Страница 28 из 48
О той не просто негативной, а поистине опасной стороне государственного устройства, базирующегося на национальной основе, вспоминают крайне редко. Только тогда, когда пытаются разобраться в причинах многочисленных межэтнических конфликтов. Но всякий раз малограмотные современные политики да невежественные публицисты возлагают ответственность за появление именно таких государственных структур исключительно на большевиков, на Сталина. Не знают либо просто не желают знать, что создание союзных полиэтнических республик с произвольно установленными границами оказалось вынужденным, единственно возможным в 1922 г. Стало отражением суровой действительности.
Забывают или не хотят знать, что национальный вопрос нерешенным достался большевикам, советской власти как тяжкое наследие самодержавия. Как одно из слишком многих проявлений отсталости слаборазвитой, нищей Российской империи. От самодержавия, которое свое полное неумение и нежелание решать жизненно важные проблемы, даже впрямую угрожавшие его существованию, оправдывало тем, что в этом якобы и заключается особый путь развития России, в том и состоит некое ее предначертание.
Пять столетий постоянно расширяясь, присоединяя все новые и новые территории, царизм упорно игнорировал основное — то, что покоренные народы слишком разнятся между собою. Находятся на различных ступенях социально-экономического развития — от родового строя до капитализма. Различаются по расам, по конфессиям, культурному уровню. Словом, цивилизационно. Но все пять веков самодержавие не только ничего не предпринимало для того, чтобы выровнять уровни развития народов страны, но и даже поддерживало именно такое состояние.
Во-первых, — культурно. Отсутствие в царской России обязательного образования, хотя бы начального, в принципе исключало саму возможность даже в отдаленном будущем нормального развития всех народов страны, включая и русский. Исключало естественное превращение всего лишь податного сословия в сознательных если не граждан, то подданных. Во-вторых, — территориально. Сначала крепостным правом, не позволявшим крестьянам покидать свои деревни. А потом безысходной нищетой того же крестьянства, так и не смогшего приобретать землю там, где было возможно товарное сельскохозяйственное производство, и в необходимых для того размерах.
Обе эти причины и привели к формированию своеобразных этнических заповедников, если не резерваций, где люди жили по обычаям и традициям XVII–XVIII веков. Такие архаические ареалы ко всему прочему были лишены еще и даже подобия какого-либо самоуправления. Исключение составили только самые развитые регионы. Финляндия, обладавшая все столетие пребывания в составе Российской империи полной автономией, позволявшей ей даже не участвовать в войнах, которые вел ее суверен. Польша, но в максимальной форме лишь пятнадцать лет. Прибалтийский край, где, правда, рядом автономных прав пользовалось только немецкое дворянство.
Подсознательно понимая, что в одной стране может быть лишь одна нация, что народы, населяющие Россию, должны быть непременно чем-то объединены, царизм в конечном итоге избрал самую порочную и бесперспективную внутреннюю политику. Попытался насильственно навязать всем без исключения «общую» идеологию. Ту, что выражалась пресловутой уваровской триадой. Результат хорошо известен. Это бунты, восстания, революции. Наконец, появление политических партий. Начало тому положила социал-демократия королевства Польского и Литвы, объединяемых общей конечной целью — свержением самодержавия, освобождением народов, угнетаемых им.
Развал Российской империи на отдельные национальные государственные образования, предвозвестником чего стала революция 1905 г., начался во время Первой мировой войны как ее прямое следствие. А вместе с тем и как проявление глобальной стратегии Германии при ее прямом вмешательстве. Так, уже в 1916 г. от России отделилась Литва. В следующем году за нею последовала Украина, а после соглашения с СНК РСФСР обрели независимость еще Финляндия и Польша. В 1918 г. процесс суверенизации резко усилился. Охватил все территории, оккупированные германскими и турецкими войсками.
Большевики давно и отлично понимали, какую угрозу целостности страны несут любые формы проявления национализма, изначально противопоставили ему не только интернационализм, но и унитарный принцип государственного устройства. Закрепили его первой за всю историю нашей страны Конституцией 1918 г. Зафиксировали в ней, что Российская Федерация в границах бывшей Российской империи, но без Польши и Финляндии, не имеет никаких национальных образований. Складывается лишь из областных объединений, создаваемых из двух-трех, а то и более губерний, исторически и, главное, экономически тесно взаимосвязанных.
Однако реальный характер Гражданской войны, в равной степени и классовой, и политической, и межэтнической, продемонстрировал слишком уж реальную силу национализма, даже у некоторых большевиков. Вынудил отказаться от первоначальной, вненациональной идеи построения государства. Пойти на признание и суверенных, и автономных национальных советских республик. Но только под давлением обстоятельств, а потому — временно, до той поры, пока модернизация экономики не изменит облика страны, не консолидирует ее население.
Вот отсюда и то согласие на условные, отнюдь не этнические, а всего лишь административные границы. Отказ от плебисцита — практики, столь характерной для версальского переустройства Европы. Создание будущих союзных республик с включением — ради достижения в ближайшем будущем вполне понятных целей — экономически развитых территорий с преобладающим русским населением: Донецко-Криворожского бассейна, Одесской и Херсонской губерний — в составе Украины, Могилевской и Витебской губерний — в составе Белоруссии. Ну а в Закавказье, где такое решение оказалось невозможным, применили другое — федерализацию, да еще двухуровневую.
Откровенно полиэтнический облик первых четырех союзных республик подчеркивался многими чертами. И объявлением в трех из них государственными нескольких языков. И созданием различных форм автономии для нацменьшинств — от республик до районов, округов.
Противовесом же потенциальным, не исключавшимся на будущее, центробежным устремлениям союзных республик, сдерживающей силой служила идея социализма, общесоюзная ВКП(б), что и обусловило появление ее весьма сложной, своеобразной структуры, да система жесточайшего, всепронизывающего контроля в лице ОГПУ.
Системная модернизация экономики всей страны, а вместе с нею и быта, начало быстрого культурного роста в годы первой и второй пятилеток сыграли свою роль. Вне зависимости от выполнения планов, подлинные достижения привели к неизбежной реорганизации административного устройства СССР. Правда, успели осуществить ее только в РСФСР. Там, на рубеже 1920–1930-х гг. образовали края, повторявшие прежние областные объединения. Края, включавшие не только несколько упраздненных губерний, но и автономные республики. Тем самым Фактически понизили статус последних. Их незаметно, без особой огласки, превратили из субъектов Федерации всего лишь в некие национальные районы, подчиненные теперь не ВЦИКу, а администрации краев.
Однако уже к середине 1930-х гг. от подобного рода реорганизации отказались. Вернулись к национальным основам государственного строительства. Восстановили прежний статус автономных республик, даже повысили его для некоторых. Преобразовали Таджикскую, Казахскую, Киргизскую в союзные. А заодно ликвидировали Закавказскую федерацию. Вместе с тем Конституция 1936 г., зафиксировавшая эти перемены, окончательно отошла от даже лишь по форме договорного, конфедеративного характера Советского Союза. Усилила фактическую унитарность еще и системой управления новой экономикой. Поставила всю ее под прямой контроль центра, Москвы, через главным образом союзные наркоматы.
Возвращение к национальным принципам было обусловлено тем, что СССР, как оказалось, все еще пребывал на весьма низком уровне культурно-политического развития. Треть населения, прежде всего сельского, оставалась азбучно неграмотной. Более половины — лишена столь необходимой для появления гражданского самосознания элементарной информации, ибо огромное число населенных пунктов не только не имело возможности получать газеты, журналы, но и не было радиофицировано.