Венец проигравшего

— Можно подумать, армия Серта не имеет отношения к войскам его величества.

— Разумеется, имеет. Но отряды Серта для нас в нынешней ситуации — невосполнимый ресурс. Его величество же располагает резервами, и очень обширными. По сути, он потерял всего лишь небольшой авангард. А мы — сохранили основные силы. В том числе и благодаря непосредственным усилиям милорда.

— Хоть это хорошо. — Я глубоко вздохнул. — Но, как понимаю, наши оппоненты скрупулёзно соблюдают договор. Правильно понимаю?

— Да, милорд, именно так. Ни одной атаки с самого утра. Солдаты противника остаются в местах дислокации, только на наблюдательных пунктах меняются отряды, конечно… Но и только.

— Оставьте всё так, как есть. Нам надо перевести дух. — Я и в самом деле глубоко вздохнул, словно пытался как можно больше кислорода затянуть в тело и заставить-таки мозг трудиться больше и лучше, выдать на-гора парочку гениальных идей. — Есть ли смысл нам сейчас пытаться вернуть себе предыдущую линию стен?

Мои офицеры переглянулись.

— Сомневаюсь, милорд, — ответил Отабиш. — Так уж сложилось, что стена, на которой мы сейчас встали, укреплялась уже с учётом особенностей вражеской магии. Её больше шансов отстоять.

— Что ж, пусть так и останется. Укрепить её в тех местах, где работы не были завершены в полной мере!

— Конечно, милорд. Работы уже ведутся. Разумеется, скрытно от противника.

— Хорошо. Действуйте.

— Милорд, от Белого распадка стартовали первые отряды спецназа, который по решению его величества Генштаб выделил под командование правителя Серта.

— Почему я об этом слышу только сейчас?!

— Прошу прощения, милорд, известие пришло только вчера.

Я с отчётливым чувством стыда вспомнил свою неподобающую геройскую эскападу, а потом, по возвращении в крепость — безапелляционное требование не беспокоить меня ничем. Потому что я буду спать, и хоть небо на землю падай! Вот и не беспокоили, в том числе и, как выяснилось, очень важными новостями.

— Сколько именно спецназовцев Генштаб предоставляет мне под командование? — Было названо число. Не так и плохо, надо сказать. — А остальные?

— Остальные должны поступить в распоряжение господина Бехтана Хибера.

— Чёрт. — Я поморщился. Всё-таки спецназ был моим детищем, мне, совсем как скупцу его монеты, были дороги все бойцы и каждый из них. Доверие к Бехтану сильно пошатнулось. Если сейчас он решит продолжить просто и безыскусно давить, от спецназа точно так же, как и от предыдущей армии, не останется ничего.

Конечно, Бехтан вряд ли так уж туп, но над ним есть власть Генштаба. И там высшей властью уже не Аштия Солор, в которой я уверен даже больше, чем в себе. Вместо неё стоит леди Джайда, которая, может быть, и умна, но очень юна и неопытна. Увы, от новичка можно ожидать всего.

Однако я сумел себя успокоить. Не стоит сразу лелеять в мыслях худший вариант. Сейчас Генштаб получит информацию и, конечно, сделает выводы. Пусть Джайда новичок, но при ней находится её мать, отдавшая армии всю жизнь. Она, конечно, не допустит глупости и даже ошибки — по возможности. Хорошо бы связаться с госпожой Солор, обсудить ситуацию. Попробовать, что ли, устроить сеанс связи со столицей? Ладно, об этом можно будет подумать и позже.

— Когда прибудут первые отряды?

— Уже сегодня к вечеру. Бойцам были предоставлены быстроходные пластуны.

— Пусть доложат, когда они уже появятся под стенами крепости. Что у нас ещё? Как маги?

— Работают.

— У них времени немного. Даже если наш противник действительно держит слово…

— Да, я понял, — перебил меня Отабиш. Ничего, что перебил. Я им разрешал торопиться на советах, особенно если ситуация к этому располагала. — Разумеется. Сейчас они просчитывают новый вариант свёртки. У нас есть шанс.

— Шанс есть всегда. Работайте. Где Яромир?

