Самозванец. Тетралогия

– Как тут можно жить, твое величество? – говорил Михаил, обращаясь к Меррету. – Надо было раньше об этом подумать. Переехать в какойнибудь загородный дворец. Их ведь у нас полно. До сих пор пустуют.

– Думаю, что пармская знать так и сделала, – отвечал король эльфов. – Этой пылью невозможно дышать.

Его собеседник согласно кивал, раздумывая о том, куда именно переехать, чтобы иметь возможность часто посещать подвал с тимашиной. Несомненно, все даллы, тагга и обеспеченные уру давно покинули город и пережидают сейчас в удобных виллах тяжелые времена.

Но стоило распахнуться дверям дворца, как выяснилось, что умозаключения обоих королей были ложны. Придворные находились на своих местах. Стойко и безропотно они несли свой долг. Или то, что понимали под ним. Перед глазами Михаила предстала толпа разодетых дворян и дворянок, чьи наряды, казалось, не могла повредить никакая пыль. Их радостные лица и энергичные поклоны не оставляли никаких сомнений – они дождались. Король снова с ними, значит, жизнь имеет смысл.

– Приветствую, твое величество, – счастливо щебетала далла Улара Ортак в ответ на случайный взгляд короля. – Мы так ждали, так ждали твое величество, его величество Меррета и ее высочество Анелию. Слухи о блистательной победе опередили вас. Но даже если бы меня ктото спросил об исходе похода заранее, то ответила бы так: «Твое величество не знает поражений!»

Михаил тяжело вздохнул.

– Приветствую, далла, – сказал он. – Рад, что строительство не оказало на тебя подавляющего влияния.

– Как можно, твое величество! Я целиком прониклась важностью работы. Это же будет новый, прекрасный дворец, сделанный лично по мудрому заказу твоего величества. Ах как бы я хотела оказать хоть какуюто помощь моему королю! Мне бы хватило маломальски завалящей придворной должности. Например места Первой фрейлины ее высочества.

Михаил закашлялся. И не пыль была тому виной. Если канцлер являлся вторым лицом в государстве после короля, то Первая фрейлина была второй дамой после принцессы – будущей королевы.

– Я посмотрю, что можно сделать, – ответил владыка Ранига и Круанта и, не удержавшись от соблазна подшутить над словоохотливой даллой, добавил: – Хотя по этому вопросу ко мне уже обратились с петицией несколько знатных дам. Причем одна из них нравится принцессе.

Шутка удалась на славу. Лицо Улары мгновенно вытянулось, поток слов стих, и король, воспользовавшись паузой, зашагал дальше, размышляя о том, что с толпой придворных надо бы чтото сделать. В отличие от генерала Ферена, который считал дармоедами простых людей, Михаил принимал за них всю придворную рать. Дворяне, не имея возможности никуда приложить свои способности, создавали постоянную массовку во дворце. Изза безделья они были погружены в интриги, утонченные любовные переживания и прочие вещи, с успехом поглощающие время и не приносящие пользы государству. Король бы с удовольствием разогнал всю эту братию, но, увы, положение обязывало. Монарх не существует без двора. Он даже подумывал о том, чтобы ввести никому не нужные придворные должности с целью хоть както организовать толпу бездельников. Например Главный Смотритель Парадных Ворот. Или Распорядитель Королевских Садовых Дорожек. Михаил предполагал, что с помощью подобных нелепых назначений в королевских дворах его мира поддерживались хоть какието структура и порядок. По крайней мере, формально многие были при деле и точно знали свое место в табели о рангах.

Не встречая более никаких помех, Михаил проследовал в свои покои, чтобы освежиться после дороги и вызвать к себе канцлера, казначея и главного полицейского для отчета.

Тем было что рассказать, но король слушал вполуха – его беспокоили более серьезные планы, давно уже вынашиваемые им. Ознакомившись с докладом Ксарра, который касался воровства и задержек сроков строительства, владыка Ранига взял слово:

– Господа, прежде у нас не было ни времени, ни возможности для принятия основных государствообразующих решений. Но мы не можем все время ждать какихто войн. Поэтому медлить уже нельзя.

