Страница 9 из 14
— За кого?
— Хоть за начальника ЖЭКа. Он, правда, зануда, но пережить можно.
У Гвоздаревой высыхают ресницы, губы дрожат в улыбке.
— Сеня, да он женатый! На что это ты родную мать подучаешь?
— Подумаешь! Я бы на твоем месте отбил у какой-нибудь, да и неженатые есть. Ну чего смеешься?
— Сенечка, хватит с меня одного раза. Вот так хватит!
— Ладно, как хочешь… Только противно, что выдумывают…
— Они не со зла, Сеня. Просто понять не могут, зачем это от мужа уходить, который обеспечивает. Ну их! Давай чай пить!
Сенька машет рукой и открывает коробку с тортом.
— Обалдеть!
И тут — звонок. Гвоздарева отпирает, в дверях стоят Нина и Знаменский в форме.
— Здравствуйте. Можно?
— Пожалуйста. Проходите, — как дворника вид милицейской формы Гвоздареву не пугает.
Все входят в комнату.
— Мы хотели бы с вами побеседовать, — говорит Нина.
— Сеня не помешает?
— Напротив, разговор о нем.
— О нем?!
— Нет-нет, ничего не случилось. Я новый инспектор по работе с несовершеннолетними, решила познакомиться с ребятами поближе, в домашней обстановке. Антонина Васильевна. А это Знаменский, Пал Палыч.
— Александра Владимировна, — представляется Гвоздарева и подает руку Нине, затем с вопросительным выражением — Знаменскому.
— Я — следователь и занимаюсь одним происшествие в ваших краях. Вдруг случайно выявятся новые свидетели, — поясняет он.
— Сенька, по прозванию Гвоздик, — нервно заключает церемонию Сенька.
— Да присаживайтесь, что ж мы стоим.
Нина достает записную книжку, куда вносит при разговоре короткие пометки. Пал Палыч пристраивается в сторонке.
— Как ты кончил учебный год? — спрашивает Нина.
— Нормально.
— По литературе едва на тройку вытянул, — честно уточняет Гвоздарева.
— Литература, я думаю, милиции не касается.
— Отчего же, Сеня, это характеризует твои интересы. Какой кружок ты бы стал посещать?
— Автомобильный. «Мерседес» на днях покупаю, права нужны. Ой, чайник сбежал! — бормочет он под внимательным взглядом Знаменского и удирает на кухню.
— Вечно перед чужими ершится, — извиняется Гвоздарева.
— Большие трудности с его воспитанием?
— Да как сказать?.. Озорной, конечно. Но у нас не поймешь теперь, кто кого и воспитывает: он тоже меня жить учит. У него тоже трудности.
Улыбка у Гвоздаревой хорошая, Нина охотно улыбается в ответ. Возвращается Сенька.
— Сеня, кто твои друзья? С кем чаще встречаешься?
— С кем придется.
— Сейчас его компания — Терентьевы да Миша Мухин. Остальные разъехались.
— Ма, ведь не тебя спрашивают.
— Терентьевы — это брат с сестрой?
И снова отвечает Гвоздарева:
— Да. Леша и Наташа.
— Сеня, они хорошие ребята?
— Друзья должны быть интересные, — подчеркивает Сенька.
— Хорошие — не обязательно?
— Обязательно — надежные!
Сеньку не занимает Нина с ее «детским лепетом»; внимание мальчика приковывает следователь, тем более, что он откровенно его разглядывает.
— А вы вопросов не задаете? — идет Сенька в разведку.
— Присматриваюсь, — отзывается Пал Палыч. — Ты для меня загадочная личность.
— Почему?
Знаменский выдерживает тревожную для Сеньки паузу.
— Потому что про тебя есть загадка: «А посредине — гвоздик». Александра Владимировна, недавно было совершено вооруженное ограбление магазина.
— Да, Миронов — участковый рассказывал.
— Сверх этого вы ничего не слышали?
— Нет.
— А ты, Сеня?
— Его поймали?.. — жарко выдыхает Сенька.
Следующий визит — к Мухиным. Самого Миши нет, но зато дома Мухин-отец, бригадир поездных проводников.
Беседуют об ограблении магазина, Мухин выдвигает ряд нелепых версий и предлагает практическую помощь.
— Когда же тебе-то? Дома почти не бываешь! — машет руками жена.
