Снежный Барс

Но отец, конечно, не ушел, как я надеялась. Не дождавшись ответа, он нерешительно откинул полог и вошел в шатер. Смущенно откашлялся и вновь позвал меня.

Молчать больше не было смысла.

– Я здесь.

– Астор, дорогая! – обрадовался отец.

Я слышала шаги, он обходил развешанный мной вчера ковер.

– Ты так долго спала, дорогая, я уж решил, не заболела ли… – Он не договорил, потому что моя постель неожиданно зашевелилась, и, ощерив в широком зевке клыки, на все четыре лапы встал громадный ослепительноз-белый барс.

Я только сейчас поняла, насколько он невероятен. Не бывает барсов таких неправдоподобных размеров, и не бывает шкуры такого чистого белого цвета, если только зверь не альбинос. Но ведь Маркус вовсе не альбинос!

Отец отшатнулся было в сторону, потом шагнул ко мне. И замер в великом изумлении, не зная, то ли испугаться за меня и немедленно ринуться на помощь, то ли не двигаться, чтоб не усугублять ситуацию. Ибо я, не осознавая того, крепко схватила барса за шею обеими руками. Не знаю зачем, возможно, хотела спрятаться за ним, таким большим и сильным.

Понадобилось несколько мгновений на то, чтоб Маркус со сна оценил обстановку. Он невозмутимо сел, мысленно очень вежливо попросил меня перестать его душить. Я поспешно убрала руки с его шеи. Не думаю, что мне под силу придушить такую зверюгу, но, наверное, не очень удобно, когда на тебе кто-то висит.

Ситуация, надо заметить, сложилась просто бредовая. Отец по-прежнему не двигался, находясь в полном замешательстве, и не знал, что по этому поводу предпринять. Маркус же между тем делал вид, что все в порядке. По-кошачьи потянулся, продемонстрировав угрожающего калибра когти, издал басовитое «мр-ряу».

Отец опасливо посторонился, когда большой зверь невозмутимо обошел его, одарив нарочито безразличным взглядом. Мол, я хищник, но пушистый и домашний. Так и ушел, даже не обернувшись.

Я едва не прыснула со смеху.

– Кто это? – слегка ошарашенно спросил отец.

Я недоуменно улыбнулась.

– Барс, если не ошибаюсь.

– Вот как? И что же он здесь делал?

– Спал, полагаю, – абсолютно честно ответила я. Понадеялась, что не придется объяснять, откуда в моей постели вообще взялся зверь. И не моей, кстати… Да, дела! И мне в голову вдруг пришла такая сумасшедшая отговорка, какая могла появиться лишь в этой смешной ситуации: – Он теплый и пушистый, а ночи здесь холодные…

– Понятно, – кивнул отец и от удивления даже не подумал, как это абсурдно звучит. – Вставай, солнце уже высоко. Снаружи великолепная погода.

– Конечно, я немедленно встаю.

Отец сообщил, что подождет на улице, и вышел.

Я не сдержалась, нервно хихикнув ему вслед.

Баронство Гсент.

Предместье Шевроз. Город Кирж

Граф давно здесь не бывал и теперь с трудом узнавал малознакомые места. К тому же въезжать в Кирж по этой дороге ему прежде не доводилось. Надо заметить, что де Энхард, говоря о трудности пути, ничуть не преувеличивал. Потаенная тропа действительно оказалась настоящим испытанием. Некоторые молодые горцы из их провожатых, по-видимому, вообще не знали о ее существовании. Только несколько бывалых охотников да сам Маркус уверенно шли вперед, ведя за собой отряд.

Граф же первое время, признаться, сильно сомневался в здравости этой затеи и возможности преодоления этого пути. Зажатая меж двух отвесных скал тропа с опасными участками, на которых запросто можно переломать ноги или сверзиться в пропасть, внушала благоговейный ужас не только графу, но и большинству его людей. Им, непривычным к горным высотам, было очень не по себе меж двух каменных исполинов, угрожающе нависших над головой. И все же, несмотря на все тяготы пути, они таки спустились в долину, и даже, на удивление, без потерь.

