Страница 115 из 210
к Humboldt W. ν. Ucber dic Verschicdenheit des mcnschlichcn Sprachbaues und ihrcn Einfluss auf die geistige Entwickelung dcs Menschcngeschlechts / Ed. Pott A.F. Brl., 1876. §11. S. 114.
Quasi-логическая - потому что называющее слово (nomcn) в действительной речи (тропированной) всегда есть субъект некоторого предложения, предикат которого есть логическое утверждение оформленного действительного умысла речи (терминированной).
4 Бывает речь сильно насыщенная эмоциями, которую мы, тем не менее, поэтическою не называем, но так же и логическая речь возникает из речи, ничего о логике не знающей. Генезиса поэтической речи я вообще не касаюсь, со стороны же смысла Указанные в тексте темы будут затронуты ниже; здесь мне важно только показать, "омему синтаксические формы не могут быть названы внутренними.
Последние организуют синтаксические формы изнутри (деятельность фантазии) и, наслаиваясь на логических, они как бы закрывают их, и тем самым отрешают, в конечном счете, через них передаваемое от реальной связи вещей и обстоятельств, содержание коих составляет передаваемое. Намерение, осуществляемое в этом направлении, в противоположность намерению адекватной передачи того, что есть, руководимое фантазией, превращает всю соответствующую речь в речь художественно-поэтического творчества. Но — очевидно, что элементы ее - те же, что и речи прагматической, и если последняя интенци-онально лишена внутренних поэтических форм, то она нисколько не лишена тех способов внешнего оформления, которому подлежат элементы синтаксической формы. Их координация и субординация (выбор слов, их порядок, повторение, их всякое более или менее постоянное комбинирование), внешне (чувственно) воспринимаемые, составляют оформление стилистическое. Непреднамеренный или намеренный выбор стилистического оформления также представляет и субъекта и объект, но с новой стороны, - со стороны технических приемов субъектов (индивидуальных и коллективных) и со стороны технического материала (фонетического состава языка). Внимание к техническим приемам здесь тем более важно, чем шире язык пользуется своим фонетическим материалом, обработанным уже по законам внутренних поэтических форм. Стиль пользуется повторением, группировкою, расположением метафор, эпитетов и т.д., в интересах внешней композиции, внешнего «рисунка» речи, — это - костюм, по принадлежности которого субъекту последний узнается, как персонально, так и в его среде, эпохе, общественном слое и т.д.
Подобно тому как полная субъективная экспрессия включает в себя, лишь как часть, поэтическое воздействие (эстетическое и вне-эстетическое), и стилистическое оформление включает в себя, лишь как часть, запечатление того, что предопределяется внутренними поэтическими формами. Полностью экспрессия, апеллирующая ко всему симпатическому аппарату субъекта, не вмещается в рамки поэтически оформливаемого, и может пользоваться всеми другими членами словесной структуры, как средствами воплощения и воздействия. Само содержание передаваемых обстоятельств, — скорбных, возмутительных, радостных, позорных и τ д., - может уже нести с собою соответствующее воздействие, и, как содержание, оно передается логически упорядоченно. Оно, таким образом, может быть отображено и в объективной синтаксической конструкции, и в повторяющейся или меняющейся интонации («мелодии»), и может стать, наконец, стилистическим приемом, но это не делает еще речь поэтическою. Все это возможно и в речи прагматической, и в речи даже научной или квази
научной («критика», например), вообше в речи внутренне прозаической. Такая речь, лишенная поэтической души, внутренней поэтической формы, не имеет и внешне подлинного поэтического вида, а лишь кнази-поэтический. Это — речь риторическая. Ее намерение — не-по-зтическое воздействие, и ее строение всецело определено внешними формами: «план» на место композиции, «авантюра» на место «образа» фантазии, голая «возможность» («случай», «вероятность») на место реализуемой идеи, «мораль» и «проповедь» на место правды и т.д. Но синтаксические элементы речи риторической, как и научной терминированной, все - те же, что и речи поэтической, тропированной, ибо формы синтаксические - формы внешние, и притом независимо от интенции речи в целом, а в зависимости от состава языка и его истории.
