Щит времен

Эверард глубоко вздохнул и отпустил руку Ванды. Пальцы его на мгновение сжались в кулаки. Он словно подтянулся и ответил ровным голосом:

— Добрый день.

Но может быть, неизвестный обращался к Ванде, а не к нему?

— Простите великодушно. — Какой мягкой была улыбка! — Я невольно услышал ваш разговор. Позвольте поделиться некоторыми мыслями.

— Вы из Патруля… — прошептала Ванда. — Иначе вы бы не услышали и не поняли смысла наших слов.

Незнакомец едва заметно пожал плечами и спокойно произнес:

— В эти времена, как и во многие другие, нравственный релятивизм — это грех, терзающий людей доброй воли. Они должны осознать, что… пользуясь примерами сегодняшнего дня, что смерти, увечья и разрушения, вызванные Второй мировой войной, — это зло. Как и новые тирании, посеянные ею. Однако разгром Гитлера и его союзников был необходим. Поскольку люди таковы, каковы они есть, в мире всегда больше зла, нежели добра, больше печали, нежели радости, а потому тем более важно защищать и лелеять все, что придает ценность нашей жизни.

Некоторые эволюции в сопоставлении лучше других. Это непреложный факт, как и тот, что одни звезды светят ярче других. Вы видели западную цивилизацию, в которой церковь поглотила государство, и другую, где государство подменило собой церковь. Спасенное вами — это тот плодотворный баланс сил церкви и государства, из которого, вопреки раздорам, просчетам, коррупции, цинизму и трагедиям, впервые произросло настоящее понимание вселенной и родились первые прочные идеалы свободы. За содеянное вами не чувствуйте ни гордости, ни вины. Будьте просто счастливы.

Ветер завывал, океан с грохотом подступал ближе.

Ванда никогда не видела Эверарда настолько потрясенным. И ей показалось, что он выбрал очень верное слово.

— Учитель… То, что мы пережили… Это действительно случайность, дефект в потоке времени, который мы, именно мы должны были устранить?

— Да. Комозино точно объяснила вам положение вещей — в той степени, в какой вы и она могли его постичь. — И обращаясь, в основном, к Ванде: — Подумайте, если угодно, о дифракции, волнах, усиливающихся здесь и гасящих друг друга там, чтобы образовать круги. Это непрерывный процесс, но для человека он обычно незаметен. Когда случилось так, что усиление сошлось на Лоренцо де Конти, его жизнь приобрела характер рока. Однако пусть вас не гнетет и не будоражит то, что ваша воля одолела саму судьбу, рок.

Ванда, дитя конца XX века, взмолилась, не понимая еще, кто стоит перед нею:

— Но скажите же, учитель… Это и есть самое главное?

В ответ — мягкая улыбка, за которой… то ли блеск стали, то ли отсвет молнии.

— Да. Реальность всегда предрасположена к хаосу, а Патруль — тот стабилизирующий элемент, который удерживает время в определенном русле. Может быть, это не самое лучшее русло, но мы не боги, чтобы навязывать нечто иное, зная, что в конце концов оно все-таки приведет нас в будущее, недоступное нашему воображению сейчас. Однако события, если их пустить на самотек, неизбежно станут развиваться в худшем направлении. Вселенная с только лишь спонтанными изменениями сама по себе не имеет ни смысла, ни цели, и в конечном счете ее ждет саморазрушение. В такой вселенной нет места свободе.

И не для того ли вселенная создала разум, чтобы защитить себя и придать смысл своему существованию?.. Впрочем, ответа на этот вопрос нет.

Но пусть вас это не беспокоит. Реальность существует. И вы среди тех, кто ее охраняет.

Рука поднялась вверх.

— Благословляю вас!

Эверард и Ванда остались на берегу одни. Не осознавая, кто у кого ищет защиты, они обнялись и долго стояли на соленом ветру, согревая друг друга своим теплом. Наконец она спросила:

— Это он?

— Да, конечно, — ответил Эверард. — Данеллианин. Я только раз видел одного из них, да и то всего минуту. Тебя удостоили большой чести. Помни об этом.

— Запомню. У меня снова есть моя жизнь и то, ради чего стоит жить.

Они разомкнули руки и снова застыли в молчании на берегу океана. Затем Ванда, встряхнув головой, громко рассмеялась и задорно крикнула:

— Эй, ну-ка хватит размышлять о судьбах вселенной! Мы ведь просто люди, а? Так что давай наслаждаться жизнью!

Его радость, чуть настороженная, слилась с ее восторгом.

— Да, ты права. Я проголодался, как медведь. — И сразу же застенчиво:

— А что ты собираешься делать после обеда?

Совершенно спокойно она ответила:

— Позвонить домой и сказать, что уезжаю на несколько дней. Купить зубные щетки и все необходимое. Этот берег чудесен в любую пору, Мэнс. Вот увидишь!