Тысяча забытых звёзд

— Да. Прости меня. Прости, что я отреклась от тебя. Ты мне нужна.

Влада промокнула уголком салфетки влажные глаза. Кроме них двоих в комнате теперь никого не было. Виктор Юрьевич неторопливо прошёл к своему креслу, открыл верхний ящик стола и захрустел фольгой.

— Что вы чувствуете, Влада? Помните, был фильм, где персонаж собирал куски древней реликвии по разным древним храмам, подземельям и гробницам? Вам придётся делать практически то же. С одним только отличием: вы не знаете, где искать. Я вам помогу, конечно, но вы же понимаете, что делать придётся самой?

Она тяжело вздохнула: подъёмный кран за окном не шевелился, потом мир вдруг дрогнул, прошёлся мутной волной от окон до самого горизонта, и кран повёл длинным носом. Зашуршали в коридоре деликатные шаги.

— Я знаю, где буду искать, — сказала Влада. — Но вы должны ждать меня. Чтобы я вернулась.

Пока у неё было время — крохотная крупица времени, оставшаяся после встречи с Виктором Юрьевичем, — Влада поспешила домой. Квартира встретила её угрюмой темнотой задёрнутых штор и запахом лежалой пыль.

Верхний ящик письменного стола был завален ксерокопиями статей, клочками бумаг с записями и целой стаей исписанных блокнотов. Влада выпотрошила его на пол и среди застрекотавших о паркет остовов ручек нашла старый мобильный телефон.

Он всё ещё работал, и в батарее оставалась половина заряда. Влада сунула в холодное пластиковое тельце работающую симкарту. Мобильный приветливо пиликнул. Она уложила его посреди стола и опустилась на табуретку. Сейчас всё исчезнет.

Она открыла глаза у забора — металл шёл застывшими волнами, а по опорам вилась фасоль с белыми и фиолетовыми цветами. Влада машинально сорвала пару бархатисто-тёплых стручков и бросила их в ведёрко, стоящее под ногами.

— Девушка, эй, девушка!

Солнце напекло голову, хотя Влада и додумалась надеть бейсболку. Ноги загорели как раз по линию шорт, руки — по самые бретельки майки, а на носу облезала кожа.

— Девушка! — снова позвали.

Влада подхватила ведёрко и прошла до калитки. На улице, на грунтовой бугристой дороге стояла блестящая машина. Молодой парень — явно водитель — вылез под солнце и облокотился на дверцу. Это был парень как парень: торс, обтянутый футболкой, светлые брюки и огромные солнцезащитные очки по последней моде.

— А хотите, я вам фасоль через забор перекину? — Он указал на идущий волнами металл.

Влада посмотрела: плети с фиолетовыми цветами и правда переползли через забор и тянули побеги к абрикосовому дереву.

— Перекиньте, — сказала она неловко и почесала облезающий нос. Всё равно фасоль придётся собирать до конца. — Спасибо.

Чувствовала себя такой неловкой, такой некрасивой в обтрепанных шортах. Ведёрко покачивалось в руках и стучалось о колени.

— Эй, ты чего, не узнала? — обалдело переспросил Кир, стягивая очки.

Влада пригляделась: и правда, его машина. В солнечных бликах она не разглядела сразу. Она с облегчением улыбнулась. Зацепиться за его реальность — это же куда лучше, чем за реальность какого-нибудь мимо пробегающего парня.

— А ты почему не на работе? — Она открыла калитку и вышла на траву перед домом, как была — босиком. Командор вспрыгнул на крышу будки и приветственно загавкал.

— Как это, почему? Ты же сама попросила меня приехать. А ты чем тут занимаешься? Мама эту фасоль вечно выбрасывает вместе со стручками. Говорит, возни с ней.

У Влады кольнуло внутри: что-то шло не так. Но она виду не подала. Рассказала ему, что собрала падалицу и приготовила отличное варенье с корицей — вон оно, стоит под кухонным окном. А фасоль она тоже закроет в банках, с луком и специями, у мамы полный погреб пустых банок, а у Влады — полная голова дурацких мыслей, от которых спасает только бытовая суета.

