Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 99 из 184

Инструкции Карла V были строгими: боя не принимать, на провокации не поддаваться. Гарнизонам осажденных городов также особо запрещалось предпринимать вылазки, часто кончавшиеся трагически: Кан это испытал на себе в 1346 г., Жанна д'Арк станет жертвой такой вылазки в 1430 г. Было известно, что армия Роберта Ноллиса не имеет достаточного снаряжения для долгой осады. Пусть же англичане теряют время перед закрытыми воротами, которые только и могли спасти крестьян, в массе стекавшихся в крепости, и запершихся там горожан.

Король и его советники сознавали недостатки пассивной обороны: она полностью жертвовала деревней ради города. Это стало хорошо заметно, как только Ноллис вторгся в Аррас: он ничего не мог сделать с городом, но аббатства Сен-Вааст и Мон-Сент-Элуа были разорены, предместья сожжены, урожай вытоптан накануне жатвы. По сути, более активная оборона Арраса не спасла бы провинцию.

Англичане шли короткими переходами: два-три лье утром, отдых и попойка вечером. Так они дошли до Руа, потом до Нуайона. Они сожгли Пон-л'Эвек, пощадили область Суассона, сеньором которой был Ангерран де Куси — зять Эдуарда III, потом сделали вид, что намерены напасть на Реймс и далее на Труа. Пройдя через Гатине, они создали угрозу для Парижа с юга. Было несколько стычек близ бурга Сен-Марсель, недалеко от горы Святой Женевьевы. Запылали Вильжюиф, Жантийи, Кашан, Аркюэй. Карл V стоял на своем: французы не отвечали.

Ноллис решил сыграть в монарха. 24 сентября он развернул свою армию в боевой порядок на Вильжюифской равнине. Его не удостоили ответом. Оливье де Клиссон подытожил в Совете королевскую доктрину в этой сфере — более политическую, нежели стратегическую:

Государь, Вам надо только настроить своих людей против этих одержимых. Пусть ходят, пока не надоест. Они не смогут ни отобрать у Вас наследие, ни выкурить Вас дымом.

Дым на самом деле поднимался над деревнями парижских окрестностей, но король Франции не терял своего королевства из-за того, что какие-то деревни обращаются в пепел. Со времен Пуатье было известно, каким образом французский король теряет свое наследие. Но не факт, что пахари Бисетра и виноградари Ванва легко сдерживали гнев, видя бездействие сотен латников парижского гарнизона.

Англичане довольствовались тем, что разорили Бос. Потом, обойдя Вандом и Ле-Ман, они попытались добраться до Бретани прежде, чем начнется холодное время года. Но в окружении Ноллиса начали роптать: те, кто хотел получить лучшую часть добычи, оспорили его решение.

Дело резко приняло новый оборот. В Париже заволновались. Весть о разгроме при Ла-Рошели укрепила решимость короля. Принимать битву с англичанами не следовало. Но надо было дать им взбучку.

Давно вызванный, только что прибыл Дюгеклен. Его сделали коннетаблем, и он мог диктовать свои условия: одним из них был принудительный заем у королевских чиновников, никто из которых не мог отрицать, что обогатился, и у крупного делового бюргерства нескольких больших городов, которые могли заплатить сразу, как Париж и Руан. На полученные средства новый коннетабль набрал войска в Бретани и Нормандии. 1 декабря он покинул Кан во главе своей армии.

Раздор в рядах англичан принес первые результаты. Джон Минстреворт обозвал Ноллиса «старым бандитом». Знамя мятежа было поднято, когда узнали о приближении коннетабля Франции. Несколько капитанов заявили, что им нечего делать в Бретани — где у Ноллиса был собственный замок Дерваль близ Шатобриана, — и отказались идти дальше. Некоторые, как маршал Томас Грансон, просто-напросто ушли.

Дюгеклен тем временем двигался через Мен форсированным маршем. Он перешел в авангард, оставив с главными силами Клиссона, Вьенна и Одрегема. Французская армия настигла Грансона 4 декабря на рассвете близ Понваллена и обратила его в бегство. На следующий день Дюгеклен с бою взял крепость Ваас, где укрепился Минстреворт. Потом он преследовал до Брессюира третий отряд англичан, бежавший в беспорядке. 6 декабря он был в Сомюре. Мен был освобожден, французы захватили пленников, за которых можно было взять выкуп, Ноллис спешно отступил, и английских гарнизонов в Анжу — в частности, в Пон-де-Се и Лион-д'Анже, — больше не было.