Граф продолжал недоумевать, каким образом ловким горцам удалось провести коней там, где не всегда удавалось пройти человеку, это и впрямь походило на чудо. Еще большие чудеса эквилибристики демонстрировал Шторм. Он ни на шаг не отставал от хозяина и тем не менее прекрасно чувствовал себя на горной тропе. Гатлиец одним словом, чудная порода, выведенная с помощью магии. Недаром они так ценятся. В том числе и за собачью – несвойственную лошадям – преданность.

Но вот наконец перед ними предстали белокаменные стены Киржа. Граф был несказанно этому рад. Конечно, агррами весьма гостеприимный и жизнерадостный народ, однако привычные городские улицы сейчас были отчего-то более приятны. Но Маркус и Борн с Ортоном все более мрачнели, настороженно смотря по сторонам. Причину этих перемен можно было легко понять, они покинули спокойное и недоступное для врагов стойбище агррами, впереди ждала сложная и небезопасная дорога. И вся ответственность ложится на телохранителей. В частности, на де Энхарда, уже признанного всеми лидера этой экспедиции.

Горцы обещали проводить отряд до границы Шевроза. Это успокаивало, впрочем, граф по-прежнему продолжал слегка волноваться. Не за себя, конечно, за дочь. Астор, бедной девочке, придется и дальше терпеть все эти ужасы. Де Энакер знал, что никогда не простит себе, что не смог уберечь дочь от всего этого зла. А ведь так верил раньше, что сможет обеспечить девочке беззаботную юность.

Впрочем, Астор-то как раз и не боялась, граф заметил, она уже давно перестала бояться. Это тяжело – долго испытывать постоянный страх. А может быть, на нее так действовало присутствие де Энхарда. Временами Энакер замечал, какие взгляды дочь бросала на своего бессменного телохранителя. Она, вероятно, думала, что этого никто не видит, но граф был еще не столь стар и не так беспросветно глуп. «Это молодость, все пройдет, – думал он. – Только бы не наделала глупостей».

Тревога… Куда же она денется, тревога за родное дитя? И стараешься сберечь, оградить. Не очень у него это получается, как ни старайся. Благодарение богам, граф не один в своих стараниях. Де Энхард не меньше отца опекал Астор, и граф был благодарен ему за это. А ведь мог бы вести себя и по-другому. Порой де Энакер замечал взгляды, которыми они с Астор обменивались, долгие, задумчивые. Так смотрят те, кто знает друг о друге больше, чем можно сказать словами. Так смотрят чем-то близкие люди. Граф пытался осторожно расспросить Астор, но не получил вразумительных ответов, только путаные отговорки. Настаивать не решился. Зная свою дочь, мог быть уверен, что ни к чему хорошему это не приведет. Оставалось лишь приглядывать за ней. Как и любому отцу в такой ситуации.

Маркус придержал коня, чтоб поговорить с графом, размышления пришлось отложить на потом.

– Въедем в город, держитесь поближе к Борну и Ортону. Ни в коем случае не теряйте их из виду и не отрывайтесь, – произнес он, хмуро посматривая на городские ворота. Какая поразительная перемена! Еще в горах де Энхард был совершенно другим человеком, спокойным и беззаботным. А теперь – натянутая тетива.

Де Энакер посмотрел на остальных. У всех воинов столь же настороженные и сосредоточенные лица. И горцы недовольно смотрят на приближающийся город.

Маркус поймал взгляд графа.

– Халай обещал проводить нас до границы с Шеврозом. Потом они вернутся обратно.

– Полагаете, нас так быстро выследят?

– Не знаю. – Барс пожал плечами. – Впрочем, город… в большой толпе может многое случиться. Мы больше не в безопасности. Противнику не так уж сложно перехватить нас, как бы мы ни петляли, а конечная точка маршрута известна, и путей, ведущих к ней, не так уж много.

– Понимаю, – де Энакер кивнул, – мы не знаем, откуда ждать удара.

– Именно. – Маркус поднял взгляд на стражей у ворот, с любопытством разглядывающих разношерстный отряд. Они действительно выглядели необычно. Агррами въезжают в город – это понятно, они иногда спускаются с гор, чтоб поторговать с жителями равнин. Но такое случается нечасто. А эти так и вовсе не купцы – воинский отряд. Явно охраняют кого-то, причем даже не своих соплеменников. Это уж в самом деле небывалое зрелище.