Щит времен

Благослови тебя Господь! — выдохнул Эверард и понесся по ступеням.

«Я ведь не бросаю его, — прошептал он про себя, как бы оправдываясь перед совестью. — Новак прав, у каждого из нас собственная задача, мой долг — донести полученную информацию до Патруля и использовать ее для пользы дела».

Но тут же в сознании неожиданно вспыхнула новая мысль.

«Нет! Мы должны были подумать об этом сразу, но спешка… Как только я доберусь до Джека, мы сможем спасти Карела. Если он продержится хотя бы пять минут. Я не обернусь быстрее, мне нельзя сорвать собственный побег, и, черт побери, я должен передать информацию. Только продержись. Карел!»

Он выскочил через заднюю дверь в парк. Шум позади нарастал. Эверард пронесся мимо молодого человека и женщины — видимо, миннезингер с возлюбленной гуляли в сумерках.

— Позовите стражу! — крикнул он им по-итальянски, тяжело дыша. — Мятеж! Я бегу за подмогой.

Смятение возрастало.

У ворот Эверард замедлил шаг. Весть до караульных еще не долетела. Он надеялся, что они не заметят его возбужденного состояния.

— Добрый вечер! — произнес он обычным тоном И неторопливо пошагал дальше, словно бы направляясь на вечеринку или любовное свидание.

Удалившись из поля зрения стражников, он свернул с дороги в сторону. Мрак сгущался. Эверард мог добраться до главных ворот города, пока они еще не заперты, а если стража будет задавать вопросы, соврать что-нибудь убедительное. Он не был от природы речист, но за годы службы овладел разнообразными хитростями, в чем совсем не преуспел Карел. К утру облава на Эверарда распространится по окрестностям. Ему потребуется умение ориентироваться в лесу и, вероятно, два-три дня на свободе, чтобы добраться до лощины, где их с Новаком ждет Джек Холл — к тому времени он уже начнет сходить с ума от беспокойства.

А потом такое начнется…

1146 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

— Тамберли на сеансе контрольной связи. Вольстрапа нет, он в обществе гостей-мужчин. Я одна в нашей комнате, поэтому пользуюсь возможностью связаться с вами. У нас все в порядке.

— Привет, Ванда!

— Мэнс?! Это ты? Как ты? Как дела? О, как приятно услышать твой голос!

— И твой, милая. Я здесь с Акопом Микеляном, твоим связным. Есть несколько свободных минут?

— Есть, конечно. Подожди, я на всякий случай запру дверь. Слушай, Мэнс, мы обнаружили, что Лоренцо де Конти жив и готовится к женитьбе.

— Знаю. Я уже подтвердил в грядущем, что он та самая фигура, из-за которой все перемешалось. Процесс изменений продолжается и не прекратится, пока мы не остановим его. Информация, черт побери, едва не стоила жизни Карелу Новаку.

— О, нет!

— Он прикрывал мой отход. Как только я добрался до аппарата, мы с Джеком вернулись в прошлое и вырвали Карела из заварухи. Но мы в конце концов не эту историю должны охранять.

— Твой тон… дело было опасным для тебя, да, Мэнс?

— Забудь о нем. Я цел и невредим, если тебя это тревожит. Расскажу обо всем потом. Есть новости?

— Ну что сообщить?.. Вчера Бартоломео Конти де Сеньи прибыл в соответствии с приглашением.

— И что?

— Забыл? Ты ведь сам рассказывал мне о нем. Двоюродный брат или еще что-то в этом роде. Молод, холост. Похоже, он здорово разозлен. Я думаю, он надеялся на брак с Иларией. Такая партия была бы выгодна его семье.

— Похоже на правду. Ему было предопределено стать ее мужем в нашем варианте истории и затем отцом папы Григория. Наша задача как раз и состоит в том, чтобы убрать Лоренцо с пути. Немедленно. Я слышал, свадьба назначена на следующую неделю. Ванда? Ванда?!

— Да. Я… Мэнс, ты же не хочешь… нельзя же просто… ликвидировать его…

— Мне это тоже претит. Но есть ли у нас выбор? Однако все можно сделать быстро и безболезненно, не оставив на теле никаких следов. Нейропроектор… остановка сердца… это как свет выключить… Окружающие воспримут его кончину как естественную смерть. Они поскорбят, но жизнь тем не менее будет продолжаться. Жизнь нашего мира, Ванда.

