Дикие собаки

И в один момент статус-кво, конечно же, не изменить, хоть прими закон какой, хоть десять законов. Так что эта программа долгосрочная и надо рассчитывать лет на двадцать, не меньше. Я, правда, здесь столько жить не собираюсь. Фрустрация снова накрыла меня своим чёрным пологом, хотелось завыть на луну и кого-нибудь укусить. Что-то совсем я психический стал, а пустырника всё нет и нет. Эти пораженческие настроения от местной ноосферы. Космический Разум запускает мне в мозг свои щупальца! Есть, есть от этого лекарство. По двадцать капель на каждый зуб, и жизнь становится несколько веселее.

Захотелось поговорить. Я позвонил Сайнаре и проворковал почти час. Такая она милая по телефону, когда запаха не чует. Потом я поговорил с ВК своего планшета, он тоже парень ничего, жаль только, что усечённая версия базового ВК, но излишки данных он всегда сливает на накопители через спутниковый канал. Он, оказывается, может записывать мои избранные мысли, и не надо париться, чёркать в блокноте. Блин, у меня такой инструмент в руках, а я им пользуюсь, как дикарь из двадцать первого века. Всё ручками и мышкой. Новые перспективы туманили мозг, открывали второе дыхание. Хотелось свернуть горы. Крейсер перестройки взломает лёд архаичных взаимоотношений в Курухане. Но такие слова нельзя здесь людям говорить. Могут и побить. Так что тихой сапой, исподтишка, буду проводить свою политику.

Позвонил Дохсуну и велел завтра на закате вместе с гринго садиться в грузовики и готовиться к выезду в поле. Засиделись ребятишки в городе, пора им на природу. И чтобы не забыли с собой Ичила. Намекнул, что мы отбываем из Курухана кружным путём. Талгат обрадовал меня тем, что испытания прошли успешно, погибло всего четыре человека. Тысячу он оставляет в качестве ППС в Курухане, а с тысячей выходит в сторону Хотон-Уряха, там сбор всех войск Тыгына. Ну что ж, это тоже хорошо.

Глава 5

— У него ещё свояченица брата свекрови двоюродной сестры скалкой огрела, — сплетни, кругом сплетни.

Стоит только остановиться, как сразу же, на этом самом ровном месте, начинает собираться народ. Сенсорный голод, фигле. Они тут, в смысле, здесь, в радиусе двухсот километров, друг другу уже надоели хуже горькой редьки, обо всём переговорили, а новый человек — это новости, байки, глоток свежего воздуха. Так и начало подтягиваться, правда, с некоторым опозданием, местное население. Оно ещё не поняло, что тут будет, то ли война, то ли мирный договор. Просто прочухали, что собирается больше двух Тойонов, а это непременно к какой-нибудь буче. Ну чиста мимо проходили, да так остановились посмотреть, что будет. Ну совершенно случайно.

Пришлось проставляться, нельзя же разочаровывать электорат в его ожиданиях. Весьма кстати мои молодцы подвезли кой-какой жратвы. Выпивка как-то образовалась сама собой, без ненужных понуканий. Ну что там за пойло, вы понимаете, здешняя разновидность лёгкой бражки. Не менее мерзкая, чем буза, но чуть более забористая. С пузырёчками такими. Знать, не доиграла, значит, у меня снова будет расстройство.

Я вот сижу тут возле костра, жду. Я всегда жду, это у меня прикол такой. Некоторые коты яйца лижут, а я сижу и жду. Остальные тоже ждут. Чего ждут — непонятно. Я лично жду, когда они все свалят отсюда к едрене-фене, и я спокойно смогу со своей бригадой отправиться на остров. Но я недооценил градус самоорганизации стихийного сообщества. Они, мля, назавтра решили охоту на волков организовать, с беркутами. Не совсем понимаю, чем эта охота отличается от всякой другой, но решил посмотреть, исключительно ради общего развития. Чтоб в дальнейшем не прослыть дремучей незнайкой. А так я ко всякой охоте равнодушен. Нет во мне охотничьего азарта.

С утра начали подтягиваться беркутчи. Как на праздник. В ярких кафтанах, кто в бордовых с красной вышивкой, кто в тёмно-зелёных, с изумрудной вышивкой, со всякими яркими разводами по обшлагам и лацканам. Кто-то в черных камзолах с серебряными узорами, в отделанных бронзой поясах и сафьяновых сапожках с загнутыми носами. В общем, полный парад. Люди такие, понимаешь, серьёзные, преисполненные собственного достоинства.

