Страница 27 из 89
С сими предложениями упомянутый поверенный в делах был у Остермана, но сей короткими словами ему отказал. После сего обратился он к отцу моему, которому вышеизображенные условия показались столь выгодны, что он, хотя дело сие и не принадлежало к его части, взялся представить об оных обер-камергеру. Сие он исполнил, но не с другим каким успехом, кроме что приобрел толь ненавистное тогда прозвание французского сообщника.
Вскоре после сего возвратившийся из Вены обер-шталмейстер граф Левенвольде, лишь токмо о вышеозначенном известился чрез обер-камергера, как употребил сей случай в свою пользу, начал на отца моего наговаривать, поступки его осуждать и изображать опаснейшим человеком.
При таковых обстоятельствах неминуемое следствие было, что о свадьбе моей совсем не стали помышлять, но старались совокупными силами разорвать с таким рвением, как будто бы она с государственною важностию сопряжена была. И так не замешкали произвесть оное в действо. Генерал-майор Бисмарк, которого граф Левенвольде перевел из прусской в российскую службу, должен был посвататься и получил ее без дальних околичностей.
В начале 1733 года воспоследовавшая кончина короля польского потревожила вторично едва восстановившуюся тишину в Европе. Тут главнейшее зависело от удачи которой-либо из участвующих держав, дабы поставить в республике новую верховную главу. Венский двор состоял с российским в наилучшем согласии с того времени, как император Римский прислал к обер-камергеру двести тысяч гульденов в подарок на покупку Шлезского господства Вартенбергского. Ни единый из сих двух дворов не желал видеть тестя короля французского[46] на польском престоле, и Бирон, упоенный мыслями сделаться со временем герцогом Курляндским, искал склонить выбор на такого кандидата, который был бы ему одному за то обязан и из признательности способствовал его намерениям в рассуждении упомянутого герцогского достоинства.
Почему как скоро в Санкт-Петербурге о вышеозначенном приключении известно стало, то определено было выбор короля польского себе предоставить, восстановлению Станислава на престол всемерно препятствовать и доставить корону Пясту, то есть природному поляку. На сей конец обер-шталмейстер граф Левенвольде, будучи снабжен богатыми векселями, отправлен к республике чрезвычайным послом.
Но деньги французские предупредили российские, и Станислав склонил уже на свою сторону примаса государства и многих иных знатных особ. А которые держались еще российской стороны, те объявили, что они без подкрепления армиею ничего произвесть не могут. Граф Левенвольде обещал им сию помощь и вскоре потом уехал. По возвращении своем в Петербург, лишь токмо представил он о состоянии дел в Польше, как неукоснительно послан к стоящим на границе войскам указ вступить в Литву и прямым путем поход свой направить в Польшу. Главная команда над сею армиею, естественно, долженствовала достаться отцу моему, поелику он был фельдмаршалом, но происходившее между им, обер-камергером, обер-шталмейстером и графом Остерманом несогласие было причиною, что его обошли, и во оскорбление его препоручена главная команда тогдашнему генерал-аншефу Лассию. Однако упомянутый корпус лишь токмо половину дороги к Варшаве совершил, как пришло известие, что Станислав от французской партии избран и объявлен королем.
В то же самое время спроведали, что при сем случае произошел раздор, и к российской стороне приверженные, по учиненном формальном на то возражении, перешли в Прагу на ту сторону Вислы, где ожидали прибытия российских войск, дабы под покровом их новый предпринять выбор короля.
Причем можно было предвидеть, что на сем сейме больше согласия и меньше шуму, нежели на первом происходило, поелику не токмо при императорских дворах об избираемом кандидате условленность совершенно, но также толпа диссидентов давно склонна была тому же самому доставить корону. Сей кандидат был курфюрст саксонской, сын покойного короля, избранию которого император римский сначала прекословил потому токмо, что он дотоле не хотел признавать Прагматической санкции[47], но как после он на то согласился и обещал обер-камергеру стараться препятствовать разделению Курляндии на воеводства, то сделался отныне единственным искателем, которого упомянутый двор желал видеть на польском троне.
