Перикл

— Какие стены? — удивляется Фемистокл. — Это клевета, распространяемая теми, кто хочет рассорить друзей. Пусть спартанцы пошлют в Афины достойных людей, которые убедятся в справедливости его заверений.

Спартанские послы действительно вскоре оказались в Афинах. Они сразу же увидели, что их обманули, но сообщить об этом в Спарту не могли. Их не выпустили обратно, задержав как заложников.

Через 30 дней стены были возведены. Фемистокл возвратился на родину, еще раз доказав, что не зря носит титул «истинного спасителя Афин».

Но одних стен вряд ли достаточно, чтобы обеспечить безопасность. Слишком многое увидел и понял Фемистокл, находясь в Спарте, вызывавшей у него ужас и восхищение. Фемистокл трезво оценивал будущего соперника. Да, спартанцы действительно грубые и невежественные люди. Их не облагораживает искусство, они не знают истинной общественной жизни. Они солдаты, а не свободные, мыслящие граждане. Но их бесстрашие внушает уважение, а прочности государственного строя можно лишь позавидовать.

В течение почти четырехсот лет, начиная с VIII века до н. э., сухопутная армия спартанцев не знала поражений. Крепкие физически, смелые, предельно дисциплинированные спартанцы славились своим вооружением и образцовой военной тактикой. Главную силу их армии составляли тяжеловооруженные воины — гоплиты. Во время боя отряды гоплитов — фаланги — располагались в центре, принимая на себя основной удар. И никто не видел, чтобы когда-нибудь хоть один спартанец дрогнул, покинул поле брани или сдался в плен. Позор ожидал и того, кто возвращался в родной город раненным в спину. «Победить или с честью умереть!» — вот чего требовали от своих воинов сограждане.

И спартанцы привыкли смотреть смерти в лицо. С самого детства их воспитывали так, чтобы они без страха, не колеблясь, в любой момент могли пожертвовать своей жизнью. Оплакивая погибших сыновей, родители в то же время гордились тем, что их дети оказались достойными сынами отечества и не уронили славы их рода и государства.

Война была основным занятием спартанцев. Физический труд, ремесло, земледелие считались недостойными свободного гражданина. Этим должны были заниматься люди низших категорий, угнетенные слои населения. Сами же спартанцы проводили время в постоянных военных упражнениях, закаляя свое тело, заботясь о силе и выносливости.

«Нас мало, и мы властвуем над многими, поэтому нам можно держаться только войной и победами», — говорил один из их полководцев. И действительно, уже с VIII века до н. э. Спарта ведет бесконечные войны с соседями, постепенно подчиняя своему влиянию все государства на Пелопоннесском полуострове. Через 200 лет она становится во главе Пелопоннесского союза, члены которого обязаны были помогать ей в случае войны или восстания угнетенных. А такие восстания могли вспыхнуть в любой момент, ведь Спарта жила на огнедышащем вулкане: ее ненавидели покоренные местные жители, готовые при первой же возможности взяться за оружие.

Часть этих жителей занималась земледелием, торговлей, ремеслом, но была лишена всяких политических прав. Другую, самую многочисленную группу составляли илоты — подневольные крестьяне, обрабатывавшие земельные участки (они принадлежали общине спартанцев и предоставлялись в наследственное пользование гражданам), выполнявшие самые трудные и грязные работы. По сути дела, илоты мало чем отличались от рабов, но считались собственностью не отдельных лиц, а всего государства. Илотов не только беспощадно эксплуатировали, но и всячески унижали. Они должны были носить особую одежду. Каждый год им полагалось получить определенное количество ударов, даже если они не совершали никакого проступка. Это делалось для того, чтобы илоты всегда помнили, что они рабы. Более того, если кто-нибудь из них оказывался чересчур сильным, его ожидала смерть, а на хозяина накладывали штраф за то, что он не сумел задержать физическое развитие илота.

Но эта система террора не могла подавить дух сопротивления у безоружных илотов, и не раз они поднимали восстание против угнетателей. Спарта поэтому напоминала самый настоящий военный лагерь, находившийся в постоянной боевой готовности среди массы эксплуатируемого населения. Потому-то так тщательно заботились спартанцы о развитии военного дела.

«В Лакедемоне, — замечает Аристотель, — почти все воспитание граждан имеет в виду военные цели. Вся система законодательства рассчитана только на военную добродетель, поскольку она нужна для того, чтобы господствовать над другими». Естественно, что особенно почитаемым божеством в Спарте был бог войны Apec. Ему посвящались храмы, а его деревянную статую даже заковали в цепи, чтобы грозный обитатель Олимпа, навеки связанный с городом, оказывал ему покровительство.

Военный дух пронизывал всю общественную и частную жизнь спартанцев. Новорожденного родители обязаны были предоставить на суд старейшин, которые решали, достоин ли ребенок того, чтобы стать будущим гражданином. Неполноценных детей — больных, хилых или с какими-нибудь физическими изъянами — сбрасывали в пропасть со скалы. Особенно строгие требования предъявлялись к отпрыскам царского рода. Малейший недостаток мог послужить поводом к тому, чтобы не допустить царя к власти или сместить его.

Девочек воспитывали дома, но и это являлось делом государственного значения: ведь им суждено было со временем дать жизнь новым гражданам, будущим защитникам родины. Спартанки должны были прежде всего заботиться о своем здоровье. Они выполняли гимнастические упражнения, бегали, боролись, метали диск и копье. По словам античного автора, «их заставляли забыть об изнеженности, баловстве и прочих прихотях, приучали не хуже юношей плясать, петь, участвовать в торжественных процессиях». Выйдя замуж, спартанская женщина целиком посвящала себя домашним делам, и авторитет ее в семье был очень высок.

Мальчики же оставались под надзором родителей только до семи лет и находились на попечении кормилиц. После этого заботу о них брало на себя государство. Их размещали в особых детских общежитиях и объединяли в специальные отряды по возрасту. В этих отрядах — их называли агелами — юноши находились до 20 лет. Весь уклад жизни был построен там по военному образцу. Детей знакомили со спартанскими обычаями, приучали к послушанию. Плутарх рассказывает: «Они жили и питались вместе, приучались играть и трудиться друг с другом рядом. Во главе отряда стоял тот, кто превосходил прочих сообразительностью и храбростью. Остальные равнялись на него и молча терпели наказания, так что главным следствием такого образа жизни была привычка повиноваться. Грамоте они учились лишь в той мере, в какой без этого нельзя было обойтись. В остальном же воспитание сводилось к умению беспрекословно подчиняться, стойко переносить лишения и одерживать верх над противником».

С годами требования становились более жесткими. Мальчиков коротко стригли, заставляли и летом и зимой ходить в легком плаще и босиком. В гимнастических школах, где занимались физическими упражнениями, они тренировались в метании диска и копья, борьбе, кулачном бою, нередко выступая совсем обнаженными. Спали они на подстилках из тростника, который должны были сами сорвать руками, без помощи ножа.

Кормили их скудно: весь завтрак состоял из одного куска хлеба. Зато их приучали самостоятельно добывать себе пищу с помощью воровства и грабежа. Дети рыскали по садам и огородам, забирались в дома жителей, крали плоды, кушанья со стола, нападали на спящих сторожей. Тех, кто попадался, беспощадно избивали плетью — не за то, что они воры, а за то, что они плохие и неловкие воры, которым не хватает осторожности, хитрости и находчивости.

Физическая слабость вызывала у спартанцев презрение и насмешки, а душевная мягкость и благородство считались признаком малодушия. Уважали тех, кто был суров и жесток, кто умел подчиняться и подчинять.