Круг ненависти

Спустя мгновение они уже мирно спали. Джайна едва успела разорвать с ними связь, прежде чем сама не уснула. Впрочем, для этого хватило бы и навалившейся на нее не волшебной, а вполне реальной усталости.

Все тело ныло, веки слипались. Заклинания телепортации нужно произносить в идеальных для того условиях – но ни количество особей, которое пыталась переместить Джайна, ни внезапный обрыв заклинания им не соответствовали. Джайна просто хотела упасть на землю и присоединиться к ящерицам, но она не могла себе этого позволить. Находясь под действием заклинания, ящерицы проспят часов шесть, возможно меньше – слишком уж невнятно оно прозвучало. Тем временем нужно выяснить, что же на Утесе Клинка помешало ей правильно завершить заклинание.

Она села, скрестив ноги, безвольно опустив руки, и сосредоточила все внимание на собственном дыхании. Вновь она направила чувства вовне, на сей раз в сторону Утеса Клинка, в самое сердце этой гористой области.

Она быстро нашла то, что искала.

Кто-то окружил нагорье магическим щитом. С этого расстояния, Джайна не могла определить тип магии, к которой прибег неизвестный, но никакие заклинания, в том числе и телепортации, не могли пробить этот щит. Он словно защищал что-то от внешнего мира.

Джайна встала и приготовилась к тому, чтобы перенестись на Утес Клинка, но вовремя остановилась. Из маленького мешочка, привязанного к ее поясу, она достала кусок вяленого мяса. Еще один совет Антонидаса гласил «магия использует ресурсы тела, а их можно восстановить только с помощью еды. «Многие волшебники», - заверял он ее, - «пропали ни за грош, только потому, что, исследуя чудеса магии, забывали поесть».

С трудом прожевав сушеное мясо, отдохнувшая Джайна произнесла заклинание, перенесшее ее в окрестности того места, которое было окружено магическим щитом.

Зря она поела перед телепортацией – то, что она обычно ощущала как побочный эффект от этого действия, переросло в рвотный порыв. Но ей удалось его подавить. Она стояла на крутом склоне, с которого, кажется, и начиналось плоскогорье. Под ногами и за спиной – отвесный утес, впереди – поросший травой склон. Места едва хватает, чтобы просто стоять.

Щит был, разумеется, невидим невооруженным глазом. Но Джайна, несомненно, его чувствовала. Чары не были особо сильными, да в этом и не было необходимости. Если их наложили с целью спрятать кого-то или что-то – а Джайна убеждалась в этом все больше – лучше всего в подобном случае было их «приглушить». Будучи слишком сильными, они неизбежно привлекли бы внимание других волшебников.

С этого расстояния Джайна смогла определить, что за магия была задействована для того, чтобы наложить такие чары. В последний раз она ощущала подобную магию в присутствии Медива, во время войны. Это была трисфальская магия, хотя, предполагалось, что все Хранители мертвы, включая Медива, последнего из их числа.

Снять заклятье было проще простого, учитывая, что теперь Джайна знала, что именно оно из себя представляет. Она решила исследовать нагорье, не забыв при этом наложить на себя заклинание сокрытия, чтобы остаться незамеченной.

Сначала она не заметила ничего необычного: зеленая трава, мелькающие то тут то там кусты, редкие деревья. Бриз с Великого Моря овевал эти горы, белый плащ Джайны вздымался у нее за спиной словно парус. В Громовых Горах было пасмурно, но это нагорье находилось над облаками, и здесь было ясно и солнечно. Джайна откинула капюшон, с наслаждением подставив лицо солнечным лучам.

Вскоре она начала замечать признаки чьего-то присутствия: с некоторых кустов явно собрали ягоды. Она продолжала подниматься в гору, и вскоре увидела колодец и дрова, сложенные неподалеку. Поодаль от дерева находилась просторная хижина. Позади хижины, на выровненном участке земли, высились ряды посевов – в основном овощей и специй.