Между тем приближение российских войск столько уже подействовало, что Станислав для избежания опасности принужден был обще с примасом, французским посланником и многими вельможами спастись в Гданьск, под прикрытием полка коронной гвардии. Из прочих его сообщников в Варшаве остались токмо Потоцкий, воевода Киевский; Тарло, воевода Люблинский и кастеллан Терский, коих вся сила состояла из некоторых так названных польских знамен, с коими разъезжали они около и внутри Варшавы.
Как скоро генерал Лассий достиг берегов Вислы, то явилися к нему начальники противной Станиславу партии и объявили, что готовы выполнить по желанию российской императрицы в рассуждении выбора короля. Настоящее выборное место, называемое Вола, находилось на той стороне реки, где Варшава лежит. Но как другая партия вскоре после ухода Станислава все мосты сняла и времени терять не можно было, то обряд избрания совершен на том самом по сию сторону Вислы находящемся поле, на котором в шестнадцатом столетии Генрих де Валуа был избран, и тут в пятый день октября нового стиля единогласно утверждена за вышеупомянутым курфюрстом польская корона.
Во время сего происшествия оставшиеся в Варшаве конфедераты известили российского и саксонского министров, дабы они из города выехали, и как сии того не сделали, то по прошествии назначенного срока разграбили дом первого, а к квартире другого, подвезши пушки, стреляли ядрами. Но когда на сем приступе убито у них от тридцати до сорока человек, то ярость их укротилась и находящиеся в доме саксонского посланника люди истребовали капитуляцию, по силе которой предоставлена им свобода перебраться в дом императорскаго посланника Вельцега, где за несколько дней пред сим оба вышеупомянутые министры прибежище свое имели.
По объявлении королем польским Августа III и по построении новых мостов, приказал генерал Лассий армии своей переправиться чрез Вислу, оставя несколько полков в городе, из которого поляки в самой скорости убежали.
Дабы скорее восстановить тишину, императрица повелела, чтобы другой знатный корпус из Украины вступил в Польшу. С другой стороны вошла туда саксонская армия, и когда сия овладела Краковым, то новоизбранный король тамо и коронован.
При всем том состояние дел приходило час от часу в большее замешательство: неприятельская сторона все еще полагалась на помощь Франции и о другом короле, кроме Станислава, слышать не хотела. Причем весьма трудно было сию кочующую и все места опустошающую толпу усмирить, ибо она нигде на одном месте не останавливалась и прежде рассеяна, нежели побита быть могла.
Для лучшей в сем деле успешности необходимо требовалось, чтобы паче всего стеснить и заключить самого Станислава и его сообщников, почему к генералу Лассию прислан указ, оставя токмо гарнизон в Варшаве, приступить с остальными войсками к упомянутому городу. Он поспел туда уже поздно в осени, содержал его некоторым образом в блокаде, но, за недостатком в сильнейших понудительных пособиях, не мог ничего больше предпринять.
Между тем прошла зима и наступил уже февраль месяц 1734 года, а Гданьск ни на какие предложения не соглашался. Обер-камергеру показалось сие весьма медлительно. Он изведал расторопность и предприимчивость отца моего во многих случаях, и так ненависть принуждена была уступить необходимости и отец мой сверх ожидания получил главную команду над армиею в Польше, равно как и управление над осадою Гданьска. Он отправлен был весьма поспешно и скрытно, и в двенадцать дней приехал под прусским прикрытием в лагерь, расположенный под означенным городом. Тут нашел он корпус, состоящий из двенадцати тысяч человек регулярного войска, из которых, однакож, едва восемь тысяч человек в состоянии были службу свою нести. Потребной для осады тяжелой артиллерии совсем там не находилось, а притом и нельзя было ожидать оной из российских гаваней прежде как в июне месяце.
46
Станислав Лещинский был отцом французской королевы Марии — жены Людовика XV. — Коммент. сост.
47
Прагматическая санкция — договор о признании за дочерью австрийского императора Карла IV Марией-Терезией права на императорский престол. Правительство Австрии стремилось добиться гарантий исполнения Прагматической санкции от всех ведущих стран Европы. Однако сразу же после смерти Карла IV в 1740 году Прагматическая санкция была нарушена Пруссией и началась война за Австрийское наследство. — Коммент. сост.