Страница 16 из 39
— Да, на редкость славный, — поспешно согласился я.
— Должно быть, я старею, друг мой, но многие молодые врачи кажутся мне сейчас довольно серыми и скучными. Да и с пациентами обращаются так, словно имеют дело с морскими свинками. Видимо, это результат нашего современного казарменного обучения. Когда я сам учился в Сент-Джордже, отношение к медицине было трепетным, даже благоговейным. Впрочем, и для таких влюбленных в горы романтиков, как вы, в мое время тоже нашлось бы место. Кстати, вы встречались в Гималаях со старым Чаррингтоном?
— С Чаррингтоном? Боюсь, что нет, сэр.
— Да что вы? — В голосе Поттер-Фиппса прозвучало искреннее изумление. — Но ведь он оттуда не вылезает. Все не теряет надежды познакомиться со снежным человеком.
— Гималаи, видите ли, довольно большие…
— Ах да, разумеется.
Я уже решил встать, набрать в грудь больше воздуха, покаяться и поспешить на заклание к кровопийце Пайкрафту, когда доктор Поттер-Фиппс заявил:
— Что ж, я вас беру.
У меня от удивления отвисла челюсть.
— Как, вот прямо так?
— Да, вот прямо так, дружок. Я, видите ли, тешу себя надеждой, что умею разбираться в людях. Особенно в собратьях по профессии. Я их насквозь вижу. — Он вздохнул. — Жаль, мой талант не распространяется на лошадей. Лишние деньги ведь никогда не мешают. Кстати, если вам нужен какой-нибудь аванс, обратитесь к моей секретарше. В моей семье, — продолжал разглагольствовать славный доктор, — не принято говорить о деньгах. Это считается дурным тоном. И, простите, дружок, но, возможно… Словом, нет ли у вас более строгого наряда?
Я вытаращился на свой новый костюм.
— Вы ведь, наверное, его в своем Тибете приобрели? — приветливо спросил доктор Поттер-Фиппс. — Вот вам визитка моего портного. Скажете, чтобы срочно сшил вам новый костюм, а счет прислал мне. Мысль, конечно, крамольная, но хорошая одежда для частного врача порой важнее стетоскопа. А вот насчет машины можете не тревожиться: у нас три «роллс-ройса»…
— Три? — не удержался я.
— Да, и еще один для перевозки электрокардиографа. Вы умеете им пользоваться?
— О да, сэр, — радостно пролаял я, довольный впервые представившейся возможностью сказать правду. — В Святом Суизине нас по части сердца здорово натаскали.
— Очень рад. Страшно рад. Сам-то я немного путаюсь во всех этих подлых проводах и циферблатах, но зато твердо знаю: стоит только прикрутить их к больному и щелкнуть рычажками, как ему тут же становится лучше. Мы приобрели этот прибор у одного врача, который тоже уехал за границу. Я почти всегда стараюсь захватывать его с собой. В конце, концов даже при невралгии или аппендиците знать состояние сердечной мышцы отнюдь не помешает, верно? И, согласитесь, большая разница, когда к двери пациента подкатывают сразу два «роллс-ройса». Когда вы можете приступить? Завтра?
Я с готовностью согласился.
В тот же день я отправился к портному, мастерская которого размещалась в мрачном, строгом и пыльном помещении на Сейвил-роу. Обстановка внутри царила почти благочестивая. Помощники вели себя словно на похоронах, переговариваясь исключительно шепотом, а клиентов обмеряли в мрачных, облицованных темной древесиной кабинках, напоминающих исповедальни.
— Какой бы вы хотели пошить костюм, сэр? — спросил меня похожий на кочерыжку тщедушный стариканчик, трясущейся рукой обматывая меня вокруг талии мерной лентой.
— А что носят в наши дни прилично одетые врачеватели? — полюбопытствовал я.
— Черный пиджак и полосатые брюки сгодятся всегда, сэр, — торжественно провозгласил этот гороховый стручок. — Молодые доктора порой предпочитают однотонные пиджачные пары. А вот один хирург, фамилию которого я не назову, потребовал даже… — голос портного сорвался, и я поспешно поднял глаза — проверить, не отдал ли он концы, — …костюм из твида, сэр.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Значит, черный пиджак и полосатые брюки.
— Я очень рад, сэр, — просиял старикашка. — Вы сделали правильный выбор, сэр. Совсем как в славные прежние времена.
Я снял неплохую спаленку в Бейсуотере, а уже на следующее утро приехал в роскошную приемную на Парк-лейн. Поскольку пока я был еще облачен в костюм с Оксфорд-стрит, на лице почтенного доктора Поттер-Фиппса, несмотря на всю его доброжелательность, отразилась такая смертная мука, как будто я страдал сразу от проказы, эпилепсии и пляски святого Витта.
