Легион смертников

Макрон нахмурился.

— Мне кажется, тебе лучше задуматься о нашей судьбе, а не о них.

— Почему же? Разве не ты говорил, что хороший офицер прежде думает о солдатах, чем о себе? Когда я был у тебя оптионом, ты чудесно следовал этому правилу.

— Разве? — буркнул Макрон. — Что толку в этом сейчас?

— Это отвлекает меня от мыслей о том, что я сижу здесь вместе с баламутом, который мечется, как бык в загоне.

Морщинистое лицо Макрона, покрытое шрамами, расплылось в улыбке.

— Извини. Мне просто сложно смириться с тем, что меня назвали убийцей гражданских и пиратом. Убийца врагов и мародер — ладно. Профессия такая.

— Для некоторых это различие количественное, а не качественное, Макрон, — сухо ответил Катон.

— Правда? — выгнув брови, спросил центурион. — В Тартар их тогда, вот что я скажу. Я не убиваю гражданских.

Катону была хорошо знакома прямолинейная солдатская философия Макрона, и он просто пожал плечами.

Их разговор прервал грохот калиг снаружи. Спустя мгновение часовые расступились, пропуская дежурного центуриона и караульную команду, следом за которыми вошли губернатор провинции и писец. Центурион отошел в сторону и склонил голову.

— Его превосходительство Гай Петроний, губернатор Александрии и провинции Египет, легат императора.

Катон и Макрон встали и склонили головы. Петроний решительно вышел на середину комнаты и встал, уперев руки в бока, с мрачным выражением на лице. Щелкнул пальцами, показывая в угол, и писец спешно уселся там, скрестив ноги и достав из футляра вощеную табличку и стилус.

Петроний обернулся к Катону.

— Я позволил тебе взять мои войска на Крит, чтобы подавить восстание, а не для того, чтобы оно разрослось еще больше, — гневно глядя на префекта, сказал он. — Ты взбаламутил всю дельту Нила, и не только ее. Купцы и торговцы требуют ваши головы. У меня есть желание не устраивать судебный процесс, а просто дать толпе разорвать вас на куски, пока они окончательно не взбунтовались. — Он сложил руки на груди. — Итак, будьте добры, во имя всех богов, объясните, кем вы себя возомнили?

— Возомнили? — переспросил Катон. — Не понимаю, командир.

— Ерунда! Почти весь последний месяц я только и получаю доклады о том, что вы грабите прибрежные деревни. Высаживаетесь, требуете провизию и убиваете всех несогласных. Слышал даже о том, что останавливаете суда, пытаете экипаж, а потом почти всех убиваете, прежде чем уйти дальше.

Макрон и Катон переглянулись.

— Только не отрицайте этого! — гневно вскричал губернатор. — У меня куча докладов, и везде ваши имена. Полдюжины свидетелей, которых вы оставили в живых — по доброте душевной, видимо. Достаточный повод для того, чтобы распять вас сегодня еще до захода солнца. Итак. — Губернатор взял себя в руки, сдерживая гнев. — Снова спрашиваю: что вы такое затеяли? Согласно последней почте с Крита, вас отправили, чтобы ловить беглого раба-бунтовщика. А не провоцировать новое восстание в Египте. Не знаю, кто представляет большую угрозу для Империи: беглый гладиатор или двое тупых убийц, которых послали ловить его. Помимо вреда, это еще и оскорбление. Вы использовали для этого моих легионеров и мои корабли. Не думайте, что чернь этого не заметила. Вчера один из патрулей на улице города закидали камнями. Я потерял оптиона и легионера. И все это благодаря вам двоим и вашему стилю исполнения приказа о поимке этого самого Аякса.

— Но мы ничего такого не делали, командир! — запротестовал Макрон. — Это все неправда.

— Расскажите это свидетелям.

— Значит, они лгут. Кто-то их подговорил.

— Посмотрим. Мои судьи собирают показания и улики. Я сделаю все возможное, чтобы отдать вас под суд как можно скорее. А потом будет публичная казнь. Этого должно хватить, чтобы удержать толпу от бунта и навести порядок в Египте.

Макрон презрительно хмыкнул.

— Ты шутишь! Это всё полнейшая чушь, всё!

— Поверь, центурион, именно это и произойдет. Что еще лучше, император и эта змея, которую он пригрел, секретарь Нарцисс, одобрят меня, не раздумывая.

