Страница 11 из 114
– Уж где дикость, так это в Заире, – произнес Майк. – Наследники Мобуту и Кабилы рвут друг другу глотки и при этом не платят своим солдатам, а те грабят всех, кто попадется. Да и Судан тоже хорош. Там диктатура и расизм, потому и въезд в страну крайне не рекомендуется.
– Ерунда все это, – сказал Дэйв. – После Эфиопии я как раз проезжал через Судан. Машина ломалась часто, я много раз останавливался, но ничего страшного не заметил.
– Мы забыли Египет и Алжир. И вообще Сахару, – заметил Майк.
– Ты еще в Ливию загляни, – проворчал Курт. Это, Андрей, тоже не наши места, не забивай себе голову... Из того, где мы работаем, хуже Нигерии ничего нет...
– Чем тебе Нигерия не понравилась? – удивился Майк. – Люди вежливые, доброжелательные, не то что ангольцы. Правда, один раз я спросил у местного, попаду ли в центр города, если пойду по этой дороге. Он ответил: да, конечно! Я полчаса брел по жуткой окраине, весь перемазался в помоях, кое-как выбрался. Потом выяснил, что дорога вела в противоположную сторону. Мне случайно повезло встретить этого парня еще раз, так я его хотел стереть в порошок. Спрашиваю: «Ты почему мне сказал, что по этой дороге я попаду в центр?» А тот отвечает так вежливо и невинно: «Извините, сэр, но вы выглядели таким уставшим, и если бы я сказал, что дорога идет не в ту сторону, вы бы очень огорчились, а мне так не хотелось вас огорчать».
– Да брось, это же анекдот, – пробурчал Курт. – Я серьезно. Ты же видел их столицу. В Лагосе десять миллионов жителей, а весь город состоит из огромного моря совершенно одинаковых вонючих лачуг. Доехать никуда невозможно. Есть только маршрутные такси, но ни один шайскерл не знает города и ему приходится говорить, куда сворачивать, а он тычет пальцем то в одну, то в другую сторону и спрашивает: «Sorry, this left or this left?» И при этом несется с такой скоростью, что просто цум котцен...
– Ну и нечего было тебе по городу мотаться... Кого ты там искал?
Немец предпочел уйти от ответа. За столом стали обсуждать нравы тамошнего населения, причем так, что бедным африканцам, наверное, икалось в этот вечер на славу. Летчики убеждали друг друга в том, что уже и так казалось им прописной истиной: негры и арабы безумно ленивы, лживы и опасны. А уж бюрократы, каких ни в одной другой стране мира не найти, включая Россию и Литву, вместе взятые.
Дэйв рассказал о случае, который произошел с ним все в том же путешествии через три страны (какого черта, собственно, он ехал в такую даль на машине? – вдруг подумал я). По словам командира, к нему однажды подошел довольно опрятный молодой человек, который на хорошем английском начал рассказывать, как ему хочется продолжать обучение. Вот только беда – в местном университете так дорого учеба обходится... Негр не хуже цыганки умудрился заболтать Дэйва, да так, что тот неожиданно для себя самого дал парню целых пятьдесят долларов, а тут откуда ни возьмись полицейский. И спрашивает, с какой, собственно, целью ты, европейская морда, передал деньги сомалийскому террористу? И уже приготовил бумагу, подозрительно похожую на квитанцию – штраф, говорит, плати, тысячу долларов. Дэйв смекнул, что его «разводят», несколько раз предложил «полисмену» убраться ко всем чертям, а когда это не помогло, согласился пройти в участок, несмотря на угрозу немедленного ареста с последующим заключением. «Полисмен», сказав интернациональное «мазафака», тут же испарился.
– Фаулен швайнен, – проворчал Курт, уронив прикуренную сигарету на пол, – фухерн унд каотен...
Немецкая речь и характерная внешность штурмана словно магнитом тянули девушек из-за соседнего столика. Правда, их несколько озадачивали знакомые слова на русском языке, которые немец периодически бросал в адрес аборигенов, когда считал, что германские аналоги не в полной мере отражают черты характера африканцев.