Спустя мгновение Джайна увидела женщину. Она была одета в светло-голубое, поношенное платье и была босой. Твердым шагом она направилась к колодцу, и Джайна увидела, что для женщины она необычайно высока – уж точно гораздо выше ее самой. Женщина была старой, морщины сетью оплели прекрасное, некогда, лицо. Седые волосы венчала потускневшая серебряная диадема, глубокие зеленые глаза могли соперничать своим необычным цветом разве что с треснувшим нефритовым кулоном, что висел у нее на шее.

Волосы зашевелились у Джайны на загривке – она узнала эту женщину. Разумеется, раньше они не встречались, но она читала описания во время своего ученичества. В них упоминалось то, что эта женщина была высокого роста, в светлых волосах у нее серебряная диадема, а ее глаза – во всех описаниях обязательно говорилось о её глазах цвета нефрита.

Естественно, если это она, то это объясняет магический щит. Но она считалась умершей много лет назад…

Женщина застыла на месте, уперев руки в боки:

- Я знаю, что ты здесь, не трать силы на скрывающее заклинание.

Она покачала головой и начала проворно опускать ведро на веревке в колодец.

- Честное слово, чему только учат нынешних волшебников. Пурпурная Цитадель уже не та, что раньше.

Джайна сняла скрывающие чары. Женщина никак не отреагировала на ее появление, продолжая спускать ведро.

- Меня зовут леди Джайна Праудмур. Я правлю Терамором, городом людей на этом континенте.

- Рада за тебя. Вернешься в Терамор – поработай над своим заклинанием сокрытия. Тебя даже простуженная гончая почует.

Мысли у Джайны путались – это было невозможно, но все-таки это действительно была она!

- Магна, для меня честь познакомиться с Вами. Я считала Вас…

- Мертвой? – она фыркнула, и начала поднимать наполнившееся ведро, лицо ее исказилось от натуги. – Я мертва, леди Праудмур из Терамора, или близка к тому – не важно. И не называй меня «Магна». Это было в другое время, и в другом месте, я больше не та женщина.

- Но титул остался за Вами, Магна. Я просто не могу звать Вас иначе.

- Ерунда. Если собираешься обращаться ко мне, то называй по имени – Эгвинн.

Глава 9

Многие годы Рексар, последний из рода Мок'Натал, бродил по землям Калимдора лишь в компании огромной бурой медведицы по имени Миша. Наполовину орк, наполовину огр, как и большинство членов его вымершего клана, Рексар устал от жестокости, ссор и бесконечных войн - то есть от всего того, что принято называть «цивилизацией». Собратья Миши или волки с Зимних Ключей казались ему куда более цивилизованными, чем люди, гномы, эльфы или тролли, живущие в городах, усеявших ландшафт Калимдора.

Нет, Рексар предпочитал оставаться бродягой, нигде не задерживаться надолго и ни перед кем не отчитываться. Единственное место, которое он мог бы назвать своим домом - был Даротар. Когда государство орков только строилось, Рексару случилось помочь раненому орку, который спешил с донесением к Траллу. Он выполнил последнюю волю умирающего и доставил послание вождю. Орки Даротара походили на орков прошлого, какими они были до пришествия Гул'дана и его Теневого Совета.

Рексар гордился тем, что мог назвать Тралла своим товарищем. Он присягнул ему на верность и был счастлив исполнить клятву, действуя в интересах орды, как он и поступил во время нападения адмирала Праудмура. Но, в конце концов, Рексар предпочел остаться бродягой. Каким бы великим народом ни были орки, они живут в Даротаре – государстве, где есть города, деревни и порядок. А он рожден для хаоса дикой природы.

Без всякой видимой причины, Миша внезапно сорвалась с места.

Секундой позже, изумленный Рексар последовал за спутницей. Он, конечно, не мог соперничать с этим неуклюжим галопом, но все же бежал достаточно быстро, чтобы не упускать медведицу из виду. Миша не стала бы без причины удирать от товарища.

Они были неподалеку от побережья, в местах, густо поросших высокой травой. Кто-нибудь ростом пониже, наверняка, увяз бы в этих зарослях, но Рексар и Миша были достаточно сильными, чтобы не обращать внимания на подобные препятствия.