоюдный шпионаж. Борьба накаляется до предела.
И вот она перешла в открытое сражение, грохот которого я стараюсь не слышать, сидя в ванной. Почему интересы скрестились на мне? Почему на одном рядовом человеке? Собираю обрывки мыслей, уже бродивших в голове и силившихся сложиться в некую простую идею. Пора додумать ее до конца.
Додумываю и получаю: это подлый, кровавый рекламный аттракцион. «Юнион» решил доказать, что УПИ не способна защитить клиента от опасности. УПИ вынуждена доказывать обратное. Такого еще не бывало – именно потому оно как раз может быть.
Но бойня имеет смысл лишь при условии гласности. Вспоминаю недавнюю передачу под рубрикой «Скандал недели». Со всех видеоэкранов «Юнион» провозгласил: «Наши клиенты живут в среднем на пять лет дольше». Бодрые пожилые промышленники и спортивного вида бабушки в окружении внучат описывали свое прекрасное здоровье, обеспеченное полисами «Юниона». УПИ была опозорена высокой смертностью среди людей, «легкомысленно доверившихся шайке аферистов». Приводились статистические данные и показывались кадры похоронных процессий клиентов УПИ. После «Скандала недели» обыватели стали откочевывать под крылышко «Юниона».
Если догадка моя верна, то сейчас обыватели маленькой, но гордой страны дома, в подземке, в барах увлеченно следят за ходом здешнего сражения, гадая, удастся ли мне выжить.
Удастся ли мне выжить?.. Подписывая полис, я позабыл об одной мелочи: у нас с УПИ небольшие старые счеты. Будучи помоложе и погорячей, я полагал, что против обмана и пакости человек должен протестовать. И я много поработал с помощью карандаша и бумаги. За карикатуру, где пухлая ладонь УПИ сжимала глупую фигурку клиента, выдавливая из него деньги, мне отвалили сказочный гонорар (как потом выяснилось, из фондов «Юниона»). УПИ затеяла хвастливый судебный процесс, ничего не добилась, но изрядно отравила мне несколько месяцев.
И вдруг принципиальный противник страхования вручает жизнь компании, которая «доблестно выполняет свой долг» – вариант УПИ – или которая «бессильна ему помочь» – вариант «Юниона». Пустячок пятилетней давности. Но все же «изюминка». Она могла прельстить страховых шакалов.
Я вышел из ванной. Экран в кабинете разбит, но, кажется, уцелел маленький – в кухне. Дэна нет – опять есть работа. Нажав кнопку и услышав щелчок, я был почти уверен, что увижу на экране собственное одичалое лицо.
Но увидел средневекового рыцаря, заносившего над кем-то двухметровый меч. На других диапазонах что-то пели, расхваливали пилюли для пищеварения и синтетический кофе, целовались, путешествовали по Сахаре, ругали синтетический кофе… рыцарь вытирал меч о гриву коня – я проделал полный круг.
Появился бледный Дэн.
– Господин Оргель, не заглядывайте пока в гостиную.
– Хорошо, Дэн. Вы не смотрели видеопрограммы?
– Когда не было дел и вы спали.
– Что о нас передают?
– О нас?
– О том, что тут происходит.
– Разве собирались передавать?
– Ни слова?
– Нет… да вряд ли кому интересно. Хотите чаю?
– Садитесь, Дэн, я сам. Вы пробовали синтетический кофе?
– Ничем не отличается от натурального, кроме цвета, запаха и вкуса.
Шутит – значит, еще держится.
– А пресса поблизости околачивается?
– К нам не пробиться, все оцеплено. Сегодня едва прорвались цистерны с водой.
– Но как же остальные жильцы?
– Выселены. Еще во вторник.
– Действительно нет репортеров, Дэн?
Доктор недоумевающе пожал плечами:
– Да что им здесь, господин Оргель? Очередная перестрелка на окраине города. Мало ль их было?
Мы пили чай. Простая логичная идея развалилась, возвратив меня в прежний тупик.
– Свежих газет не найдется?
– Спрошу.
Он вернулся с целым ворохом, и из целого вороха я выудил паршивенькую заметку: «Обостряется конкурентная борьба между страховыми компаниями «Юнион» и УПИ… Наблюдаются вооруженные стычки отрядов обеих компаний… «Юнион» с негодованием отрицает свое участие в каких-либо агрессивных акциях против УПИ…»
– Дэн, – сказал я, – возникла светлая мысль: немедленно застраховаться у «Юниона». Пусть заплатит неустойку и снимет осаду. Она, по-моему, обходится дороже. Право, я бы разыграл подобную шутку. Раздобудьте полис, а?
– Ах, господин Оргель, если б я мог… – Он посмеялся и вынул из холодильника свой пузырек.
4
Наступила пятница. Мы с Дэном завтракали. Мы были еще живы. Горели аварийные лампочки. На месте двери кабинета отсвечивал металлом массивный щит. Из квартиры убирали длинные черные головешки. Они помещались на носилках попарно, под одной простыней.