Страница 16 из 77
– От людей, которые закатывают глаза, когда я прошу помочь с компьютером или электрическими приборами.
– От бесконечных дедлайнов в журналах, а теперь и с книгой.
– Устала говорить «Да, я с удовольствием приду к вам на ланч после тенниса», хотя это ложь. Я даже в теннис не играю.
– От сада. У меня не хватает на него сил, поэтому он похож на пустыню Гоби.
– Часами ждать, когда Филипп вернется с работы, а потом ворчать из-за того, что в конце концов я сожгла ужин.
– Пытаться быть идеальной женой корпоративного работника – и вновь и вновь терпеть неудачу.
– Забывать, что такое веселье.
– Уставать. Падать от усталости на протяжении многих лет. У меня нет сил.
Я принадлежала к поколению женщин, которым нужно было Все И Сразу. Вместо того, чтобы учиться на маминых ошибках, я пыталась ее превзойти, успеть еще больше – и делала только хуже. Практически любая знакомая женщина среднего возраста жаловалась мне на жуткую усталость.
Я не только взвалила на себя домашние обязанности, от которых мама успешно открещивалась, но и пыталась построить успешную карьеру. В бытность свою одинокой матерью я так выматывалась за день в газете, что вечером у меня не хватало сил провести время с детьми. Материнство и работа сплелись в прочную страховочную сетку, которая теперь расползалась на глазах.
Над моими попытками быть хорошей «корпоративной» женой можно только посмеяться. Помнится, на одном приеме я изо всех сил пыталась занять юриста из Сиднея тем, что мне самой казалось увлекательным разговором, а он неожиданно посмотрел на меня и сказал: «Я не слышал подобных лекций со времен учебы в университете!» И не стоит забывать о конфузе, случившемся на семинаре по бизнесу. Я сопровождала Филиппа в одной из деловых поездок и решила посетить с ним лекцию по экономике. Так меня уже в проходе к нашим местам остановила сотрудница отеля с вопросом: «Вы же понимаете, что здесь сейчас будет лекция по экономике, мадам?»
А теперь еще дочь уезжает на Шри-Ланку, чтобы стать буддийской монахиней, – и как раз тогда, когда я узнаю, что смертельно больна!
И все-таки я не могу до конца поверить в то, что гнев вызывает рак. Я знаю кучу злых людей, которые умерли от сердечного приступа, и немало очень приятных личностей, которые стали жертвами этой болезни.
Опять же, я не принадлежала к числу людей, которые наплевательски относятся к своему здоровью. Я не курила, не принимала гормональные препараты. Редко пила больше двух бокалов вина, причем предпочитала красное – за антиоксиданты. Йога была неотъемлемой частью моей жизни, и я была завсегдатаем отдела органических продуктов.
Но с генетикой я ничего поделать не могла. Или с затяжным стрессом, вызванным гибелью Сэма, разводом, новым браком и переездом. Да и вызванная менопаузой гормональная буря внесла свой вклад.
Не стоит забывать и об окружающей среде! Помню, в шестидесятых родители по вечерам водили нас играть на пляж Паритуту в Нью-Плимуте. В то время никто не знал, что фабрика неподалеку производит «Агент Оранж» – химическое оружие для войны во Вьетнаме.
По крайней мере, никто не должен был об этом знать. Яркий оранжевый поток устремлялся со скал прямо в море и радовал глаз детей, выросших на истории про волшебника из страны Оз. Наш город не был изумрудным, он был оранжевым! Помню тревогу, прозвучавшую в папином голосе, когда он звал нас отойти от воды. Слишком поздно. Мы с Мэри уже успели пробежаться босиком по волшебной реке. Папа велел нам вымыть ноги.
Еще был случай, когда мы сидели за обеденным столом и кто-то заметил за окном красные облака. Мы поспешили на улицу: небо зловеще переливалось, хотя солнце давно уже село. Потрясающее и пугающее зрелище. Папа сказал, что где-то в Тихом океане проводят испытания атомного оружия. И добавил, что лучше нам все-таки вернуться в дом.
