Страница 11 из 68
Мало-помалу жизнь вошла в нормальную колею, острота переживаний была приглушена напряженными трудовыми буднями, навалившимися на меня немилосердно и почти не оставлявшими времени для отдыха. Операционные дни, ночная срочная помощь в госпитале больным с тяжелыми травмами и огромное чувство ответственности — ведь я представлял здесь нашу советскую медицину, в частности харьковскую школу медиков, — все это заставляло быть внимательным к каждому шагу. И все же, несмотря на напряженную работу, чувство одиночества не покидало меня. Особенно остро я начал ощущать его снова в самом конце моей командировки, когда желание скорейшего возвращения на Родину стало реально выполнимым делом. В этой связи вспоминается один эпизод.
В канун моего отъезда из Кувейта отмечали день моего рождения в маленьком, уютном ресторане «Максим». Собираясь уходить домой, мы спустились вниз, где находился оркестр. Было поздно, и ресторан уже закрывался, когда вдруг появилась шумная компания молодых испанцев — технических сотрудников нефтяной компании «Кувейт-Спэниш Петролеум Компани». Их тепло приветствовали соотечественники-музыканты. Пришедшие сели за отдельный столик, и тут началось нечто необычное, что задержало наш уход, — испанские танцы. Молодой, высокий, стройный юноша под одобрительные возгласы товарищей исполнял народные танцы. То темпераментные и быстрые, то грациозные и плавные, они были очень красивы. В них была и судьба тореадора, ведущего бой с быком, и триумфальная, а порой печальная и трагичная, любовь пылкого юноши к своей возлюбленной, и тоска о покинутом родном крае. Мы все сидели как зачарованные, иногда аплодировали, а испанец все танцевал и танцевал, вдохновенно и самозабвенно, не замечая ничего вокруг. Его товарищи в такт оркестру умело подыгрывали на импровизированных шумовых инструментах, а танцующий, казалось, не уставал, а отдыхал в танце — так легко и красиво у него все получалось.
Я с удовольствием смотрел своеобразные танцы испанцев и слушал их народные песни. И вдруг меня охватило радостное чувство предстоящего скорого возвращения на родную землю: в последние месяцы моего пребывания в Кувейте, как и в первые дни жизни в «Гест хаусе», я особенно остро ощущал отрыв от Родины.
Но вернемся к первым дням моего пребывания в этой своеобразной, интересной стране.
Как я уже упоминал, я был командирован по запросу министерства общественного здоровья (оно было организовано в 1961 г., после получения страной независимости, раньше вопросами здравоохранения ведал Медицинский департамент).
Расположено министерство на набережной, неподалеку от дворца эмира Кувейта, на Арабиен-галф-стрит — улице Арабского залива (так в Кувейте называют Персидский залив). В главном трехэтажном здании министерства, а также в других корпусах, разбросанных по городу, размещены отделы: лечебно-профилактический, госпиталей и клиник, санитарно-эпидемиологический, борьбы с особо опасными инфекциями (холера, оспа и т. д.), охраны материнства и детства, школьного здравоохранения, профессиональных заболеваний, организации семьи, врачебных кадров, средних медицинских работников, лабораторий, медицинского оснащения и аппаратуры, протезно-ортопедических изделий, главное аптечное управление и отдел медицинской (лекарственной) промышленности, отделы переливания крови, финансовоплановый, тендерный (для организации открытых конкурсов по поставкам оборудования и строительству госпиталей) и др. Во главе каждого отдела стоит начальник — опытный специалист, хорошо знающий свое дело.
Кроме того, в ведении министерства находятся два лечебно-профилактических учреждения, или, как принято их здесь называть, института: для умственно-недоразвитых и для глухонемых детей. Оба института располагают своим штатом медицинских работников и педагогов.
Работой министерства руководил в то время врач по образованию Абд ар-Раззак Мишари аль-Адвани. Однако из-за его крайней занятости в правительстве и особенно в связи с его частыми поездками в соседние арабские страны, а также на различные конференции и симпозиумы в Европу всей работой министерства практически руководили четыре человека. Это прежде всего три его заместителя: Саад ан-Нахед — первый заместитель министра по общим вопросам, Бержес Хамуд аль-Бержес — заместитель министра по административным и финансовым вопросам, врач Абд ар-Раззак аль-Юсеф Абд ар-Раззак — заместитель министра по техническому оснащению, а также начальник отделов лечебно-профилактического и врачебных кадров врач Абдалла-ар-Рефаи. Все они коренные кувейтцы.
