Страница 29 из 44
Роберту Кеану казалось, что поезд никогда не доедет от порта до Чаринг-Кросс.[72] Он непрерывно ерзал, смотрел то на отца, с которым делил купе, то на пролетающий за окнами пейзаж с его видами на плантации хмеля. Доктор, хотя и не выказывал подобных признаков волнения, был тоже очень напряжен.
Словно в горячечном бреду, в страшной спешке они покинули Каир, направляясь домой: это же настоящая пытка узнать, что пока вы ищете злокозненного и беспощадного врага в Египте, он, тайно вернувшись в Лондон, плетет свою паутину заклинаний вокруг любимых вами людей.
В погоне за Энтони Феррарой, воплощением адского порока, доктор Кеан бросил свою практику и отправился из Англии в Египет. Теперь он торопился вернуться — пока злодея искали в самых странных и потаенных уголках этой загадочной земли, Феррара творил свои темные деяния в Лондоне!
Опять и опять перечитывал Роберт письмо, вернее королевского приказа вызвавшее их обратно. Его прислала Майра Дюкен. Одна строчка, подобно разрыву бомбы, изменила все планы, окончательно лишив покоя.
В глазах Роберта Кеана вселенная сосредоточилась на Майре; для него она являлась единственным существом в мире, к которому Феррара не должен даже прикоснуться. Но теперь он знал, что Энтони был рядом с ней, и не сомневался, что в этот самый момент негодяй использует свое темное искусство, чтобы разрушить ее тело и разум — и, возможно, саму ее душу.
Он опять вынул из кармана потрепанный конверт и перечитал зловещее предложение — то, которое, когда он увидел его впервые, погасило свет египетского солнца: «Вы удивитесь, узнав, что Энтони снова в Лондоне и постоянно навещает меня. Как в старое доброе время…»
Роберт поднял покрасневшие от усталости глаза и увидел, что отец наблюдает за ним.
— Спокойнее, мальчик мой, — предупредил доктор. — Твое волнение не принесет ничего хорошего ни нам, ни Майре. Ты только окончательно расшатаешь нервную систему, а нам понадобится много сил перед лицом предстоящей опасности. Ты сам приближаешь очередной срыв. Да, я знаю, что положение сложное, но, ради всех нас, держи себя в руках.
— Я пытаюсь, сэр, — натянуто ответил Роберт.
Доктор кивнул, побарабанив пальцами по колену:
— Мы должны действовать осмотрительно. Я и не знал, что Джеймс Сондерсон предложил ей вернуться в Лондон. Думал, что Майра будет в Шотландии, далеко от этой проклятой круговерти. Если бы я мог хотя бы предположить, что Сондерсон приедет в Лондон, я бы заранее дал соответствующие распоряжения.
— Конечно, сэр, я знаю. Но это было невозможно предусмотреть.
Доктор покачал головой:
— Подумать только — мы прочесываем весь Египет от Порт-Саида до Асуана, а он потешается над нами в Лондоне! Видимо, он уехал из страны сразу после событий в Медуме, один бог знает как. Письмо пришло три недели назад?
Роберт кивнул:
— Сколько же всего, наверняка, произошло после этого! Сколько же всего!
— Не будь так пессимистичен. Джеймс Сондерсон надежный человек. Даже Энтони Ферраре вряд ли удастся обвести его вокруг пальца.
— Но Майра пишет, что Феррара частый гость в их доме.
— А Сондерсон — шотландец! — хмуро улыбнувшись, ответил Брюс. — Доверься его опыту, Роб. Майре почти ничего не грозит.
— Дай Бог!
Они замолчали и не разговаривали до самой остановки поезда на вокзале Чаринг-Кросс. Там, охваченные общей тревогой, отец и сын первыми вышли с платформы. Мужчин уже ожидал автомобиль, и через пять минут после прибытия их затянул бурный поток лондонского движения — они ехали в дом Джеймса Сондерсона.
Добираться пришлось до Дулвич-Коммон, удаленного от всех маршрутов городского транспорта старомодного района, и там они увидели беспорядочно построенное здание с красной крышей, бывшее когда-то домом фермера. Машина подъехала к воротам; из них навстречу вышел сам Сондерсон, ширококостный кареглазый шотландец с неопрятными длинными седыми волосами. Рядом с ним стояла Майра Дюкен. На миг ее щеки вспыхнули румянцем, но тут же поблекли.