И тем не менее из всех теорий возникновения рака была лишь одна, которой я могла доверять. Теория невезения. В случае с раком груди, настоящей чумой женского населения, вопроса «Почему я?» или «Почему не я?» даже не стояло.
Если уже слишком поздно и я умру – что ж, все мы когда-нибудь умрем.
Я потянулась за чистым листом бумаги.
Что я хочу увидеть/сделать до того, как умру
– Еще раз съездить в Париж и долину Луары. Посмотреть сад Моне в Живерни и Версальский дворец.
– Съездить в круиз по Северной Европе. Да, мы уже настолько старые!
– Слетать в Сан-Франциско и увидеть осень в Северной Америке.
– Посетить галереи Чикаго, а также Бродвей и галереи в Нью-Йорке.
– Лас-Вегас. А почему бы и нет? Всегда хотела своими глазами увидеть закономерный итог западной цивилизации.
Согласна, я не оригинальна. Но ничего плохого в этом не вижу.
На третьем листе бумаги я написала:
Что мне нужно на самом деле…
Ручка застыла над бумагой.
Друг.
У меня много замечательных друзей, но они с головой погрузились в семейные хлопоты и работу. Не хочу становиться для них еще одним поводом для беспокойства. Были в моей жизни и другие друзья. Те, кому я помогала разобраться с проблемами и выступала в роли участливого слушателя, а не наоборот. Для них я всегда была человеком, на которого можно опереться. Может, я боялась собственной ранимости…
Мне нужен был кто-то, кто поймет мою боль, но не будет раздувать трагедию из легкого приступа мигрени. Кто не станет все время возвращаться к собственным проблемам. Кому не в тягость будет сидеть рядом день и ночь. Друг, который знает, когда меня нужно обнять, а когда следует оставить наедине с собой. Друг, который знает, как меня рассмешить.
Я с улыбкой перечитала список требований к идеальному другу. Вряд ли найдется человек, соответствующий моим запросам. Но вот кошка…
Опустившись на колени рядом с кроватью, я достала из-под матраса серебряную коробку с наработками для свадьбы. Сняла крышку и перевернула ее; по полу разлетелись фотографии роскошных невест и пышных церемоний. Записки с жалобами и мечтами идеально поместились в коробке. Я закрыла крышку.
Дверь приоткрылась, и в проеме появилось обеспокоенное лицо Филиппа. Милый мой. Он поставил на тумбочку стакан воды и помог мне лечь.
– Как думаешь, где она сейчас? – спросила я.
– Лидия? – уточнил он, укрывая меня простыней и ласково целуя. – Уже в самолете.
Я представила, как она ковыряется в вегетарианском обеде где-то в небе над Индийским океаном.
И счастливо скользнула в сон без сновидений.
10
Амазонки
Племя женщин, у многих из которых была только одна грудь
К утру настроение у меня улучшилось. Сквозь жалюзи пробивался солнечный свет. Рядом спал Филипп. Я разбудила его, и мы пошли выпить кофе и купить свежего хлеба.
Независимо от того, что принесет мне этот день, все будет хорошо. Я как-то смотрела передачу Стивена Хокинга о Вселенной. Тот факт, что все мы сделаны из звезд, странным образом меня успокаивал. Наши тела в буквальном смысле состоят из частиц, оставшихся после Большого взрыва. Мы не умираем. Мы превращаемся в звездную пыль. Пыль к пыли.
Я надеялась, что смогу быть храброй, как мама. Когда у нее диагностировали рак кишечника в последней стадии, она восприняла новость стоически. «Я уплываю на свой остров, – сказала она с мечтательной улыбкой. – Там так красиво. Я его уже почти вижу. Я возвращаюсь на Бали». У женщин в нашей семье какая-то мистическая связь с островами?
Кажется, в тот момент мама больше заботилась о нашем благополучии, чем о своем. Пока рак пожирал ее внутренности, а кожа приобретала восковой оттенок, она целыми днями принимала гостей, стремящихся выразить сочувствие, и отвечала на телефонные звонки тех, кто был не в силах скрыть свое горе.