Крепость Сен-Мор, которую Дюгеклен не хотел осаждать долго, удерживал английский гарнизон. Поэтому Дюгеклен заплатил англичанам за уход, а деньги на это велел взять из налогов на товарные перевозки по Луаре. Этот налог, называемый «trépas de Loire» [переправа через Луару][82], будут взимать еще во времена Тюрго…

Коннетабль вернулся в Париж. 1 января 1371 г. он провел смотр войск, набранных для весенней кампании. Там присутствовало 1135 латников — 54 рыцаря, 1080 оруженосцев, — то есть армия силой в четыре-пять тысяч человек. Ланкастер, в свою очередь, отбил у французов крепость Монпон, один из заслонов на дорогах в Бордо. Казалось, никто не склонен ждать лета.

Однако и та, и другая сторона потратили год на проволочки. Дюгеклен очень скоро перешел в наступление, но потерпел неудачу в феврале под Юсселем. Англичане сенешаля Томаса Перси — преемника Джона Чандоса — заняли Монконтур и убили всех защитников. Оливье де Клиссон прибыл слишком поздно, чтобы спасти крепость, и недостаточно оснащенным, чтобы ее отбить. Чуть позже гасконские рутьеры, нанятые англичанами, захватили Фижак.

В то же время люди короля Франции вошли в тайные сношения с жителями другой части Лиможа, Замка (Chateau). Так называли город виконта в отличие от Сите, города епископа. Жители Сите на собственном опыте узнали, чем можно заплатить за то, что слушаешь приверженцев французского короля, но жители Замка полагали, что англичане слишком плохо защищают их от разбоя, и не хотели быть последними среди тех, кто воспользуется экономическими привилегиями, которые, как мы помним, Карл V предлагал тем, кто к нему присоединится.

Люди короля вели двойную игру. Виконтессе Лиможской, коей была не кто иная, как Жанна де Пантьевр, Карл V пообещал передать отвоеванный Лимузен. Консулам он предложил сеньориальную власть над собственным городом. Договорятся намного позже. После двухвекового процесса соглашение было победой виконтов. Тем временем бюргеры Замка, осыпанные ощутимыми привилегиями и пустыми обещаниями, в апреле 1372 г. открыли ворота армии маршала Сансерра.

Итак, 1371 год был годом передышки. После быстрого завоевания Восточной Аквитании французами каждый упрочивал новые позиции. Карл V прежде всего снова урегулировал спорные вопросы с Наваррцем, прибывшим в Нормандию, чтобы подороже продать свой нейтралитет. Но позицию Наваррца было сложно отстоять: нормандцы Котантена косо смотрели на англо-наваррскую солдатню из Сен-Совёр-ле-Виконт, а принц Уэльсский мало значения придавал союзу с Наваррой, поняв по кастильскому делу, что зря тратил на этот союз деньги. Так что двойная игра короля Наваррского провалилась. Вынужденный выбирать, он против воли обратился к Франции.

В конце марта 1371 г. Карл V прибыл в Верной в сопровождении Дюгеклена и Мутона де Бленвиля. Здесь он встретил своего наваррского кузена. Тот выказал добрую волю: преклонив колени перед королем Франции и принеся тесный оммаж за свои нормандские баронства, он пошел на все, чтобы вернуть себе место во французской политической жизни. Договор, заключенный в Верноне, давал Наваррцу преимущества в Монпелье и закреплял передачу Валуа бывших крепостей дома Эврё на Нижней Сене. Нужно еще было приструнить нормандские гарнизоны, составленные из наемников, более склонных разорять окрестности, чем уважать договоры: Дюгеклен и Клиссон посвятили часть года эффективной нейтрализации таких крепостей, как Бретёй, Бешерель и Конш.

Действительно, в 1372 г. возобновилась война. Фронт сузился, и Дюгеклен мог наступать совместно с герцогами Беррийским и Анжуйским. Уничтожение флота Пемброка в июне означало, что англичане теряют возможности интервенции в Гиень. Дело лиможского Замка выявило пределы доверия, которое население питало к будущему княжества Аквитанского.

82

Предполагается, что слово «trepas» — искаженное «outrepasser», что в данном случае значит «переправляться через» [реку] (прим. ред.).