Звездная ведьма [ЛП]

— Мы едем во дворец, — сообщил Эрик, бросив долгий, огорчённый взгляд на раненого. — Уверен, Вардену там будет удобнее.

— Нет, — твёрдо возразила Софи. — Ни я, ни Кейн никогда больше не ступим в то ужасное место.

— Софи, — принялся мягко увещевать Эрик. — Дворец перестал быть ужасным местом.

Она взглянула на него снизу вверх, и в этот миг Айседора убедилась, насколько сильной стала сестра.

— Ненависть, жестокость и боль растворяются далеко не сразу после исчезновения их причины. Они живут в тканях, камнях и самом воздухе. Темные силы не покинули дворец, и Кейн туда не поедет. Я запрещаю.

Айседора задумалась, осознает ли Софи, с кем разговаривает, но внезапно поняла, что сестра заслужила право высказывать своё мнение любому человеку. Даже императору.

— Как пожелаете, моя госпожа, — Эрик кивнул и покинул палатку.

Лагерь разъехался не сразу. Эрик отбыл в сопровождении нескольких мятежников, но остальные задержались. Разбирали ненужные теперь палатки, пили за успех, поминали погибших и укладывали свои пожитки, готовясь к отъезду. Некоторые планировали присоединиться к Эрику, другие отправиться домой. Многим приказали охранять Софи с Кейном, и телохранители выказывали семье Варден такую же преданность, как полуодетые, огромные солдаты Жульетт своей королеве. Никто не побеспокоит сестёр, пока они ждут, выживет Кейн или умрёт.

Через несколько часов после отъезда Эрика, они услышали знакомый женский голос. Айседора торопливо выбралась из палатки и принялась высматривать среди солдат Жульетт. Отыскать рыжеволосую, едва одетую королеву, окружённую наголову возвышающимися над всеми мужчинами, оказалось совсем нетрудно.

Софи рассказала невероятную историю о том, как по пути в Арсиз её похитил Рин. Видимо, энвинца привлёк запах Жульетт на Софи, но Рин недолго пребывал в заблуждении и вскоре освободил пленницу. Софи, явно, привязалась к этому гиганту, хотя ещё не полностью его простила.

— Где ты была? — Айседора пробралась сквозь компанию мятежников, получше пригляделась к группе энвинцев и застыла на месте.

Жульетт больше не была беременной и несла на руках свёрток. Оправившись от изумления, Айседора побежала к сестре.

— Тебе же нельзя ходить! Как ты себя чувствуешь? Ребёнок здоров?

— У нас обеих все прекрасно. Она невероятна. — Айседора отогнула кусочек шкуры, в которую был завернут ребёнок, и увидела пучок рыжих волос и безупречно красивое личико с такими же как у родителей необыкновенными золотыми глазами. Для новорожденной девочка казалась очень смышлёной.

Оба телохранителя королевы, которые до сих пор с чрезвычайным усердием заботились о Жульетт, наблюдали за ребёнком с явным трепетом. Так таращили глаза, словно никогда прежде не видели маленьких детей. Их взгляды выражали почтение и стоицизм.

Ребёнок вытянул маленькую, идеальной формы ручку, и в свете полумесяца та изменилась от локтя до кончиков пальцев. Крошечные ногти превратились в острые коготки, ладошку сменила лапка, покрытая до самого предплечья густой, рыжей шёрсткой. Мгновение спустя, подобно откатывающейся волне, лапа снова обернулась обычной детской рукой.

— Это ведь невозможно, — тихо сказала Жульетт. — Она не должна такого уметь.

— Думаю, нет, — согласилась Айседора, оглядываясь на палатку, где оставила Софи с Кейном, и заметила стоящего неподалёку Лукана. Он тоже ждал, проявляя терпение, о наличие которого в нём она не подозревала.

— Я знала, что Килайя будет особенной, — продолжила Жульетт, — но даже не представляла насколько.

Королева с любящим укором посмотрела на Рина.

— Ты же говорил, мне не придётся переживать о том, что каждое полнолуние наши проказливые малыши станут превращаться в волчат.

Рин глянул на небо. Он и сам испытывал благоговейный трепет.

— Если ты не заметила, видара, мы сейчас не только слишком далеко от гор, чтобы поддаваться влиянию циклов луны, но сегодня даже не полнолуние. Как ты и предсказывала, наша дочь наделена совершенно новой, невиданной силой.

