Своё никому не отдам

Подгорелого не хотелось, поэтому дошли до бывшей пороховой мельницы. Сразу увидели рядок коротких гладкоствольных пятидесятимиллиметровок на корабельных станках, выстроившихся, словно напоказ. Собственно, показ и происходил. Шкиперу явно заморского вида демонстрировали быструю пальбу, уверенно поражая мишени, самая дальняя из которых находилась в полукилометре. Обращал на себя внимание простой щелевой прицел, эффективный, впрочем, на подобных расстояниях.

Это расширившийся, после переселения в освободившиеся постройки стрелецкий пушкарский двор снабжал гостей чужедальних артиллерией, без которой ни один купеческий корабль не отправляется в путь.

Несколько дней колесили они по острову. Разница с нахохлившимся, насторожённым столичным островом разительная. Уверенные люди заняты своими делами, всем всего достаточно. Царя принимают без особых чувств, так, словно родственника или знакомого, живущего по соседству. Несколько школ работает, курсы милосердных сестёр и фельдшерское училище. Даже в деревеньках, стянувшихся к дорогам, что-то неуловимо поменялось.

Хотя, почему неуловимо? Стёкла в окнах, трубы сквозь крыши торчат.

Тыртов с заместителем по интендантской части — считай, хозяином острова, приехали в царский терем. Доклад об успехах в боевом устроительстве оказался для Гриши полным откровением. Основной боевой единицей морской пехоты посчитали разумным иметь роту, состав которой, в зависимости от специализации колебался в пределах от восьмидесяти человек, до двухсот пятидесяти.

Команды для устройства неприятелю неожиданностей или разведки вообще имело смысл использовать произвольной численности, но условно именовать взводами, сводя в роты только в мирное время для упрощения снабжения.

Отдельные же роты напротив, сводились в баталии или полки, в зависимости от масштаба операции. Сейчас как раз искались решения по организации управления такими формированиями и готовились офицеры в штабы. Проводились учения и до хрипоты спорили, как было поступить правильнее, и кто победил. Вмешательства государя в этот процесс не требовалось, потому что не станет же он спорить, что размер подразделения и вместительность корабля, на котором его доставляют к месту высадки, обязаны быть увязаны заранее.

Помощник воеводы, как и сговаривались раньше, ещё когда оставляли на этом посту Кондратия, выполнявший работу губернатора острова, разложил карту и, указывая на пометки на ней, принялся рассказывать, где что возведено, сколь чего делается и какой от этого прибыток отправляется… любезнейшей Наталии Викторовне. Постепенно пришло понимание того, что внутри Рыссии возникло маленькое самодостаточное государство, живущее по похожим, но уже немного иным обычаям. Государство, где все присмотрены и приставлены к делу. То самое, о котором он мечтал, но в пределах огромного пространства Рысских островов никак не мог выстроить. Особенно — на столичном острове увяз. Рутина дел, связанных с управлением огромным государственным механизмом, лишила его восприятия бесконечного разнообразия, царящего в в этом мире. А ведь десятки тысяч, может быть — миллионы человек решают задачи, которые ставит перед ними жизнь всяк на свой манер.

Руководя их деятельностью, невольно пытаешься всех поместить в некие понятные схемы в качестве деталей, выполняющих определённые функции. И, конечно, проигрываешь, ограничивая инструкциями и наставлениями возможности людей в применении разума. А вот тут — сплошной разгульный царизм получается. Всяк на своём месте принимает решения и набивает собственные шишки, но добивается того, что пришло в его голову.

И как этим управлять? Как эти прекрасные результаты связать в общую систему? Что же, он будет изучать свою страну и находить решения. Центральные органы, в конце концов, это лишь часть государства, распределяющая его, государево влияние. А вот чтобы понять, как влиять, надо чётко себе представлять то, на что он собирается воздействовать.

Царь-бродяга, неслышная тень, парящая меж островами. От этой мысли стало интересно. Ведь царица-Наташка уже живёт такой жизнью и, кажется, ей тоже интересно. Правда, нужно согласовать график свиданий с ней — это для других она государыня, а для него ещё и жена — царица ночи.

Глава 30. Калейдоскоп

Итак, задачу для себя Гриша в общем виде сформулировал. Он обязан мобилизовать всё население страны для достижения одной цели — выстоять в бесконечной череде грядущих войн. Для этого люди должны быть уверены, что исполняя волю государя, будут обеспечены необходимым минимумом. То есть повсюду следует поставить надзирателей за выполнением этих условий.

Первые шаги в этом направлении опробованы — создано некоторое количество околотков с боярами во главе, в обязанности коим вменено изводить дармоедов, а остальных кормить и к делу приставлять. Эти образования и должны стать минимальной административной единицей.

Его трудами таких районов, совмещающих черты боярского подворья, воинской части и традиционного рода уже образовалось немало, особенно здесь, на Ендрике. И картина, которую он видит, подтверждает правильность замысла. Люди спокойны и при деле. Затраты на обеспечение одного жителя такого поселения не больше, чем в среднем на человека по стране потому что рачительное ведение хозяйства у бояр, назначаемых околоточными — обычное дело, а питание из большого котла всегда экономней. И на роскошь расходовать стали меньше просто потому, что государь не любит этого.

Однако не всё так просто. Средства на содержание околотка поступают из казны. В Ендрикском случае — губернской. А откуда они там берутся? Когда жители трудятся на государевых производствах — то от продажи продукции. И тогда работникам ещё и денежное содержание перепадает — никакое довольствие не учтёт абсолютно всех человеческих потребностей, так что и в лавке что-то купить бывает нужно.

Если же на купца работают — тогда их заработок снова идёт в казну, а уж из него средств хватает и на довольствие, и чуток сверх того остаётся. Губернаторские казначеи хорошо следят за тем, чтобы и хватало, и оставалось — спорить с ними нанимателю не столь удобно, как c отдельным работником. Так вот, чтобы и хватало и оставалось также на детей со стариками, на хворых, фельдшеру с учительницей да околоточному со дворовыми, что прибирают на улицах, починяют крылечки, латают крыши.

Еще к околоткам приписаны деревеньки, стянувшиеся поближе к брусовой дороге. Они оброк свой околоточному сдают и продают остальное, сверх оброка выращенное. А что сверх того остаётся невостребованным, тогда — куда хотят, туда и девают… крепостным интендантам обычно.

Вот так обстоят дела в местах, где всё уже сложилось. Там, куда бояр направляют, ищущих службы и кормления. Воровать или лютовать им неудобно — мужчин-то они обязаны оружными держать и обученными. Злить таких подопечных боязно.

При этом традиционные управленцы оказываются во вполне приемлемых условиях — можно прожить. И, коли доживёт до немощных лет — в канаве не окажется. Размер такого округа получается семей на двести — если больше, то ни у кого памяти не хватит упомнить всех. Плюс — рота ополчения, в крайнем случае.

Семьи селить оказалось удобно в длинных строениях с отдельным входом для каждой супружеской пары. Лесу меньше уходит и дров, но и люди друг другу не мешают. Столовая еще обязательно, и склад для вещевого довольствия. Расстояния между домами получаются такие, чтобы при пожаре огонь с крыши на крышу не перекидывался.

Так вот, уже около четверти здешнего народу в такие городки перебралось, и новые околотки формируются. Казне от этого прибыли получаются хорошие, поэтому и находит она средства на их обустройство. Губернская казна. Ендрикская.

Ему же, государю, это также хорошо, как и государству его, потому, что может он занимать людей производством того, что требуется для снабжения армии и флота, а не тем, что приносит прибыль одним лишь купцам.