Страница 46 из 239
«…Чистое излияние славы Вседержителя…» «Излияние» (απόρροια) следует ли понимать как поэтическое и образное выражение или в собственном имманентном для Бога смысле? В Библии образ излияния часто употребляется для обозначения полноты и изобилия даров Св. Духа (Иоил II: 28 [ 308 ]; Ис XXXII: 15 [ 309 ]; XLIV: 3 [ 310 ]; Зах XII: 10 [ 311 ]; Притч I: 23 [ 312 ]; Деян X: 45 [ 313 ]; Тит III: 5–6 [ 314 ]). Применяя этот образ в данном случае, получим ту мысль, что Бог изливает свою премудрость на все свои дела, отсюда видимая во всей вселенной Божественная Премудрость называется, как нечто изливаемое или «излияния» от Бога, без всякого отношения этого выражения к имманентной жизни Божией. Это объяснение, верное само по себе, к контексту речи менее подходит, чем то, которое опирается на буквальном понимании слова «излияние». Писатель в этом месте (начиная с 22 ст.) говорит о Премудрости, как разливающейся во всей вселенной Божественной силе, исходящей из существа Божия поэтому вернее предположить, что со словом «излияние» он соединял понятие эманации «ничто оскверненное не войдет в нее» ср. I: 5 ст.
26. Она есть отблеск вечного света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его.
26. «Она есть отблеск вечного света…» Вечным светом здесь названо Высшее существо, Бог. В Ветхом Завете Он часто представляется в этом образе (Исх XXIV: 17 [ 315 ]; XXVI: 14 (???); Иов XLI: 12 (???); Пс XLIX: 2 (???); LXXIX: 8 [ 316 ]; Иез I: 28 [ 317 ]; Авв III: 3–4 [ 318 ]). «Отблеск» - отражение. Божественная Премудрость названа так потому, что в ней отражаются Божественные величие и слава.
«Образ благости Его» , ибо в делах премудрости проявляется Божественная благость.
27. Она - одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков;
28. ибо Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью.
29. Она прекраснее солнца и превосходнее сонма звезд; в сравнении со светом она выше;
30. ибо свет сменяется ночью, а премудрости не превозмогает злоба.
27–30. Указывается действие Премудрости в нравственном мире: она приготовляет носителей добра (27–28) и успешно борется со злом: «злоба не превозмогает ее» (30 ст.).
Глава VIII
1–2. Писатель от лица царя Соломона говорит, что он еще с юности стремился к мудрости: 3–4. по причине ее внутренней близости к Богу и 5–8. важного значения вообще для жизни человека и 9–16. в особенности для царя в его управлении народом. 17–31. Зная что премудрость - дар Божий, он обращается с молитвой о даровании ее к Богу.
1. Она быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу.
2. Я полюбил ее и взыскал от юности моей, и пожелал взять ее в невесту себе, и стал любителем красоты ее.
2. Псевдо-Соломон вновь ( VII: 7 ) говорит о своей любви к премудрости и своем ревностном стремлении к ней (ср. Сир LI: 13–21 (???)). Аллегория, которой писатель пользуется, означает самую глубокою любовь к мудрости и теснейшее единение с ней. Эти отношения к мудрости побуждают писателя далее снова говорить о ее преимуществах и значении. Понятия божественной и человеческой мудрости у него в этом рассказе точно не разграничиваются: 1 ст. и 4 относятся к первой, 2 и 5 только к последней, 3 ст. можно понимать в отношении к обоим.
3. Она возвышает свое благородство тем, что имеет сожитие с Богом, и Владыка всех возлюбил ее:
3. «Она возвышает (свое) благородство тем, что имеет сожитие с Богом…» Русский текст, вставив для пояснения местоимение «свое», определил смысл этих слов в отношении к премудрости, как свойству Божественному. Родство и близость (сожитие - образ взят из брачных отношений в соответствии с предшествующим «невеста») премудрости к Богу возвышают ее внутреннее достоинство и значение. Некоторые экзегеты выражение «возвышает благородство» относят к человеческому благородству, которое возвышается премудростью (разумея под ним связанные с рождением преимущества). Но против земных преимуществ в отношении к премудрости писатель уже высказался ( VII: 1–6 ), а затем ближайший контекст более благоприятствует 1-му пониманию данного места, наконец образ «сожитие» тоже говорит за то, что здесь речь идет о премудрости, как внутреннем свойстве Божием.
4. она таинница ума Божия и избирательница дел Его.
4. «Она таинница ума Божия…» «Таинница» , т. е. посвященная в тайны Божии, глубоко осведомленная во внутренней жизни Божией («ума Божия»). - «Избирательница дел Его» . Объяснение этому выражению дает 9 ст. IX гл. Премудрость выбирает между делами Божиими, идея которых находится в уме Божием, такие, которые творческою волею должны быть осуществлены в известный момент. Таким образом, это выражение значит: Бог творит мир премудростью.
5. Если богатство есть вожделенное приобретение в жизни, то что богаче премудрости, которая все делает?
5–8. Премудрость является источником драгоценных для человеческой жизни благ, как внешних, так и внутренних. Эта мысль у писателя раскрыта в четырех условных предложениях.
5. Под «богатством» некоторые экзегеты разумеют здесь духовные и моральные блага. Но писатель на такой смысл не делает никаких указаний, между тем как выше ( VII: 11–12 ) он уже сказал, что премудрость дает и материальные блага. Последние в ее власти, ибо она художница и управительница вселенной, поэтому она выше и ценнее их всех.
6. Если же благоразумие делает многое, то какой художник лучше ее?
6. Если обыкновенное человеческое благоразумие помогает нам в достижении наших целей, то тем более существенную пользу может оказать нам премудрость, сила и деятельность которой проявились в образовании и устройстве вселенной. Выражение «художник» (τεκνιης) взято здесь в соответствие с тем, что премудрость изображается в книге, как художница.
7. Если кто любит праведность, - плоды ее суть добродетели: она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству, полезнее которых ничего нет для людей в жизни.
7. Премудрость удовлетворяет стремлению человека к праведности, ибо она источник всякой добродетели. От нее происходят четыре главных добродетели: целомудрие, рассудительность, справедливость и мужество. Это четырехчленное деление служит несомненным доказательством знакомства писателя с греческой философией. Такое деление добродетели впервые находим у Платона, потом у стоиков и позднее в иудейско-александрийской философии. Писатель книги Премудрости Соломон, нужно полагать, познакомился с этим учением о добродетели из последнего источника, а не непосредственно из Платона, с которым он здесь расходится. У Платона главных добродетелей считалось собственно три (рассудительность, мужество и целомудрие) в соответствие с трехчастным делением души, четвертая же, справедливость, рассматривалась не как особое свойство души, но как гармония всей духовной жизни, когда каждая сила, способность свободно развиваются. Писатель книги Премудрости Соломона такого представления о четырех добродетелях не мог иметь уже по тому одному, что он не разделял платоновского взгляда о трехчастном делении души. Понятие «справедливость» у него употребляется в двояком значении: в начале стиха («праведность» - δικαιοσύνη) как добродетель в целом, а потом - как часть ее. Если первое приближается к платоновскому пониманию, то второе от него значительно разнится: δικαιοσύνη означает, здесь справедливые отношения к людям (ср. IX: 3 ).