— Может быть, дружок, вы пока чуть поосмотритесь, — осторожно предложил он. — Узнаете, что к чему. В белом халате походите. А то, знаете ли, с непривычки и перепачкаться недолго. Особенно когда с незнакомой аппаратурой дело имеешь.
Целую неделю я просидел в небольшой лаборатории, переделанной из ванной, где проводил элементарнейшие анализы по пять гиней за штуку. Затем прибыл мой черно-полосатый костюм, и мне дозволили попробовать свои силы с парк-лейнской клиентурой. Начал я с самой верхушки: первым же моим пациентом оказался герцог.
В то утро доктор Поттер-Фиппс ворвался в лабораторию, когда я возился с анализом крови. Впервые я увидел, что он встревожен.
— Жуткое дело, мой мальчик! — с порога воскликнул он.
Я тут же вообразил, что кто-то только что скончался у него на руках.
— Сегодня утром я должен навестить старого Скай-и-Льюиса, а тут эта чертова актриса ухитрилась ларингит схватить. К кому же мне ехать?
Он нервно мерил шагами комнатенку, не в силах разрешить столь мучительную проблему.
— А нельзя ли чуть отложить один из этих визитов? — высказался я.
— Мальчик мой, — терпеливо ответил Поттер-Фиппс. — Наши больные никогда не ждут.
Несколько минут спустя он провозгласил:
— Пожалуй, я все-таки займусь актрисой. Должно быть, репортеры уже там. Да, решено. И электрокардиограф я прихвачу с собой — важно убедиться, что ее сердце в порядке после такого жуткого стресса. А вы уж возьмите на себя герцога, мой мальчик. Только умоляю, — он трепетно взялся за мой рукав, — не забудьте, что мы с вами, слава Богу, живем не в эгалитарном обществе.
— Не беспокойтесь, сэр, — напыщенно ответил я. — Я вас не подведу.
— Вот и молодец!
И Поттер-Фиппс затрусил к выходу.
— Да, а чем занедужил герцог? — крикнул я ему вдогонку.
— Проведите ему обычную процедуру, — бросил доктор через плечо и исчез.
Я покатил к герцогу Скай-и-Льюису в «роллс-ройсе» номер два с полным ощущением, будто мне предстоит снова сдавать экзамены. Особенно меня мучило сомнение, что именно подразумевал Поттер-Фиппс под «обычной процедурой». Если не считать электрокардиографа, то сложных приборов у нас было раз-два и обчелся, а из всех инструментов с собой у меня имелись только стетоскоп, горловой фонарик, искрометр для свечей зажигания, куцая пластмассовая линейка с рекламкой микстуры от кашля, посеребренная бутылочная открывалка и крохотная щеточка для зажигалки.
Автомобиль остановился перед величественным зданием на Итон-сквер. Выбираясь на тротуар, я спросил шофера:
— Послушайте, дружище, вы ведь, наверное, давно сюда доктора Поттер-Фиппса возите. Не знаете, случайно, чем он лечит этого аристократа?
Шофер пожал плечами:
— Извините, док. За углом тут живет еще один герцог, так у него геморрой и варикозные вены, это я точно знаю. Другого пэра хозяин от простатита пользует. Хотя нет, он эрл[9], я спутал…
Молоденькая горничная выпорхнула из дома и открыла мою дверцу.
— Я доктор, — тупо проблеял я, вдруг почувствовав себя разносчиком зелени.
— Сюда, пожалуйста, — прощебетала она.
Я прошествовал за ней, не чуя под собой ног от страха. Меня так и подмывало спросить горничную, не знает ли она, в чем состоит «обычная процедура»? И вдруг меня прошиб холодный пот: только сейчас меня осенило, что к этому пациенту следует обращаться строго подобающим образом. Хотя в свое время я тайком приобрел брошюрку «Титулы и формы обращения: справочник пользователя», именно этот раздел оказался для меня куда сложнее анатомии с физиологией. Я судорожно попытался вызвать в памяти нужную страницу, но, как и на экзаменах, когда я прекрасно помнил формулу ангидротдроксипрогестерона, но напрочь забывал симптомы пневмонии, моя память вновь отколола надо мной свинскую шутку: сколько я ни тужился, мне удавалось вспомнить только одно — жены младших сыновей эрлов получали право носить их титул, но зато не смели помещать соответствующие буквы на своих визитных карточках.
9
Эрлы — английская родовая знать. С XI в. титул эрла соответствует титулу «граф».