Народища собралось пицотыщмильёнов. Это как его… не саммит, а фестиваль какой-то. Вроде не охота, а бразильский карнавал. Ну, народ посовещался и поехали к какой-то долине, где, по свидетельству очевидцев, расплодился какой-то волчий прайд, и не даёт пастухам жить спокойно. Приехали, определились с очерёдностью и началось. Беркутчи снимает кожаную нашлёпку с головы своего питомца и подталкивает немного, типа, фас. Беркут падает с обрыва, выравнивается и начинает кружить над долиной. Тоска. Отпускают второго. Та же картина.

Ага, беркут увидел волка и начинает пристраиваться для атаки, я достал бинокль, глянуть поподробнее. Второй следом за ним. Первый беркут в атаке промахивается, видать, волк тёртый оказался, в последний момент вильнул. Зато вторая птица приземлилась точно зверю на загривок, и они покатились по пыли. Himmelsgott[26], как это всё-таки забирает! Иррационально, тупо, никогда бы не подумал. Я, оказывается, себя ограничивал в мелких радостях жизни, гордился своей невозмутимостью. Какие мы всё-таки дикари! Из глубины души поднимался совершенно, для человека городского и цивилизованного, противоестественный, дикий, первобытный азарт. Сердце колотилось, будто я сам, с клювом и когтями прицеливаюсь в загривок волку. Выкрикивал что-то вроде «мочи гадов, вали козлов!» Видимо, прадедушкина кровь во мне взыграла. Конь всхрапнул, переступил ногами, совершенно не одобряя моих подпрыгиваний в седле. Вот ещё один заход, но здесь дело запахло керосином. Волк попался матёрый, хитрый и сильный. Вывернулся из когтей и схватил беркута за крыло. Начал рвать насмерть. Другие птицы замешкались с атакой — тяжёлая всё-таки тушка, не сокол, пока развернулись, пока вцепились — первый беркут уже помирал. Вроде бы на этом и охота закончилась. Мамку с папкой завалили, ещё щенка одного. Остальные где-то прячутся под камнями, санитары, блин, степей.

Прилив сил и бодрость духа. Ну как же, наши победили. Пришлось мне раскошелиться на пару сотен таньга, да выдать героям по значку. Латунному, с красной, синей и зелёной эмалью, без надписей. Типа первый, второй и третий класс. Я с собой вожу на всякий случай. Чёрт, чёрт, чёрт! Я тоже хочу такого орла!

Но беркут продаётся за табун харогских рысаков. И вместе с беркутчи, ибо местный беркут после приручения никого, кроме него не признаёт. Да, дороговатое удовольствие.

Я посмотрел на мужика, у которого волк задрал беркута. Старик реально рыдал, обняв своего любимца. Походу беркут помирал. По морщинистым щекам текли слезы, а он что-то приговаривал, бормотал. Провожает свою птицу в страну вечной охоты. Я плохо переношу такие сцены. Это не для моей слабой психики, аж сам шмыгнул носом.

Но всех сирых и убогих не нажалеешься, лучше помочь материально. Ну и морально поддержать. Я отозвал в сторонку десятника из тех, которые всегда при мне, Курата.

— Скажи, Курат, что это старик так убивается?

— Господин, после гибели птицы в его возрасте очень трудно будет встать на ноги, — ответил мне десятник.

Дрессировка беркута требует полнейшей самоотверженности, в буквальном смысле этого слова. Беркут для беркутчи — это всё. Это жена, дети, родственники. Подчас у беркутчи нет ничего — только лошадь и беркут. Найти гнездо, дождаться, когда вылупятся птенцы, забрать вовремя одного, скрыться от разгневанных родителей и потом два-три года тренировать несмышлёныша. Не всякий сможет. Да и знать надо, как. Потом зато живут за счёт беркута. Я вырвал страницу из блокнота и черкнул пару строк. Приложил к записке сотню таньга.

— Курат, проследи, чтобы старый чёрт не удавился с горя. Как он успокоится, дашь ему письмо и деньги. Пусть едет к урочищу Малые Камни. Там найдёт Сайнару-хотун, отдаст ей. Она расскажет, что делать дальше.

Мне несподручно самому спонсорством заниматься. А так у меня свой беркутчи будет. Почти даром. Глядишь, старик учеников возьмёт, так всем хорошо и станет. В конце концов, когда-нибудь этот вечный форс-мажор закончится и можно будет принимать участие во всяких развлечениях. Типа гостей традиционно развлекать. Мне приходится обезьянничать, Тыгыну подражать, я не разу не воспитан в аристократических кругах и не понимаю иной раз, что тут Тойонам делать положено.

26

Отец небесный