Страница 10 из 83
Народные сказки на Сейшелах порой удивительно жестоки. Я нашел несколько таких сказок в католическом журнале «Эхо островов». Их рассказывают, как правило, у постели усопшего, чтобы скоротать ночь. Главные персонажи — два зверя: заяц по имени Сунгула и черепаха Кусупа. Заяц напоминает хитрого паука Ананси из западно-африканских сказок. Черепаха же, в противоположность ему, образец порядочности. Одна из таких историй повествует о Сунгуле и Тигре. Я позволил себе дать относительно свободный перевод этой сказки, поскольку дословный трудно воспринимается.
Некогда жили два старых друга — Сунгула и Тигр. На большом пустыре решили они развести плантацию маниоки и бататов. Сунгула и говорит Тигру:
— Брат! Мне ужасно надоело стучать по камню черенком, чтобы насадить на него лопату. Давай договоримся: каждый раз, когда кому-нибудь из нас придется это делать, я буду бить по твоей голове, а ты — по моей.
На другой день рано утром они начали работать. Сунгула взял большие гвозди и лопату Тигра и незаметно для него крепко-накрепко прибил лопату к рукоятке. Только они начали копать, как лопата Сунгулы соскочила с черенка.
— Ничего не поделаешь, дружок, подставляй-ка свою голову — таков уговор!
Трах! Трах! Кожа на голове Тигра лопнула. Сунгула продолжал копать, и опять его лопата соскользнула с черенка. Так до обеда она ломалась четырежды. Кожа на голове бедного Тигра изодралась в клочья.
Между тем еда была готова. Госпожа Сунгула подала прекрасное жаркое из кокосового сока и головы огромной ставриды. И Сунгула пригласил Тигра к столу. Но бедному Тигру — не до еды. Голова раскалывалась; его била дрожь, хотелось спать.
В это время мимо проходил Кусупа. Увидел он Тигра и спросил, что это с ннм случилось. Тот рассказал, как они с Сунгулой договорились отлаживать свои лопаты друг у друга на головах. Тогда Кусупа подошел поближе, взял лопату Тигра, осмотрел ее и сказал:
— Посмотри, сколько гвоздей вбил Сунгула в твою лопату!
Тигр увидел и говорит:
— Тихо, Кусупа! Сделай вид, будто бы ничего не произошло.
Потом он обменял лопаты: свою подложил Сунгуле, а его взял себе. Кусупа тем временем скрылся. Вскоре возвратился Сунгула и спросил:
— Ну, как дела, брат?
Тигр ответил:
— Все в порядке, пора работать.
Но хитрый Сунгула тут же сообразил, что Тигр обменял лопаты. Когда лопата Тигра соскочила с черенка, и он предложил Сунгуле подставить голову, тот заохал:
— Ой-ой! Послушай! Видно, моя жена отравила меня кокосовым молоком со ставридой. Все кишки переворачиваются!
Потом он убежал и спрятался за большой камень. А бедный Тигр умер от ран.
Правда, не все сказки о животных столь кровожадны, истории о Сунгуле, Слоне и богине Валь рассказывается о довольно безобидной хитрости.
В одно прекрасное утро, когда Сунгула прогуливался по лесу, ему встретился Слон.
— Здравствуй, большой брат! — говорит он. — Хочешь поиграть со мной?
Слон удивился, но спросил:
— Во что же мы будем играть?
Заяц робко ответил:
— Давай перетягивать канат — я хочу помериться с тобой силами. Ты останешься в лесу, а я побегу к реке.
Слон еще больше удивился, но принял вызов. Заяц пошел домой, нашел длинную веревку, вернулся в лес и протянул один конец Слону. С другим побежал на берег реки. Там он повстречал богиню Валь.
— Добрый день, большая сестра! — сказал он. — Хочешь посостязаться со мной в перетягивании каната?
— Конечно, хочу, — ответила богиня и от души посмеялась над маленьким зайцем, дерзнувшим помериться с ней силами.
— Держи конец веревки, — сказал Сунгула. — Я вернусь в лес, а когда свистну — начнем состязание.