В самом деле, ее бледность внушала опасения. Когда Роберт, выскочив из автомобиля, взял ее руки в свои и посмотрел девушке в глаза, ему показалось, что она словно истаяла. Сердце молодого человека дрогнуло, а по крови разлился холод: Майра как будто не принадлежала миру людей, а начала растворяться в мире духов. Было приятно, что ее глаза по-прежнему добры, но хрупкость, полупрозрачность тела испугали Кеана.
Он знал, что не должен показывать свой страх, и, повернувшись к мистеру Сондерсону, тепло пожал протянутую руку, а потом все четверо прошли через низкое крыльцо в дом.
В холле их уже ожидала мисс Сондерсон, типичная шотландская домохозяйка; она приветливо улыбалась, но когда Роберт поздоровался с ней, что-то неожиданно заставило его остановиться.
Доктор Кеан тоже застыл в дверях: ноздри его трепетали, ясные серые глаза напряженно осматривали помещение — он искал тени.
Мисс Сондерсон почувствовала неожиданную натянутость ситуации.
— Что-то не так? — взволнованно спросила она.
Майра, стоявшая рядом, тоже напугалась. Доктор, стряхнув нахлынувшее наваждение, выдавил смешок и, похлопав сына по плечу, воскликнул:
— Мальчик мой, проснись! Знаю, что хорошо вернуться домой, в Англию, но поспать успеешь после обеда!
Роберт заставил себя улыбнуться в ответ, и вскоре все забыли про их необычное поведение.
— Как же замечательно, что вы, только приехав, сразу заглянули к нам, — сказала Майра, когда они зашли в столовую. — Должно быть, вас уже ждут на Хаф-Мун-стрит, доктор Кеан?
— Конечно, мы тут же направились к вам, — вставил Роберт, сделав ударение на последнем слове.
Майра потупилась и поспешила сменить тему.
Никто не упоминал об Энтони Ферраре, и ни доктор, ни Роберт не заговорили о нем. Обед прошел спокойно: обсуждение того, что конкретно привело гостей в поместье Сондерсона, не состоялось.
Кеанам удалось перемолвиться наедине только через час. Оглядевшись, отец заговорил о том, что так разволновало его, когда они едва-едва вошли в дом.
— Ты это заметил, Роб? — прошептал он.
— О да! Я почти задохнулся.
Брюс мрачно кивнул:
— Весь дом этим пропах, все комнаты. К запаху уже привыкли и явно его не замечают, но когда только заходишь со свежего воздуха…
— Пахнет отвратительно, мерзко — безбожно!
— Да, мы знаем, что это нечистый запах, — тихо продолжил отец, — по собственному опыту знаем. Он предвещал смерть сэра Майкла. Он предвещал смерть… другого человека.
— Если Бог существует, как он допускает подобное?
— Это древнеегипетские благовония, — зашептал доктор Кеан, поглядывая на открытую дверь. — Это запах черной магии, которая, по всем законам природы, должна была быть похоронена в гробницах древних кудесников и забыта навсегда. Только двое из живущих сегодня знают, что это за запах и его тайный смысл, и только один человек осмелился изготовить и использовать его…
— Энтони Феррара…
— Мы не сомневались, что он бывает здесь, мальчик мой, а теперь еще узнали, что он накладывает свои чары. Что-то подсказывает мне, конец нашей схватки близок. Да пребудет с нами победа.
Глава 21. Маг
Хаф-Мун-стрит купалась в лучах тропического солнца. Доктор Кеан, сцепив руки за спиной, смотрел в окно. Он повернулся к сыну, прислонившемуся в книжному шкафу в глубине большой комнаты.
— Жарко, как в Египте, Роб, — сказал он.
Молодой человек кивнул:
— Энтони Феррара, кажется, привозит погоду с собой. Впервые я столкнулся с его дьявольскими чарами во время чудовищной грозы. В Египте его сопровождал хамсин. А теперь, — он показал рукой в сторону окна, — Египет пришел в Лондон.
— Действительно, Египет пришел в Лондон, — пробормотал отец. — Джермин тоже считает, что волнуемся мы не без причины.
— Вы думаете, что завещание..?
— Энтони Феррара получит все, если Майра…
— Вы считаете, что негодяю достанется ее доля, если она…