Наряду с этим в аппарате министерства успешно сотрудничали начальники отделов, египтяне и палестинцы, доктора Мустафа Касеми, Абд аль-Фаттах Нузаир, Насим Сеид, Сами Маттер, Абд ар-Рахман Авади.
Я с большой благодарностью и теплотой вспоминаю одного из заместителей министра, Бержеса Хамуда аль-Бержеса, который, хорошо относясь к нашей стране и к нам — русским, сделал очень много для того, чтобы моя работа в Кувейте была наиболее продуктивной, а быт устроен максимально хорошо.
Аль-Бержес окончил полную среднюю школу и поступил на работу в министерство общественного здоровья, вначале разносчиком чая, затем посыльным и, наконец, младшим клерком. Постепенно поднимаясь по служебной лестнице, он закончил двухгодичную школу административных работников здравоохранения в Лондоне и к 40 годам занял пост заместителя министра.
Аль-Бержес рассказывав как еще школьником во время летних каникул он подрабатывал на предприятиях «Кувейт Ойл Компани Лимитед». Там же он совершенствовал свои знания английского. Домой он возвращался поздно, после десяти часов вечера, когда ворота города, обнесенного крепостной стеной, защищавшей его в недалеком прошлом от набегов бедуинов, были уже закрыты. Леденея от страха, он стучал в ворота. На сердитый окрик часовых: «Кто идет?» — под свирепый лай цепных сторожевых псов отвечал, что он — Бержес, сын Хамуда аль-Бержеса, что он идет с работы домой и просит впустить его в город. И только упоминание имени его отца, предки которого со времени основания Эль-Кувейта жили в городе и, занимаясь контрабандной торговлей оружием, а затем торговлей водой, привозимой на шхунах из Ирака, и добычей жемчуга, сколотили на этом небольшое состояние, побуждало стражников открывать ворота. Они впускали мальчика, награждая его при этом подзатыльниками и пинками. Так начинал свою трудовую деятельность один из наиболее уважаемых сейчас людей Кувейта.
Как-то аль-Бержес поведал мне интересный случай, свидетелем которого он был. В начале 50-х годов нашего столетия Эль-Кувейт был еще окружен крепостной стеной, построенной в XVIII в. Каждый въезд и выезд через крепостные ворота — а их было несколько в разных концах города — сопровождался осмотром повозки, тюков, нагруженных на верблюдов, багажников автомобилей, которые в то время только начинали появляться на улицах города и были в диковинку. Стражники интересовались, что ввозится, что вывозится и есть ли на это соответствующее разрешение. Одними из первых среди появившихся в Эль-Кувейте автомобилей были дешевые малолитражки западногерманской фирмы «Фольксваген». При осмотре одного из первых таких автомобилей стражники, неграмотные бедуины, обнаружили в том месте, где обычно в машине находится багажник, мотор. Они потребовали у хозяина машины разрешение на вывоз этого мотора за пределы города. Попытки водителя объяснить им, что мотор — источник движения данной автомашины (мотор установлен в машине сзади), не привели к успеху. Был вызван старший таможенный инспектор, и только он, разобравшись в сути дела, дал разрешение на выезд автомобиля из города.
Мне довелось познакомиться с многочисленной семьей аль-Бержесов, насчитывавшей вместе с родственниками около 300 человек. Глава семейства, 62-летний Хамуд аль-Бержес, — тонкий знаток жемчуга. Он обладатель уникальной коллекции жемчужин и изделий из золота с жемчугом, оценивавшихся в десятки тысяч кувейтских динаров. Стоило показать ему жемчужину, и он без ошибки мог сказать, из вод ли Персидского залива она или нет, а если да, то в каком именно месте ее добыли. Он владел в Эль-Кувейте несколькими домами, сдаваемыми в аренду, что служило ему немалых источником доходов.