А на другом конце дожидался Слон. Пробежав полпути, Сунгула свистнул — состязание началось. Слон и богиня Валь изо всех сил тянули веревку, каждый в свою сторону. Сунгула тем временем притаился в траве и стал смотреть на веревку, которая медленно двигалась то взад, то вперед, а он потешался над своими жертвами, выбивавшимися из сил.
Несколько часов прошло, а веревка все двигалась и двигалась. Наступило время кончать шутку. Сунгула большими прыжками поскакал к Слону и спросил:
— Ну, как тут дела?
— Я порядком утомился, — ответил тот. — А ты?
— Я? — переспросил заяц. — Что ты! Ничуть! Только ты, брат, состязался не со мной, а с богиней Валь. Я просто подшутил над вами.
Слон ужасно рассердился и хотел зарубить зайца бивнем. Но Сунгула оказался проворнее. Он помчался к берегу.
— Ну, как дела, богиня Валь?
— Измучилась, а ты?
— Я — прекрасно!
— Но тогда скажи мне, зайчонок, откуда у тебя силы, чтобы состязаться со мной.
— Ответить не трудно, добрая Валь! Моя сила в хитрости. Весь день ты состязалась со Слоном!
Взбешенная богиня Валь хотела наказать злого Сунгулу.
Но в это время я подошел поближе, чтобы как следует разглядеть, что станет с бедным зайцем. Удар под зад, предназначенный для Сунгулы, достался мне, и я мигом залетел на крышу собственного дома.
«Сладкая» жизнь
Девушек с Сейшельских островов я впервые встретил в 1963 году в одном из баров Найроби. Они работали там в качестве прислуги, но мало походили на африканок. Одна из них напоминала индианку, в других была представлена «помесь» различных национальностей, встречающихся на таких островах, как Мартиника в Вест-Индии. Когда они разговаривали между собой, мне показалось, что говорят они по-французски. Но обратившись к ним на этом языке, я сразу понял, откуда они.
На этот раз в Найроби мне не удалось встретиться с моими старыми знакомыми. Только в Момбасе я натолкнулся на нянь-сейшелеанок — худощавых, прекрасно сложенных девушек с европейскими чертами лица, светло-коричневым цветом кожи и прямыми волосами. Но, к сожалению, они были родом из Кении, не говорили на сейшельском наречии и очень немного знали об островном мирке, выходцами из которого были их родители.
Единственной «настоящей» уроженкой Сейшел, которую я встретил в Момбасе, была хозяйка гостиницы, где я остановился. Она не знала, надолго ли останется в Кении, и была очень озабочена своим будущим. Все большему числу людей родом с различных мелких островов в Индийском океане отказывали здесь в праве получить разрешение на работу, и они были вынуждены возвращаться на родину, если им не удавалось перебраться в какие-либо другие страны, что становилось все труднее и труднее. Многие из знакомых моей хозяйки возвращались на Маэ тем же пароходом, что и я.
В 1968 году официальные власти островов впервые зарегистрировали, что число «прибывающих» превышает число «отъезжающих». 2133 пассажира покинули Маэ и 2460 прибыли туда, минуя океан. К тому же, как утверждает статистика, на этих островах, где уже тысячи безработных, рождаемость увеличилась на 2,5 процента…
Эмиграция в Кению началась на рубеже XX века, когда англичане всерьез занялись колонизацией восточной Африки. Английские предприниматели отдавали предпочтение сейшельцам при поступлении на работу, так как они в отличие от аборигенов этой страны уже имели некоторое европейское образование. Однако на всем восточном побережье Африки известно, что островитяне не славятся работоспособностью и надежностью, что они ценятся не очень высоко как обслуживающий персонал отелей и ресторанов.
«Важнейшая „отрасль” Сейшел — это девочки, — заметил один англичанин, узнав, куда я направляюсь. — Когда вы приедете на острова, они будут встречать вас на пирсе длинными рядами, интересуясь, не хотите ли вы иметь спутницу». Об этом говорит и другая деталь: чернокожие проститутки Момбасы объясняли мне, что они надевают парики на свои волосы, вьющиеся мелкими кудряшками, для того, чтобы хоть немного походить на сейшелеанок. Последние редко встречаются теперь в Кении, но всегда оказываются опасными конкурентками в барах и ночных клубах. По-моему, в рассказах о сейшелеанках много преувеличений.