Страница 8 из 14
— Сами лезут.
— Тебе последние дни хочется, чтобы лезли! Хочется покрасоваться перед этим Виктором. Скажи на милость, что он такое и зачем?
Как всегда, она первой слышит приближение друзей и еще издали встречает их вопросом:
— Что вы думаете о Викторе?
— Староват, правда, но ничего, не зануда, — высказывается Сенька.
— Местами даже занятен, — вторит Миша. — Есть конкретные претензии?
— Он слишком от обезьяны.
— Все-таки ты чистюля, Натка! — вскакивает Леша. — Мы закисаем в собственном соку. Почему не поконтактировать со свежим человеком?
— По-моему, к Виктору надо подходить потребительски, — рассуждает Миша. — Брать, что можно. Кое-что он знает, кое-что умеет. Леху тренирует, рассказывает довольно любопытные истории…
— Половину врет.
Сенька косится лукаво:
— Просто ты злишься, что он зовет тебя куколкой.
— Ставлю вопрос на голосование, — гнет свое Наташа.
— В какой формулировке? — деловито осведомляется «председатель».
— Мы прекращаем сближение с Виктором.
— «За»? «Против»?
Ребята голосуют «против». Наташа передергивает плечами:
— Легок на помине, рекомендую!
Приметная спина, которую Виктор видел после выстрелов, была Лешина спина. И Виктор вовсю обхаживает ребят. Он манит их в пустой дом, к ветхой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.
— А ну, кто пройдет и не скрипнет? — предлагает он.
Леша, посмеиваясь, поднимается. Лестница отчаянно скрипит.
— Двойка, — оценивает Виктор.
— Хорошо еще, не развалилась, — Леша трогает шатучие перила.
— Сэм, давай.
Стараясь ступать осторожно, идет Миша.
— Три с минусом. Ну-ка, Гвоздик.
Сенька крадется на цыпочках. Лестница упрямо скрипит. Все смеются.
— Плохо, ребятки. Утиль. Слушайте — не услышите.
Двигаясь по самому краю ступенек, Виктор бесшумно поднимается на второй этаж, где ребята встречают его аплодисментами.
— Конечно, если знать секрет… — скептически говорит снизу Наташа.
— А ты попробуй, — подзадоривает Виктор.
Наташа повторяет маневр Виктора. Лестница поскрипывает, но тихонько.
— Молодец, куколка, соображаешь!
Галдя, ребята спускаются вниз, а Сенька шепчет:
— Витя, не зови ее куколкой, она злится.
Во дворе Виктор усаживается на лавочку и закуривает.
— Зря не употребляете: копченое мясо дольше не портится.
Леша глядит на соседний дом.
– Давно ль мы с Фитильком ставили антенну, а уже покосилась.
— Дома знают, что в них больше не будут жить. Как только уходят люди, они начинают разваливаться сами собой… — задумчиво говорит Наташа.
— Это который Фитилек? — выясняет Виктор.
— Вы его не видели.
— Натка, что ты все «выкаешь»? — обижается Виктор.
— Я с вами на брудершафт не пила.
— Но ведь мы друзья? Я так считаю, что друзья. А, Леха? Отчаянный у тебя братишка. Прет безо всякого, один против троих!
— Бывало и жарче. Хук справа, хук слева, двое лежат; трое сидят, шестой бежит менять штанишки!
— А тебя исключают из спортшколы, — по-маминому поджимает губы Наташа.
— По какой же, так сказать, статье? — Виктору все надо знать.
— Применение профессиональных приемов в драке.
— Ну и что?
— Нет, ну, формально говоря, правильно, но там были такие обстоятельства, что если бы разобрались по совести…
— Да плюнь ты, Леха! Плюнь и разотри, — обнимает его за плечи Виктор.
— А я и плюю.
— На словах. А надо набрать полон рот слюней — и на всех… Тогда вместо переживаний будешь иметь удовольствие.
— Абсолютно на всех? — колко произносит Наташа.
— Нет, ну… с разбором, конечно. Конечно, на друзей, например, плевать не стоит, вы же понимаете, о чем речь… Ладно, нате вам еще одну задачку. Нужно до зарезу попасть вон туда, на второй этаж. А ключа нет. Допустим, потеряли. Какие будут мнения?
— Раздобыть по сходной цене пару крыльев, — говорит Леша.
Миша более изобретателен:
— Лечь под асфальтовый каток, стать как блин, и попросить соседей, чтоб сунули под дверь.