— Нет! Надо лишь расстроить женитьбу Лоренцо. И мы должны придумать какую-то уловку. Но убить его… Я не могу поверить, что ты говоришь об этом.

— Молю бога, чтобы было иначе.

— Тогда давай думать, черт побери!

— Ванда, послушай меня. Он слишком опасен. Его вины в этом нет, но я установил при дворе Фридриха, что он буквально… фокусирует хаос. Столько мировых линий в нем пересекается, что даже праправнук Лоренцо чуть не разбил наши планы и расправился бы с нами, если бы не Карел. Лоренцо должен уйти.

— Теперь слушай ты, Мэнсон Эверард. Выкради его или еще что-нибудь, но не…

— А что будет после его внезапного исчезновения? Я сказал, что будущее целиком определяется событиями этого месяца в Ананьи. Все зависит от Лоренцо. Я не знал этого раньше, поэтому в Риньяно не разобрался с ним, как следовало, и теперь вижу, чем это обернулось. Мы не имеем права еще на одну ошибку. Не забывай, что и мне он симпатичен. Это действительно больно.

— Помолчи. Дай мне договорить. Я помогу тебе завершить операцию без ненужных жертв. Не думаю, что ты справишься без меня. И можешь быть уверен, я не стану участвовать в убийстве. Он… мы не можем…

— Эй, Ванда! Не лей слезы!

— А я и не плачу! Я, я… Ладно. Или ты соглашаешься, или… Можешь привлечь меня потом за нарушение субординации, если тебе угодно. Что бы со мной ни сделали, я, проживу еще много лет, презирая тебя… Мэнс! Ты… слышишь меня?

— Ну да. Размышляю. Видишь ли, я не настолько слаб и эгоистичен, чтобы не взять на себя вину, если необходимо. Но поверишь ли ты, если я скажу, что мне было бы легче умереть там вместе с Карелом? Если мы сможем найти другое решение задачи, которое также гарантирует нам, что история не породит новое чудовище, то я, Ванда, буду перед тобой в неоплатном долгу до скончания вселенной.

— Мэнс, Мэнс! Я знала, что ты согласишься!

— Полегче, девочка! Никаких обещаний, кроме обещания постараться. Посмотрим, что можно придумать.

— Нужно подумать. Весь вопрос в том, на что он клюнет. Его психология, инстинкты… Но я достаточно хорошо узнала его.

— В самом деле?

— Да, он разыгрывает передо мной целый спектакль. Никогда прежде моей добродетели не угрожали столь изысканно.

— Неужели?

— Разве ты не понимаешь, что именно по этой причине я не могу согласиться… Будь он просто очаровательным плутом, я могла бы, но Лоренцо — настоящий человек. Честный, отважный, преданный, независимо от того, насколько ошибочны побудительные мотивы его поступков; он не слишком образован по нашим меркам, но жизненного опыта у него не меньше.

— Хорошо, давай вместе подумаем, как нам использовать его многочисленные достоинства, и выйдем на связь завтра.

— Мэнс! Ты что, ревнуешь?

Господин Эмиль ван Ватерлоо, посетовав на недомогание, удалился в свои покои. Он хотел отлежаться, чтобы непременно присутствовать на венчании и свадебных торжествах, предстоящих через три дня. Синьор Лоренцо отыскал добродетельную супругу Валбургу в солярии, где она пребывала в состоянии уныния.

— Зачем так печалиться, моя госпожа? — спросил он. — Уверен, ваш муж слегка приболел и только.

— На все воля божья, — вздохнула она. — Однако… простите мне мою смелость, но я ждала этой прогулки, которую вы обещали, гораздо больше, чем вы подозреваете.

— Понимаю.

Взгляд его цепко держал Ванду. Платье свободного покроя не скрывало гибкости и изящества ее фигуры. Из-под головного убора выбивался локон золотых волос.

— Особа, подобная вам, молодая, много путешествовавшая, должна томиться в заточении среди этих стен и кудахтанья заурядных женщин. Я тоже, Валбурга, слишком часто чувствую себя словно в темнице.

Она отозвалась задумчивой улыбкой.

— Вы смотрите на мир проницательнее и с большей добротой, чем я могла ожидать от великого воина.

Лоренцо улыбнулся.

— У нас еще будет время для прогулок, клянусь.