Её не взяли в экспедицию — не сбылась мечта всей жизни. Но зато вечером можно было сидеть с ноутбуком на крыльце, под светом жёлтой лампы, которая в металлическом каркасе над входной дверью. Ну и что, что искусали комары.

— Ты знаешь, что здесь есть старая школа, — сказала Влада одним утром, пока Кир дожевывал оладушки. — Если хочешь, можем сходить туда, посмотришь. Вдруг что-то дельное там найдётся.

Она так долго ждала, что это скажет Кир, что в конце концов не выдержала. Он непонимающе поднял брови.

— Зачем тебе туда? Старая развалина. Давай я лучше покажу тебе старый колхозный сад. Там яблони разрослись, красиво.

Это была его реальность, и он ею правил, а Влада не могла. Она только улыбалась, надеясь, что улыбка не выйдет слишком уж искусственной. В самом деле ей было тошно: от сладкого запаха варенья, и жаркого солнца, и ещё от игр, которые вела с ней её собственная память.

Бедное человеческое сознание пыталось вообразить, что ничего особенного не происходит, что просто август и просто неторопливая прогулка до старой школы, где — как твердили все вокруг — никого не было и нет. Владе приходилось то и дело напоминать себе, что она должна сделать, а память играла с ней в поддавки.

Много раз, помешивая ли варенье в большом тазу, или наблюдая танец мотыльков у лампы, Влада ловила себя на мысли, что всё забыла, и воспоминания нехотя, медлительно возвращались. Она пугалась, до холода в пальцах, до дрожи в коленях, что однажды не сможет вспомнить.

Утром, как раз тем утром, когда Кир предложил сходить в школу, она откопала в сумке свой мобильный. Ей давно никто не звонил, и брошенный телефон был глух, нем и забыт. Влада помедлила и вошла в меню сообщений.

«Создать новое».

«Не бойся. Я смогу тебя вернуть».

«Отправить».

Сообщение улетело на знакомый номер — на её собственный номер, и Владе сделалось не по себе. Стало страшно, что сейчас оно вернётся с категоричным отказом оператора. Но оно не вернулось.

Влада спрятала телефон в карман шорт и спустилась на крыльцо, где её давно ждал Кир, чтобы идти в старый колхозный сад.

Глава 9

Дожди заливали маленькое село на самом краю области. По ночам Влада видела из окна своей комнаты ветвистые вспышки молний на краю брошенных колхозных полей. Осень подступала к рощам, обглоданным ветром.

У неё в комнате было две полки книг, одна из которых — сплошь медицинские справочники, но даже их Влада перечитала. Она всё больше не вставала даже посмотреть в окно, валялась на смятом покрывале. Покрывало пахло кладовкой, и ковёр пах точно так же, и стены, и пыльное бельё в пыльных шкафах.

— Ты будешь ужинать? — спросили из-за двери голосом Зарины.

— Не хочется, — шёпотом отозвалась Влада, надеясь, что её услышат.

Зарина потопала по лестнице вниз — скрипнули вторая и пятая ступени.

Последнее время она почти не поднималась с кровати. Мама Кира нашла у Влады повышенную температуру, нечёткий пульс и аллергию на абрикосы. Влада, в общем-то, против не была. Она чувствовала себя отвратительно: ломило всё тело.

Всё из-за проклятой заброшенной школы. Вот и понадобилось ей лезть туда рано утром. День выдался гадким, с самого утра зарядил дождь. Влада бежала привычным маршрутом мимо кладбища, натянув на голову капюшон дождевика, а потом вдруг развернулась и бросилась в сторону школы.

В кроссовках давно сделалось мокро. Она бежала по раскисшей дороге, по сырой траве, чтобы замереть на лестнице, и чуть погодя спуститься в подвал. Что она там забыла, любопытно? Это было просто старое помещение с пыльным кафелем, с кое-как нагромождёнными стульями и столами. Влада запнулась за один и чуть не растянулись на полу. Она обошла всю столовую по периметру, но ничего интересного там не нашлось.

Когда она вышла из школы, у неё тут же пропал голос, заломило руки и ноги. Перед глазами то и дело вставала чернота. Влада еле добралась до дома, и сразу, как пришла, рухнула на кровать. Напугала всех до смерти.