Сказки

— Ах, господин! — вздохнул Петер. — Если бы у меня было еще холодное каменное сердце, я не мог бы плакать и мои глаза были бы так же сухи, как земля в июле. А теперь мое старое сердце разрывается на части при мысли о том, что я сделал!.. Я доводил до нищеты своих должников, я натравлял собак на бедняков и больных, я… ведь вы сами видели, как моя плеть била ее по прекрасному лбу!

— Ты был великим грешником, Петер, — сказал Стеклянный Человечек. — Тебя погубили деньги и праздность. А когда твое сердце сделалось каменным, оно уже не знало ни радости, ни горя, ни раскаяния, ни сострадания. Но раскаяние очистит тебя, и если бы только я знал, что ты в самом деле сожалеешь о прежней жизни, то мог бы еще кое-что сделать для тебя.

— Мне ничего не надо, — отвечал Петер, печально поникнув головой. — Все кончено. Жизнь больше ничем не обрадует меня. Что мне, одинокому, делать на свете? Мать никогда не простит мне то, что я сделал ей, а может быть, я уже свел ее в могилу. А Лизбет, жена моя!.. Лучше убейте меня, господин Стеклянный Человечек! По крайней мере тогда моя жалкая жизнь окончится разом!

— Хорошо, — отвечал Человечек, — если ты ничего больше не хочешь, то получай хоть это. Топор у меня под руками.

Он совершенно спокойно вынул изо рта свою трубочку, выколотил ее и спрятал. Потом он медленно поднялся и пошел за ель. А Петер с плачем сел на траву. Жизнь ничего больше не представляла для него, и он терпеливо дожидался смертельного удара. Через некоторое время он услыхал сзади себя тихие шаги и подумал: «Вот он и идет».

— Оглянись еще раз, Петер Мунк! — воскликнул Человечек.

Петер утер с глаз слезы, оглянулся и вдруг увидел свою мать и жену Лизбет, которые ласково смотрели на него. Тогда он радостно вскочил с земли.

— Так ты не умерла, Лизбет? И вы тоже здесь, матушка, и простили меня?

— Да, они простят тебя, — сказал Стеклянный Человечек, — потому что ты искренно раскаиваешься, и все будет позабыто. Теперь ступай домой, в хижину своего отца, и будь угольщиком, как и прежде. Если ты будешь прямодушен и честен, то будешь уважать и свое ремесло, а твои соседи будут любить и уважать тебя, как если бы ты имел десять бочек золота.

Так сказал Петеру Стеклянный Человечек, а затем простился с ними.

Все трое, призывая на него хвалу и благословение, пошли домой.

Великолепного дома богача Петера уже не было. Молния ударила в него и спалила его вместе со всем богатством. Но до отцовского дома было недалеко. Их путь лежал теперь туда, и огромная потеря их совсем не печалила.

Но как они изумились, когда подошли к хижине! Она превратилась в чудесный крестьянский дом. Все было в нем просто, но хорошо и чисто.

— Это сделал добрый Стеклянный Человечек! — воскликнул Петер.

— Как хорошо! — сказала Лизбет. — И здесь мне гораздо приятнее, чем в большом доме с множеством прислуги!

С этого времени Петер Мунк сделался прилежным и честным человеком. Он был доволен тем, что у него было, неутомимо занимался своим ремеслом и достиг того, что своими собственными силами сделался зажиточным, уважаемым и любимым во всем Шварцвальде. Он никогда больше не ссорился с Лизбет, почитал свою мать и подавал бедным, которые стучались в его дверь.

Когда через год у Лизбет родился красивый мальчик, Петер пошел в еловую рощу и произнес свое заклинание. Но Стеклянный Человечек не показывался.

— Господин хозяин сокровищ! — громко крикнул Петер. — Выслушайте же меня! Ведь я ничего не хочу, кроме того, чтобы попросить вас в крестные отцы к моему сынку!

Но дух не дал ответа. Только порыв ветра быстро пронесся между елей и сбросил на траву несколько еловых шишек.

— Так я возьму на память это, если вы не хотите позволить видеть вас! — крикнул Петер, сунул шишки в карман и пошел домой.

