Под тропиком Козерога

Город населен выходцами со всего света. Частью магазинов владеют китайцы, чьи предки приехали сюда добывать золото. Перебравшиеся из Сиднея новые иммигранты — итальянцы и австрийцы — открыли рестораны, где подают шницель по-венски и равиоли, оказавшиеся откровением для жителей австралийского захолустья, выросших на испеченных в золе пресных лепешках и жарком из кенгуру. На почтамте можно встретить уроженца Лондона и новозеландца, но редко увидишь человека из пустыни, в которую упирается главная улица города. Разве что в пивном баре — пабе — вы уловите обрывки разговора о заброшенной «где-то там» урановой шахте или открытии в буше новых месторождений золота. При случае можно заметить аборигенов в бумазейных майках, сидящих у кинотеатров и потягивающих через соломинку кока-колу. А то вдруг натолкнетесь на здоровенного скотовода в ковбойской шляпе, бряцающего шпорами по тротуару среди отутюженных банковских клерков.

Одного такого живописного пионера австралийской глубинки мы встретили в баре самой шикарной гостиницы Дарвина. Это был румянолицый мужчина, разодетый на деревенский манер: красный платок, завязанный поверх ворота клетчатой рубашки, плотно облегающие потертые бриджи и сапоги для верховой езды. Дуг Мур, владелец местной фирмы, занимающейся сдачей внаем самолетов, любезно представил нас ему.

— Алан Стюарт, — сказал он. — Если вы, ребята, желаете увидеть настоящих диких зверей, то вам повезло: Алан как раз тот человек, который вам нужен.

Мы обменялись рукопожатием. Рядом с дочерна загорелыми и обветренными собеседниками мы выглядели ужасающе бледными — типичные субтильные горожане. Я объяснил наши цели, добавив, что действительно нам бы хотелось поснимать животных.

— У меня их пруд пруди, — отозвался Алан. — Утки, гуси, кенгуру, рыба баррамунди размером с твою руку, крокодилы — все что хочешь.

Он осушил кружку пива и причмокнул:

— Толком и не распробовал.

Дуг понял намек.

— Я угощаю, — сказал он. — Следующий заход ваш, ребята.

Он собрал пустые кружки и направился к стойке.

— Должен только предупредить, — продолжал Алан. — Когда будете снимать, берегитесь буйволов. Они бывают малость того. Дуг вам может рассказать, что случилось с его отцом.

Дуг вернулся с пятью полными кружками.

— Такое дело, — начал он. — Старик искал золото в заброшенных выработках, и вдруг, откуда ни возьмись, выскочил буйвол. Здоровенный — во! Свалил его и уже собирался растоптать. Но старик — мужик крепкий. Ухватил буйвола за рога и стал сворачивать ему шею. Дрались долго, и в конце концов зверь отвалил. Но старику досталось. Четыре сломанных ребра, весь побитый, страшно смотреть. Пришлось тащить его в больницу приводить в порядок. Это произошло три недели назад, а вышел он только сегодня. Такие вот дела у нас.

— Да, я слышал, что у буйволов не очень смирный нрав, — сказал я как можно более небрежным тоном. — А что делать в таких случаях?

— Стрелять, — хмыкнул Алан, допивая пиво. — Надеюсь, вы, ребята, при ружьях?

— Гм… нет… — признался я, чувствуя себя больше чем когда-либо изнеженным англичанином. — По правде говоря, даже будь у меня ружье, сомневаюсь, что смог бы попасть в несущегося буйвола.

— Тогда не берите его в руки, — отрезал Алан. — Здесь и так слишком много парней расхаживает с ружьями, хотя они и с двух метров не попадут мешком с пшеницей быку по мягкому месту.

— И все-таки что делать при нападении буйвола? — продолжал настаивать Боб.

— Прыгать на дерево, — сказал Дуг, — и побыстрей.

— Была тут одна девочка. Так вот, когда буйвол ее повалил и полез к ней мордой, она потрепала его за нос, погрозила пальчиком и сказала: «Но, но, но», — добавил Алан с явным намерением подбодрить нас.

— Лучше всего, конечно, быть в машине, — продолжал Дуг. — В прошлом году один малый столкнулся на дороге с буйволом. Что делать? Он быстро развернулся и рванул в обратную сторону. Промчался мили две, и буйвол начал отставать. Наверное, решил — не стоит связываться.

— Я где-то читал, что буйволы в Австралии встречаются не часто, — оптимистически заметил Чарльз.