— Не ломайте голову, я звоню в ЖЭК и вызываю слесаря, — обрывает Наташа.
— А дело вечером, слесарь уже культурно отдыхает. — Виктор скидывает пиджак, подходит к растущему рядом с домом дереву, подпрыгивает, ухватывается за нижний сук и быстро лезет вверх.
Леша следит недоверчиво. Миша — с интересом, Сенька — завистливо, Наташа — с нарастающим страхом.
— Виктор, не надо! — не выдерживает она. — Ой, сейчас упадет!..
А Виктор уже в верхнем окне:
— Оп-ля, и готово!
— Надо попробовать! — загорается Сенька.
— Сеня, не смей!
— Он сумел, чем мы хуже?
— Леша, не позволяй ему!
Леша берет сторону сестры:
— Гвоздик, вобью.
Парк — удобное место для встреч.
Бондарь черпает ложкой раскисшее мороженое, смотрит на Виктора с раздражением.
— Мою науку на сопляков тратишь. Массовик-затейник!
— Нет, маэстро, я на правильном пути. Им интересно, и они у меня морально разлагаются.
— Если интересно, бери круче. Не знаешь, как сделать, что ли? Вечерком, по холодку, гуляючи. «А ну-ка, ребятки, попугаем вон ту дуру. Раз-два, за мной!» И сам на бегу сумочку у нее — хоп. Отдышались немножко: давайте, мол, делить выигрыш. Оглянуться не успели, как стали участниками преступления. Тут их и прижать, чтобы выложили пушку.
— Не выйдет, маэстро, — вздыхает Виктор. Не простые ребята, языкатые. Мудреные словечки любят. Не всегда и поймешь.
— Значит, культуры не хватает! Анекдот получается: нашему брату стала культура нужна! Ты хоть уверен, что «ТТ» у них?
— Уже прямо при мне помянули.
— В открытую?!
— С хитростью. Думают, я не пойму. Девчонка что-то брату сказала, а он говорит: «Тотоша лежит дома». Я дурачком таким спрашиваю: «Заболел?» — А другой отвечает: «Нет, наш Тотоша — железный малый, но ему вреден солнечный свет».
— «Наш Тотоша»!.. — взъярившийся Бондарь даже тряхнул зонт, под которым они сидят. — Котята паршивые. Всех бы в один мешок. Значит, они с ним не ходят?
— Каждый раз щупаю.
— Вот что, помощничек дорогой, брось-ка ты культуру и всякие церемонии. Поставь пацанов в такое положение, чтобы им понадобилось с пистолетом ходить!
Под вечер Сенька возвращается домой. Входит в комнату, принюхивается. Мать, пригорюнившись, сидит без дела.
— Отец был?
— Уже сказали?
— Нет — накурено. В соответствующем виде?
— Трезвый. — Она уходит и приносит Сеньке ужин. — Только винегрет, Сеня. Зато чай будет с тортом.
— С каким?
— Не смотрела. Наверно, твой любимый. Он помнит.
— Совсем трезвый?
— Недавно из больницы. Теперь долго даже в рот брать нельзя. Не пересолила я?
— Нормально, — Сенька уписывает винегрет. — Сто лет его не видел, с самой зимы. Ничего он?
— Ничего, Сеня поправился. Помолодел даже.
— Может, совсем вылечили?
— Дай, бог…
— А как он вообще?
— Работает. На прежней должности. Денег принес.
— Не взяла?
— Взяла уж, Сеня. Трезвого неловко обижать.
— Что он меня не подождал?
— Да так… Ты сам навести, Сеня. Я обещала, что навестишь.
— Ма, обратно звал, да?
— Теперь поздно, Сеня. Зови — не зови…
— Если он не пьет… Когда не пил, он был ничего, а?.. Ты надрываешься за жилплощадь, а там квартира пустует.
Гвоздарева пытается отделаться шуткой:
— Там тоже работы полно: пять окон мыть, да ковры…
— Сравнила! Рассуждаешь, просто как девчонка!
— Чайник поставлю… — растерянно говорит Гвоздарева.
Возвращается она и с большим тортом, опускает его на стол и обнимает сзади сына.
— Сеня, родненький, прости ты меня… Конечно, отец нужен, надо было терпеть, да … не люблю я его.
— Ну ладно, ладно. Не любишь, как хочешь… — он легонько отталкивает ее. — Вышла бы замуж за другого, что ли. Пока не очень старая.