Но когда он дома снял свой праздничный камзол, а его мать, желая положить одежду в сундук, стала выворачивать карманы, из них выпали четыре порядочных свертка. Когда их развернули, в них оказались настоящие новые баденские талеры, и ни одного фальшивого! Это был крестинный подарок маленькому Петеру от Стеклянного Человечка из еловой рощи.

Они зажили тихо и мирно, и еще впоследствии, когда у Петера Мунка волосы уже совсем поседели, он часто говорил:

— Лучше быть довольным немногим, чем иметь золото и холодное сердце!

Прошло уже около пяти дней, а Феликс, слуга графини и студент все еще были в плену у разбойников. Хотя предводитель и его подчиненные обращались с ними хорошо, однако они страстно желали освобождения, потому что чем больше проходил/) времени, тем больше усиливались их опасения относительно открытия обмана.

На пятый день вечером слуга объявил своим товарищам по несчастью, что он решил в эту ночь вырваться отсюда, хотя бы это стоило ему жизни. Он стал склонять их к тому же решению и объяснил им, каким путем можно осуществить этот побег.

— С тем, который стоит около нас, я берусь покончить. Это нужно сделать, а «нужда закона не знает», и ему придется умереть.

— Умереть! — воскликнул пораженный Феликс. — Вы хотите убить его?

— Да, я твердо решился на это, если дело пойдет о том, чтобы спасти две человеческие жизни. Знаете, я слышал, как разбойники с озабоченными лицами шептались, что их в лесу разыскивают, а старухи в гневе выдали дурные намерения шайки. Они бранили нас и дали понять, что если на разбойников будет сделано нападение, то нас убьют без всякого милосердия.

— Небесный Боже! — воскликнул в ужасе юноша, закрывая лицо руками.

— Пока они еще не всадили нам нож в горло, — продолжал слуга, — давайте предупредим их. Когда стемнеет, я прокрадусь к ближайшему караулу, меня окликнут, я шепотом скажу караульному, что графиня внезапно сильно захворала, и когда он оглянется, я свалю его на землю. Затем я приду за вами, молодой человек, и второй от нас тоже не уйдет. Ну а с третьим мы справимся шутя!

При этих словах слуга имел такой страшный вид, что Феликс испугался. Он хотел было уговорить его отступиться от этих кровавых мыслей, как вдруг дверь хижины тихо отворилась и в нее быстро проскользнула какая-то фигура. Это был предводитель разбойников. Он опять осторожно запер дверь и сделал пленным знак оставаться спокойными. Затем, сев рядом с Феликсом, он сказал:

— Графиня! Вы находитесь в очень скверном положении. Ваш супруг не сдержал слова. Он не только не прислал выкуп, но даже заявил властям. Отряды вооруженных людей бродят по всему лесу, чтобы схватить меня и моих товарищей. Я грозил вашему супругу убить вас, если он вздумает захватить нас. Но или ваша жизнь ему не особенно дорога, или же он не верит нашим обещаниям. Ваша жизнь в наших руках и зависит от наших законов. Что вы можете сказать на это?

Смущенные пленники переглянулись, не зная, что отвечать. Феликс же отлично понимал, что если он сознается в своем переодевании, то этим подвергнет себя еще большей опасности.

— Я не могу, — продолжал начальник, — подвергать опасности женщину, которую я так глубоко уважаю. Поэтому я хочу предложить вам спасаться бегством. Это единственный выход, который остается для вас. И я хочу бежать с вами.

Все посмотрели на него с крайним удивлением, а он продолжал:

— Большинство моих товарищей хотят отправиться в Италию и поступить там в одну очень большую шайку, что же касается меня, то мне совсем не нравится служить под начальством другого, и поэтому у меня с ними не может быть больше ничего общего. Если вы дадите мне слово, графиня, походатайствовать за меня и воспользоваться своими влиятельными связями для моей защиты, то я могу освободить вас, пока это еще не слишком поздно.

Феликс смущенно молчал. Его правдивое сердце не позволяло умышленно подвергнуть человека, желающего спасти ему жизнь, опасности, от которой потом он не мог бы защитить его. Так как он все еще молчал, то предводитель продолжал:

— Теперь повсюду набирают солдат. Я буду доволен самой незначительной должностью. Я знаю, что вы можете много сделать, но я прошу только вашего обещания что-нибудь сделать для меня в этом деле.