— Не часто?! — возмутился Алан, — Да они стадами ходят в наших местах, штук по двести разом. Я вам говорю, у нас там полно зверья, вы такого не сыщете на всей Территории.

Поясню, что буйволы, о которых мы беседовали, совсем непохожи на горбатых, косматых животных, несметные стада которых некогда бродили по равнинам Северной Америки. Азиатские буйволы по виду скорее напоминают коров, но вес крупного самца доходит до семисот пятидесяти килограммов, а загибающиеся на спину рога достигают трех метров. У себя на родине, в Азии, они очень покорны, хотя эта покорность обманчива. Буйволы безропотно тащат тяжеленные повозки и терпят жестокие побои от своих погонщиков, валяются в грязи каналов, позволяют мальчишкам забираться верхом и почесывать себя по загривку. Но иногда смирные тягловые животные вдруг впадают в бешенство. Запаха незнакомого человека может оказаться достаточным, чтобы повергнуть их в состояние безумия, и тогда они переворачивают повозки, крушат все вокруг и кидаются на любого, кто оказывается рядом.

Полтора века назад буйволов с острова Тимор завезли в Австралию, чтобы обеспечить молоком и мясом военные гарнизоны на северном побережье континента — в Раффлз-Бее и Порт-Эссингтоне. Они должны были служить и тягловой силой. Но в 1849 году войска вывели, и буйволов отпустили на волю. Новый край пришелся им по вкусу, они стали плодиться и размножаться — настолько, что сорок лет спустя тысячные стада их бродили по долинам рек Мэри и Аллигейтор. Животные редко углублялись больше, чем на сотню миль от побережья, поэтому считается, что зона их обитания тянется примерно на триста миль к востоку от Дарвина. На эту территорию никто не претендовал, земли там и поныне необитаемы, они попеременно то затопляются муссонными дождями, то выжигаются дотла солнцем. Буйволам здесь жилось привольно, их никто не трогал, разве что случайный охотник мог застрелить одного на мясо.

Затем, в 80-х годах прошлого века, люди поняли, что шкура буйвола очень прочна, и началось их массовое уничтожение. Один белый с помощниками-аборигенами, обдиравшими шкуры, забивал по сорок штук в день, то есть примерно тысячу шестьсот буйволов за сезон. Процедура была невероятно жестокой. Дело в том, что, когда охотникам встречалось стадо, им было не с руки останавливаться и сдирать шкуру с каждого убитого зверя. Но шкура мертвого буйвола, пролежавшего какое-то время на солнце, быстро портилась, если ее тут же не отделяли от туши. Поэтому охотники подъезжали к стаду и, не слезая с лошади, стреляли зверю в спину. Тот падал с парализованной задней частью туловища и лежал иногда всю ночь, пока утром не прибывали живодеры; прикончив буйвола выстрелом в голову, они сдирали шкуру.

К счастью, в наши дни повальный убой буйволов практически прекращен. С появлением синтетических заменителей ценность буйволовых шкур упала настолько, что добывать их стало невыгодно. Рогатых животных опять — уже во второй раз — оставили в покое, дав возможность бродить по равнинам. Исключение составляет место под названием Нурланджи, где стоит ранчо Алана.

Поначалу Нурланджи было лесной концессией. Когда все деревья вырубили, Алан взял землю в аренду, построил там несколько хижин и назвал ранчо «Австралийское сафари». Буйволов он окрестил «крупной дичью» и вместе с остальной живностью — крокодилами, кенгуру и пернатыми — включил в список, который должен был привлечь «спортсменов» из больших городов Юга, обуреваемых неуемной страстью убивать зверей. Здесь они получали возможность удовлетворить ее. Не буду говорить о моральной стороне такого рода охоты. Отмечу лишь, что теперь хотя бы буйволы умирают сразу, а не мучаются в долгой агонии.

Кстати сказать, затея Алана превратить Территорию в место крупномасштабных охотничьих забав не оправдалась: — Нурланджи пустовало. Нас это очень устраивало. На ранчо были «оборудованные» хижины, полевая рация и имелась собственная взлетно-посадочная полоса. Место вполне подходило для базового лагеря экспедиции. О несметных стадах буйволов мы уже были наслышаны, но нас интересовали и другие животные. Решено было принять приглашение Алана. Сам он в тот же день улетал в Нурланджи, а мы со всеми пожитками и аппаратурой должны были выехать следом на машине. Оставалось лишь раздобыть «лендровер».