Айседора через весь лагерь поймала взгляд Лукана. Софи с Жульетт нашли свои чудеса. Теперь настала её очередь. Она прекрасно знала, что в мире нет ничего невозможного, и удивительные вещи случаются каждый день. Но что может сравниться с сыном Файн и девочкой, умеющей превращаться в волка по собственному желанию? Какое бы чудо ни ждало Айседору, ему стоит поспешить, иначе они с сёстрами не успеют спасти Кейна.

Айседора вздрогнула. Если чудо не поспешит, то не одна Софи потеряет любимого мужчину. Лукан в любой момент может увидеть в Айседоре нечто отталкивающее. Если он убежит, то не вернётся, и она проведёт остаток жизни в одиночестве. У её сестёр теперь появились собственные семьи, и в случае победы над проклятием их ждёт замечательное будущее.

Но какая судьба подстерегает её? Ей выпал фантастический второй шанс полюбить. Если она упустит его, то вряд ли получит ещё и третий.

Ребёнок заагукал, уткнулся в материнскую грудь и заурчал.

Вторая.

Лукан Хен, первый капитан Круга Бэквие, рождённый стать следующим принцем мечей, не мог похвастаться большим запасом терпения. Айседора в очередной раз выглянула, чтобы проверить его местонахождение. Она с сёстрами, новорождёнными и раненным Кейном Варденом всю ночь ютилась в одной из немногих оставшихся в лагере палаток. Прежде чем принять его предложение, ей требовалось закончить свою работу. Айседора не успокоится, пока не выяснит, что случилось с императрицей и её детьми. Не позволит себе планировать собственное будущее, пока не удостоверится в их безопасности.

Близился восход, а Лукан так и не лёг спать. Знай он заранее, что Айседора проведёт всю ночь с раненым шурином и сёстрами, то подремал бы немного, но вместо этого несколько часов подряд наблюдал за палаткой и ждал.

Некоторое время назад прибыли Милз (один из наиболее доверенных солдат Эрика) и угрюмый мужчина, который сразу не понравился Лукану. Они тащили за собой связанных, избитых противников. Поскольку Себастьен умер, большинство мятежников не видели причин брать пленных. В конце концов, стражи Себастьена сложили оружие и теперь получат возможность разъехаться по домам или поклясться служить новому императору.

Но Милз утверждал, что эти люди всё ещё представляют опасность. Лукан почти сочувствовал мужчинам, чьим единственным преступлением была преданность своему императору. Возможно, они неверно выбрали себе повелителя, но всё же… не совершали никаких преступлений, Милз же считал их именно преступниками.

Как бы там ни было, пленные Лукана не интересовали. Он разработал простой план действий: найти императрицу и её детей, попросить Айседору стать его женой и отправиться домой. Но прежде, чем удастся выполнить хоть одну из поставленных задач, Айседора должна была выйти из чёртовой палатки!

Наконец, вскоре после восхода солнца, она вышла. Ей тоже не удалось поспать, Айседора явно вымоталась и, хотя это было невозможно, выглядела ещё тоньше. Под глазами залегли тёмные тени. Больше всего он хотел сейчас отнести её в большую, мягкую кровать и заняться с ней там любовью.

Скоро.

Она направилась к нему, но прежде, чем Лукан успел сделать шаг навстречу, один из пленных ахнул:

— Боже, тёмная ведьма! Пожалуйста, не позволяйте ей прикасаться ко мне. Не позволяйте тёмной ведьме меня трогать. Я сделаю всё, что захотите, только, пожалуйста… пусть она меня не трогает.

Лукан повернул голову и глянул вниз на болтливого пленника.

— Что ты несёшь, глупец?

— Вон та, — с неподдельным испугом прошептал человек. — Тёмная ведьма Файн. Она убила солдата из нашего отряда одним прикосновением и парой злобных слов. Я сам это видел. А несколько недель спустя зарезала ещё одного, когда он поймал её на краже хлеба из лагеря. При втором убийстве я не присутствовал, но мне о нём рассказали.

Лукан покачал головой.

— Ты повредился умом, солдат. Айседора Файн — хрупкая женщина, которая никому не причинит вреда, даже имея на то все основания.