Формы предметные и логические
Итак, синтаксические формы и в своей эмпирической данности, и в идеальных законах и основаниях этой данности, остаются формами внешними. Если им противопоставить внешние и идеальные формы самих вещей, свойства, действия и отношения которых сообщаются через посредство слова, то, схематически и отвлеченно, действительное место внутренней языковой формы определено. Внутренние формы лежат между внешними и предметными. Само собою также этим подсказывается мысль, что это «между» и есть не что иное, как своего рода отношение между указанными пределами, составляющими меняющиеся, живые термины этого отношения. Называемая «словом» вещь, какова бы она ни была, меняется и живет в природе и истории. Сама звучащая речь также меняется и живет в природе, вместе с нею меняется и живет также языковая конструкция в истории, а следовательно, и определяемое этими терминами отношение, в свою очередь, меняется и живет во всех формах своего обнаружения. Этим самим оно заявляет о себе, что оно и в самом существе своем есть отношение динамическое. Его действительная природа, характер его и его особенности раскроются перед нами, и указанная отвлеченная схема наполнится конкретным содержанием, если мы сумеем раскрыть природу и характер его динамики. Но нужно особо отмстить, что даже чисто схематическое указание на динамический характер раскрывающегося отношения, по крайней мере, эвристически, есть большой шаг вперед. Оно предостерегает против всякого смешения внутренней формы с такими формами, которые могут быть запечатлены в виде статической схемы и формулы. Различение здесь не всегда легко достижимо, так как оно основывается не только на качественном различии, но
и на (менее тогда заметном) различии степени. Так, при несомненной изменчивости грамматических форм, они в отдельные моменты своего развития без труда поддаются схематической формулировке и классификации. Вопрос о природе динамики внутренних форм есть вопрос не только о содержании представляющего их отношения, но также вопрос о том, зависят ли и формальные качества этой динамики, -темп, напряженность, диапазон и т.п. - всецело от таких же качеств определяющих терминов («вещь», «звучащая форма»), или внутренняя форма обладает собственным напряжением и силою, действующею независимо от изменения терминов, по собственным внутренним законам, и при случае, оказывающею воздействие на изменение любого из терминов и их обоих вместе8. И если дело так и обстоит, то может случиться, что внутренняя форма обладает таким динамическим напряжением, что, даже в относительно устойчивых схемах, она невыразима или выразима лишь при введении каких-то новых ограничивающих условий. Если теперь припомнить вышепроведенное положение, что внутренняя форма лишена сколько-нибудь постоянного и устойчивого внешнего запечатления, то можно признать априорною предпосылкою для определения внутренней формы тот факт, что она, безусловно, не поддается запечатлению в статических схемах и формулах.
Как ни ясным уже, кажется, только что изложенное о «месте» внутренней формы в структуре слова, однако в предыдущем раскрыта только одна сторона проблемы, показано действительное значение только одного термина отношения - внешней формы. Подлинно ли и подразумеваемая онтологическая форма, форма самого предмета90, о ко
9 Вероятно, никто не усомнится в воздействии внутренней (логической) формы на внешнюю конструктивно-синтаксическую, но спросят, быть может, какой смысловой и логический акт воздействует на вещь? - Под «вещью» (ens) мы разумеем, с точки зрения языка, все, что может быть названо, следовательно, не только материальные вещи и вещества, но также психические акты, действия, поведение человека, а равно и всякий социальный продукт или акт, в том числе, например, юридическое определение, закон, религиозное установление, литературу научную и художественную и тл., и т.д., - влияние внутренней (логической и поэтической) формы на все эти «вещи» может быть безгранично. - Кроме того, и вообще необходимо помнить, что, когда мы говорим о «предмете», как термине внутренней формы, мы, само собою разумеется, имеем в виду предмет не в его онтических свойствах, так сказать, самолично, а лишь в его подразумеваемоети (Meinen).