Катон молча следил за перепалкой. Поняв ситуацию, мрачно улыбнулся.

— Чего ты ухмыляешься, во имя Плутона?! — рявкнул губернатор. — Не вижу причин веселиться!

— Это Аякс, командир. Он стоит за всем этим.

— Аякс?

— Конечно. Заметает следы. И заодно провоцирует местных на бунт.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы наткнулись на судно, дрейфующее, три дня назад. Весь экипаж погиб, кроме одного, который и сказал нам, что все это сделал центурион Макрон.

— Что меня сногсшибательно удивило, как ты можешь догадаться, — буркнул Макрон.

— Этим объясняется и тот факт, что жители деревни сразу же сбежали, когда мы пристали к берегу за день до этого, — продолжил Катон. — Этот наш гладиатор времени даром не терял.

— Я так понимаю, вы можете это доказать? — спросил губернатор. — Этот выживший может подтвердить, что на их судно напал не Макрон?

— К сожалению, нет, командир. Он вскоре умер.

— Как нельзя кстати.

— Уж точно не для нас. Тем не менее вы можете привести других свидетелей и проверить, опознают ли они в нас напавших. Это и докажет нашу невиновность.

Губернатор на мгновение замолчал, а затем кивнул.

— Отлично. Ты прав.

Он подошел к двери и щелкнул пальцами, подзывая одного из часовых.

— Ты, иди и найди этого жреца, Хамеда. Он должен быть в казармах у дворца. Приведи немедленно. Но ничего не говори ему об этих двух офицерах, понял?

Часовой отсалютовал и широким шагом пошел по коридору. Петроний вернулся к Катону и Макрону.

— Скоро я узнаю, правду ли вы сказали. Один из храмов в дельте подвергся нападению десять дней назад. Убили всех жрецов, забрали сокровищницу. Оставили в живых одного. Он пришел к городским воротам вчера, что-то лепеча про римских легионеров, напавших на храм. Его сразу же забрали в караулку, позаботились о его ранах, накормили и напоили, прежде чем допрашивать. Посмотрим, что он скажет, когда вас увидит.

Помолчав, губернатор посмотрел на двух друзей.

— Однако если вы были честны со мной и все это дело рук Аякса, похоже, что мы имеем дело с куда более умным и опасным врагом, чем я думал прежде, — продолжил он.

Префект кивнул.

— Именно так, и даже больше. Совершенно беспощадным. Думаю, он хочет поднять новое восстание, теперь — в Египте. Это единственное логичное предположение.

— Но зачем? — перебил его Макрон. — Почему ему просто не сбежать и не спрятаться? Найти убежище, переждать, пока мы не прекратим искать его, и наслаждаться свободой вместе со своими сообщниками?

— Нет, так им придется бегать всю жизнь. И Аякс это знает. Ему нигде не будет покоя. Куда бы он ни скрылся, Рим никогда не оставит поиски. Ему остается лишь воевать. Он ничего другого не умеет. Так или иначе, Аякс останется нашим врагом, пока мы не найдем и не убьем его, — ответил Катон.

— Мы не можем ждать долго, — с чувством проговорил Петроний. — У меня и так достаточно проблем с ситуацией в верховьях Нила и без этой заварухи на побережье.

Помолчав, он подошел к столу и сел на табурет, жестом приглашая Катона и Макрона сделать то же самое. Писец остался сидеть в углу, тихо царапая по табличке. Катон глянул на него. Надо тщательно выбирать слова, разговаривая с Петронием, раз тот решил все записать.

Губернатор налил себе воды.

— Провинция подверглась сразу нескольким угрозам, даже до того, как появился этот ваш гладиатор. Если, конечно, вы не виновны в тех деяниях, которые взбудоражили местных.

Макрон уже хотел было вспылить, но Катон слегка покачал пальцем, предостерегая его. Петроний этого не заметил. Он держал чашку обеими руками и глядел на блестящую поверхность воды.

— За последние три месяца нубийцы несколько раз совершали набеги на южной границе, — продолжил он. — Каждый раз продвигались все дальше вдоль Нила и каждый раз отходили прежде, чем мы успевали собрать армию, достаточную, чтобы настигнуть и уничтожить их. Думаю, они проверяют нашу оборону и ведут разведку перед более крупной операцией. Пару дней назад я получил подтверждение этому от стратегов номов на границе с Нубией.