Таймыр. Трилогия

Так. Подведем утренние итоги.

Первое. Наталья увидела не далеко отсюда какую-то избушку, вроде, брошенную, во всяком случае безлюдную. Происхождение и состояние не имеет значения — надо всем табором срочно перебираться туда, под крышу. Второе. Табор, как назло, обладает весьма и весьма небольшой работоспособностью и наполнен исключительно слабосильным личным составом — малая детка, уставшая женщина и «боец с раной». Спецназ, бля.

Через полчаса, поднявшись на взгорье, Квест почти сразу же увидел избушку, стоявшую от них примерно в километре выше по берегу.

По непоколебимым заветам своих многоопытных товарищей, Димка не поспешал. Первым делом он достал найденный в снаряжении бинокль «Лейка» и начал неторопливо, по схеме, по часовой стрелке оглядывать окрестности. И внимательней всего — дальние подступы к этой избе, как и к их временному лагерю. Шум мотора на большом расстоянии не услышишь, а узнать о приближении катера или вертолета спасателей было бы весьма желательно.

Да и вообще любого соседа, как говорил Квесту весь былой опыт полевых встреч, в тундре положено отслеживать. Мало ли что… Хорошо, что им достался мощный бинокль.

В долине реки было пусто.

Никто не потревожил спокойствие огромных тундровых пространств, ближних болот и кустарников, редких купин невысоких деревьев и осыпающихся берегов, изъеденных дождями и солнцем, морозами да крепкими ветрами. Никто не крался к ним вдоль берега по широкой полосе гладкой воды. В том, что представало перед глазами, было нечто вечное, никогда не меняющееся.

Димка опустил бинокль, и уже невооруженным взглядом осмотрел берег влево от себя — к месту катастрофы. И там все спокойно. Мертвецки.

Первый рейс они сделали втроем, почти налегке, но с обоими стволами на плечах. Старая заросшая тропинка обнаружилась почти сразу же, но все равно часть пути им пришлось тащить Аленку на руках, поднимая ее повыше. Пройдя мимо холмика, а потом между двух мертвых деревьев, склонившихся среди нагромождений гладких валунов и обломков скал, закрывавших вход на полянку, они увидели посреди невысоких лиственниц и насупленного ельника чистый молодой березняк. А за ним темную заброшенную избу.

Вот тут, значит…

В пустой и давно потерявшей жилой дух избушке он оставил возмущавшуюся Наташу наедине с дочкой — оглядываться, раскладываться и обживаться. Пригляд за махонькой был основным Димкиным козырем в недолгом споре. Потом командир тяжело вернулся назад за очередной поклажей, отлично понимая, что осилит всего три или четыре ходки. Вроде бы и рядом всё, но большего его нога не выдержит.

Как подумал, так и вышло: на последнем рейсе Димка тяжело плюхнулся на серую скамейку и молча показал Наташе на свою ногу. Прошло всего несколько часов после подъема, а Квест уже понял, что сломался окончательно. Пора завязывать с физнагрузкой, этак себе дороже выйдет! И всем им такая больничная ситуация дороже выйдет, все-таки, он тут единственный мужчина, хоть и не лучшего исполнения. Защитник, мать его, и вождь племени! Надо срочно плюнуть на геройство и просто отдохнуть, даже осмотром местности себя не изводить, хоть и любопытно.

— Там уже немного осталось поклажи, — наконец сказал Квест. — Я вот что предлагаю сделать. Сам хотел, но придётся тебе идти туда. Загрузишься, проверишь место и подплывешь к избе на лодке. Веслами работать можешь?

Получив утвердительный ответ, он продолжил:

— Я уже все в нее погрузил. Честно скажу, я бы и сам поднялся по течению, благо, оно тут слабое, но боюсь, не смогу в такой позиции сидеть, — грустно добавил он.

— Легко! Ты не бойся, я справлюсь, — с готовность вскочила на ноги Наталья, возившаяся с каким-то большим металлическим ящиком.

— Только давай без гонки! — несколько грубовато цыкнул на неё Дмитрий, заранее боявшийся такого поворота сюжета: ему, негодяю, приходится отправлять слабую женщину в одиночное плавание. — Давай без торопыжности, не хватало нам еще одной травмы! И, Наташа… Ты стоянку нашу еще раз осмотри, на всякий случай, может, что-то забыли важное? Хотя… — еще вернемся. Ладно, планерка закончена. Все делаешь спокойно и вдумчиво, поняла меня, солнце?