Лица присутствующих тут же изменили выражения. Канцлер и казначей смотрели на короля выжидательно, а Комен – настороженно. Главный полицейский уже слышал подобные вступления. Они касались отмены рабства. Поэтому справедливо предположил, что сейчас прозвучит нечто столь же важное и неожиданное, последствия чего еще долго придется расхлебывать. Михаил оправдал его ожидания.

– Ситуация в стране печальна, – сказал король. – Появилось очень много безработных, которые живут вообще непонятно на какие средства. В основном это бывшие рабы. Наши ремесленники тоже занимаются неизвестно чем. Впрочем, они и раньше этим же занимались. Что происходит с крестьянами – тоже не совсем ясно. Не все перестроились, когда мы отменили рабство, некоторые несут убытки или чегото выжидают. Мы получаем нормальные налоги только от торговцев, трактирщиков и, стыдно сказать, игорных домов. Причем значительная часть торговцев – заезжие купцы. Дворянские хозяйства столь же эффективны, как и крестьянские. К тому же многие из поместий простаивают без владельцев.

– Но у нас есть деньги, твое величество, – возразил Ксарр.

– Да, – согласился король. – Это – налоги с торговцев и продажи амулетов. Но у нас могло бы быть больше денег. Гораздо больше. И обошлись бы без толп нищих бродяг. Сейчас даже цены на продукты резко пошли вверх. Томол превратился в поставщика зерна для Ранига!

– Бродяги были всегда, твое величество, – заметил Комен.

– Всегда, но не в таком количестве. К тому же их число будет увеличиваться за счет беглых рабов из других стран. Они голодают, собираются в банды, грабят, потом их ловят, сажают в тюрьмы, а мы несем расходы на их содержание!

– Правильно, твое величество! – оживился главный полицейский. – Можем просто всех казнить! Это поможет нам сэкономить медякдругой.

– Подожди, Комен. Никого казнить не будем. У меня другие предложения.

Тагга Каретт привстал и поклонился. Он был готов выполнять волю короля, но совершенно не понимал, зачем церемониться с бродягами и бандитами. Свод законов, принятый его величеством, Комен считал чересчур мягким и с удовольствием внес бы улучшения в виде одинакового наказания почти за все преступления.

– Предлагаю поступить так. В ближайшее время нам понадобятся очень хорошие дороги. Поэтому всех бродяг направляем на их строительство. Хотят они этого или нет. Положим им питание, небольшую плату и обмундирование.

– Но это же огромные расходы, твое величество, – произнес Ксарр.

– Расходы, да. Но мы можем смело вычитать из них затраты на содержание в тюрьмах всей этой толпы потенциальных преступников. Наиболее перспективных – в армию. Страна расширяется, нам нужно больше солдат.

– Хорошие дороги понадобились именно сейчас по какойто причине? – поинтересовался канцлер.

– Да, – ответил король. Ему не хотелось вдаваться в подробности своих будущих замыслов. – С беспризорными детьми поступим так: всех – в Сцепру, к Инкит. Выделим ей дополнительные средства. Детейишибов – в Парм.

– А с крестьянами что? И с продовольствием, которое торговцы привозят из Томола? – спросил казначей. – Запретим его покупать, чтобы наши крестьяне сами выращивали?

– Наоборот. Будем закупать, но сами. И там, где дешевле. В Фегриде например. И вот тут я предлагаю взяться за дело тебе. У тебя будут запасы, ты станешь регулировать внутренние цены и закупать продукты у наших собственных крестьян.

– Нам не хватит золота, – покачал головой Ксарр.

– Теперь о золоте. Золото отменяется!

На королевских собеседников в этот миг было страшно смотреть. Их челюсти отвисли, а в глазах отражался ужас. Однаединственная мысль явственно читалась на лицах: «Уж не сошел ли король окончательно с ума?» То, что его величество и раньше казался жителям мира Горр человеком со странностями, лишь усугубляло подозрения. Всем известно, что нет ничего хуже и опасней, чем спятивший великий ишиб. А если этот великий ишиб еще и король, то страну и ее обитателей ждут большие неприятности.