— Господин Яромер отбыл на восточное побережье Сладкого моря. Оттуда поступили сообщения, что флот ведёт бой с наземными отрядами противника и отражает атаки вражеских чародеев. Господин счёл, что ему необходимо ознакомиться с ситуацией на месте.

— Молодец, парень, — пробормотал я, но напоказ лишь согласно покивал. Вопросов задавать не стал — мне сейчас ни к чему лишняя информация, там, будем надеяться, справятся без меня. — А что Юрий? Сергей?

— В крепости.

— Какие сообщения пришли с имперских кораблей?

Следующие несколько часов мы говорили о положении командующего государевой армией и самой этой армии. Хотя занятие было идиотское, если строго критиковать, потому что её действия — не наше дело. Нас никто не спросит. И, хотя мы всецело повязаны на успех или неудачу Бехтана (или кого там пришлют ему на замену), можем рассуждать лишь чисто теоретически.

Вот мы и рассуждали, тратя драгоценные часы и силы. Но, с другой стороны, разве в наших силах не рассуждать? Последний раз мне пришлось испробовать на себе что-то подобное, когда Аштию предали её офицеры, и она бежала, окружённая немногими верными сторонниками, преследуемая, измученная, в любую минуту ожидающая гибели. А я — вместе с нею, в таком же положении.

Нет ничего горше поражения, каким бы оно ни было. Я не просто понимал — я чувствовал, что всё было бы потеряно, если бы враг не предложил передышку. Если бы враг не предложил!.. Господи, как это тягостно! Я сперва подумал, что стал уже слишком имперским имперцем, и потому так страдаю: ведь без малого ж не просрал самое важное лордское дело — обеспечение безопасности своих земель!

А потом сам же себя одёрнул. Любому человеку неприятно проигрывать — особенно тогда, когда, наоборот, уверен в скорой победе. В особенности тягостно получить спасение из вражеских рук. Бьёт по чувству собственного достоинства и взращивает психологические комплексы.

Покончив с военным советом, я сорвался осматривать укрепления. Да, мои строители, маги и солдаты, когда-то скучавшие в резерве, потрудились на славу. Стена была возведена хорошая, хоть и на скорую руку. Сейчас чародеи заканчивали конструировать очередную толком не проверенную защитную систему, изобретённую после бесед с пленным вражеским чародеем. Любопытно, что вообще из всего этого получится, и получится ли.

Крепость пребывала на осадном положении, но в общем жить было можно, и даже какой-никакой комфорт был к услугам знати. Само собой, большая часть женской прислуги была отправлена на юг, семьи моих северных вассалов, решивших остановиться на Ледяном рубеже, своевременно попрощались с мужьями и старшими сыновьями и переправились в Хрустальный. Женщины теперь редко попадались на пути, и я вообще не был уверен, остались ли тут другие дамы, кроме лекарок-массажисток и поварих. Ах да, есть горничные трёх леди, которых мужья не смогли принудить к отъезду. Но и всё.

Без женщин крепость стала другой, и меня потянуло погрустить ещё и на эту тему. Мне, как любому мужчине, нравилось любоваться на грациозных красавиц, хотя я был далёк от идеи обзавестись походно-полевой женой. Чужие дочери, сёстры и жёны возбуждали во мне приятные мысли о Моресне и аппетит к общению с ней. К тому же множество женщин в крепости — примета мирного времени. Я тосковал по обыденной жизни без войны.

— Милорд! — окликнули меня с одной из верхних галерей. Как только разглядели, а потом ещё доорались — диво! — Авангард спецназа!

О-о! — быстро добрались. Ну, да мне жаловаться не на что. Я поспешил по лестнице вниз, на ходу отдавая распоряжения. Предупредить должностных лиц. Отправить известие распорядителю кладовых и на кухню. Офицеров вызвать. Всех ли? Так и быть, не отвлекать тех, которые прямо сейчас заняты делом. Если найдутся свободные, пусть выйдут и следят, как их люди встречают новоприбывших, а также принимают их имущество. Мои сыновья тоже пусть выходят и встречают. Где Тархеб? На позициях? Ну и хрен с ним.

Ворота распахивались долго, натужно — осадное положение означало, что все запоры и скрепы подняты на место, и снимать их начнут не раньше, чем первые всадники достигнут подъездного моста. То есть времени нам должно хватить на всё.