— Я на линии Москва — Владивосток, — вносит ясность Мухин. — Туда — назад — больше двух недель.
— Значит, воспитание сына в основном на вас? — оборачивается Нина к Мухиной.
— Нет, извиняюсь, тут мое влияние главное. Отец — не мать. Парень меня уважает.
— И-и, никогошеньки он не уважает! — ехидно вставляет дед.
— Это вы, папаша, бросьте, — хмурится Мухин. — Я и всыпать могу и материальными рычагами владею. Он вон книжки собирает, а книжки денег стоят. Как меня не уважать, если я хочу — дам, хочу — не дам?
— Есть трудности с воспитанием Миши? — Нина принимается за свой вопросник.
— Кругом трудности. Постричься, и то не допросишься!
— Тут Ксюша права. Трудности имеются. Но, я бы сказал… — Мухин подыскивает слово, — рядового порядка.
— А как учится? — осведомляется Знаменский от стеллажей, где пестрит корешками обширная библиотека.
— Способный парень. Все на свете знает, даже на удивление! — самодовольно говорит Мухин. — Да что же мы разговариваем всухомятку? Соорудить бы чего-нибудь.
— Извините, мы на работе.
— Так хоть чайку, а? Пока Мишу дожидаетесь.
— Как, Антонина Васильевна? — советуется Знаменский.
У той еще во рту сладость от гвоздаревского торта, но она покорно разводит руками. Мухина обрадованно убегает хлопотать. Дед солидно откашливается:
— В мое время — не в обиду вам, конечно, — приходит, бывало, околоточный либо квартальный, так ему непременно на подносе — стопка и ассигнация. Он и не мыслил, чтобы отказываться. А озорства, между прочим, меньше было!..
Громко хлопает входная дверь, и появляется Миша. При виде гостей настороженно останавливается.
— Добрый вечер.
Мухин делает свирепое лицо.
— Милиция в доме. Ясно? Думаешь, все шито-крыто? Выплыли твои штучки, придется ответ держать!
Миша зыркает на деда, тот подмигивает, давая понять, что розыгрыш.
— Минутку, сейчас соберу вещи и сухари.
Знаменский тотчас улавливает привычный Мише тон.
— Если кроме сухарей я разрешу взять три книжки, какие возьмешь?
— «Сумму технологии» Лема, «Алису в стране чудес»… и отрывной календарь для женщин, — полупоклон в сторону Нины.
— Любимое изречение?
— Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно. Конец цитаты.
— Хм… И каковы отношения с преподавателем литературы!
— Пакт о ненападении.
— Какое качество ты ценишь больше всего?
— Не быть как все.
— Книги в основном твои?
— У меня большая информационная емкость.
— Проверим. Кто такой Джо Луис?
— Довоенный чемпион мира по боксу.
— Когда пала Бастилия?
— В 1789 году.
— Чему равен аршин?
— Семьдесят один сантиметр.
— В какую сторону выбрасывается гильза у пистолета?
— Вправо.
— Кроме «Вальтера» тридцать восьмого года. У того — влево. Это чтобы ты мог блеснуть при случае эрудицией.
Насчет «Вальтера» — для отвода глаз, чтобы диалог не закончился на вопросе, к которому Знаменский вел.
В ранних сумерках Сенька, оглядываясь, пробирается в один из пустых сараев. Осиротелый насест и помет под ногами свидетельствует, что тут еще недавно держали кур.
Из сарая должен быть лаз в подпол. Стараясь не шуметь, Сенька разгребает хлам в поисках люка…
В подпол ведет полусгнившая лесенка. Сенька достает из кармана «ТТ», бережно заворачивает в старую майку. Дома держать это сокровище уже опасно — визит следователя Сеньку насторожил…
Наутро ребята, как всегда, сходятся во дворе, и Леша объявляет:
— Дети, вы обхохочетесь! У нас вчера была милиция!
— Ладно заливать! — Миша делает вид, что не верит.
— Да честное слово! Натка?
— Подтверждаю. Хорошенькая девица и при ней майор.
Подает голос Сенька:
— А зачем они к вам?
— Для оздоровления нашей психики. Поскольку мы вроде творога — скоропортящийся продукт.
— Хранить в сухом, прохладном месте, — по привычке подхватывает Миша.
— Родители при виде них в обморок попадали, — с усмешкой говорит Наташа. — Решили, что Лешка кого-нибудь зашиб до смерти.