Она молча закивала головой, торопливо, азартно. Очень уже ей хотелось помочь с в о е м у мужичку…

— А мы тут на бережку тебя с Аленкой подстрахуем, подцепим, если что. Ничего не опасайся, я буду наблюдать. Справишься? Я и не сомневался… Ну, тогда подбери мне какую-нибудь временную палку вместо костыля, что бы я мог наружу выползти.

Когда Наташа ушла по тропе, он взял на плечо уже винтовку, навесил бинокли и кивнул задумчиво смотревшей на его приготовления Аленке:

— Пошли посмотрим на природу, дочка.

И они поковыляли наверх, на кустистый взгорок, практически с одинаковой скоростью — взрослый мужик и малое дитя, почти только что научившееся ходить самостоятельно.

— Ой, что это?

— Просто перешагни через это, детка. Большие зверушки, большие…

Хорошо, что на дворе середина августа, комар уже дохлеет, иначе измучались бы они с ребенком. Все то время, пока Наташа осваивала надувное плавстредство, стараясь не выгребать на стремнину, он с вершинки стерег её штыком и линзой. Димка нервно курил, дымя, как паровоз на комаров, развлекал девочку тупыми разговорами про «гуси-гуси-га-га-га» и поглядывал вниз, на реку, прикидывая возможность, если понадобится, оперативно скатиться к берегу. Но этой жертвы от больного не понадобилось.

Тяжело нагруженный резиновый дредноут мягко воткнулся в песчаный бережок, выполнив свою непростую транспортную задачу. Квест все-таки помог ей перетаскивать вещи к избе, отчего-то безнадежно понимая, что каждый из этих предметов скоро станет для них буквально на вес золота.

В этот раз он пробудился от холодного прикосновения.

В избе было тепло, даже жарко. А холод шел было от компресса на ноге, что ему неторопливо ставила женщина. Сняла бессовестно штаны с мужика и возилась с распухшим коленом. Аленка хихикала, показывая на волосатую толстенькую лапу.

— Лежи спокойно, не дергай ногой, — строго предупредила его Наталья, — я сейчас мазилкой тебя мазать буду.

— Не дерну, — смиренно молвил Димка и сквозь тянущую боль показал Аленке распухший язык. Та тоненько захохотала в голос и отложила в сторону какой-то медный ковшик, с которым играла до побудки этого смешного грязного, как бабайка, мужчины. Хорошо, что смеётся. Значит, девочка обошлась без психологических травм.

— Кофею дадите, доктор?

После второй кружки он оказался способен осмотреть избу. И как у нее язык повернулся назвать эту гордую постройку «хижиной»? Древнее сооружение, пусть хоть и маленький, но сруб-пятистенка, самый настоящий. Рубленая стена отделяла единственную комнатенку от просторного тамбура, где в таких избах традиционно хранится всякий хлам и оперативный запас дровишек, иногда и мешок с углем. Большая железная печка, обложенная вкруговую крупными плоскими камнями, уходила в противоположную стену, где за тонкой перегородкой пряталась маленькая банька — зимой это удобно, можно принимать водные процедуры, не выходя из избы, «банный» бок печки был снабжен вваренным водогрейным котлом.

Две широкие металлические кровати с панцирными сетками (это только водой можно доставить, специальным рейсом) вдоль стены и двухъярусные нары, тут места хватит для относительно комфортного проживания трех взрослых человек. Грубые навесные открытые «шкафы», протянувшиеся под потолком, тяжело нависали над головой. Окошка всего два — на реку и во двор, а у баньки собственное окошко — крошечное — в торец избы. Окна «северные», узкие и вытянутые горизонтально, в проемы были крепко вбиты толстые железные штыри, никакой медведь не пролезет и форточки с мутноватыми от времени стеклами не выломает.

На «шкафах» и полках господствовали несколько черных кастрюль и пара стопок с алюминиевой, в пятнах коррозии, посудой. На кованых крюках висели какие-то предметы, назначение некоторых им еще предстоит прояснить практикой. В потолке виднелся лаз на односкатную крышу. «Выбирались наружу, когда избу снегом заметало?». Капитально тут люди жили, надежно. Но на «промысел» почему-то непохоже. Хижина… Ладно, пусть будет хижина. Размер, если честно, соответствует.