Операция «У Лукоморья…»

– Куда?! – заревела Василиса.– А Иван?

– Бежим, хозяйка! – запрыгали вокруг медведицы Парашка и Малашка.– Спалит ведь, Кощеев прихвостень.

– Назад! Пущать не велено! – Саламандра с трудом ковыляла к Василисе. После подзарядки ее изрядно штормило, но она старательно придерживалась взятого направления.

– Что ж вы, мужики? В штаны наложили? Хозяйку свою одну бросили! А ну хватай ведра! Водичкой ее! Холодненькой!

– Можно подумать, у нас штаны есть,– раздался чей-то ворчливый голос из кустов.

– Давай-давай, поливай,– глумилась пьяная Саламандра,– мне ваша вода теперь… я от нее только крепчаю. Ну давай, кто первый, лей!

Заскрипел ворот. Вакула, настроенный более решительно, чем все остальные, подхватил ведро и с размаху окатил хихикающую ящерицу. Визг в миг протрезвевшей Саламандры перекрыл шипение пара, взметнувшегося вверх. Воодушевленный успехом Вакула помчался за новой порцией к колодцу, а Саламандра в прямо противоположном направлении. К несчастью, именно это направление было занято другой ящерицей. Саламандра огибать препятствие не собиралась, а потому пронеслась метеоритом от хвоста до загривка Центральной, скатилась на землю и с разбегу запрыгнула в останки плавильной печи Вакулы. Сделала она это очень вовремя, так как ее пробежка по хребту дракона подействовала на последнего как удар бичом. Оглушительно заорав, Горыныч рванул вверх и запрыгал по двору. При виде ожившего дракона челядь Василисы во главе со своей хозяйкой дружно кинулась врассыпную. И, похоже, многие были рады, что штанов им в данном обличье не полагается. Центральная наконец догадалась макнуть морду в колодец и направила струю на подпаленную спину. Ее примеру последовали Правая и Левая. Брызги фонтаном летели в разные стороны. В результате часть ледяного душа приняли на себя Чебурашка и Никита Авдеевич. С крыльца послышались писк и сердитое кудахтанье. Поднятый ими гвалт достиг слуха Ильи. Он сладко потянулся. Общая побудка состоялась.

Суматоха во дворе заставила капитана открыть глаза и схватиться за крест. Это уже стало входить в привычку. Крест был холодный. С наслаждением потянувшись, он не торопясь скинул ноги с лавки. Утро встретило Илью широкой улыбкой побратима. Иван нежно обнимал стройную девицу, утонувшую в его объятиях. Лицо красавица прятала на груди гиганта, о чем капитан искренне пожалел. Фигурка была настолько стройной и соблазнительной, что личико просто обязано было соответствовать всему остальному.

– А это, я так понимаю, и есть Кощей,– пробормотал Илья, разглядывая маленькую согбенную фигурку у подножия трона.– Целая галерея, однако,– удивился он, оглядывая преображенную горницу. Внимание капитана привлек поросший маками холм. «Похоже на намек,– почесал он затылок.– „Эликсир“ им уже не в кайф. Коку подавай!» Воеводы и домового на лавке, куда он их определил спать накануне, не было. Зачерпнув полную ложку черной икры из блюда в центре стола, капитан соорудил бутерброд, перекусил, хлебнул квасу и направился к выходу в поисках своей лихой команды. Команда была на месте. Горыныч принимал водные процедуры, петух и Чебурашка ковыляли, держась друг за друга, к длинному ряду ведер, окружавших огромный ушат. Ушат был наполнен доверху. Аромат, исходящий от него, без слов рассказал капитану о его содержимом.

– Та-а-ак…– Илья медленно обвел взглядом территорию посада. Зона разрушений вокруг терема заметно увеличилась.– Ну докладывайте, орлы. Какие дела великие этой ночью вершили?

– Папа! – искренне обрадовалась его команда. Чебурашка с Никитой Авдеевичем торопливо клюнули из ближайшего ведра и уже более уверенной походкой двинулись к капитану.

– Докладываю о творческих успехах,– радостно доложила Центральная.– Пакля – сакля!

– Дуб – глуп,– доверительно сообщила Правая.

– Папа – лапа.– Левая тоже не ударила мордой в грязь.

– Лапа – это хорошо,– хмыкнул Илья,– мохнатая еще лучше… Неплохо поработали. Прогресс налицо. Саламандра где?

– Там,– кивнула Центральная на печь Вакулы,– прячется.

– Чего так?

– Смущается,– пояснила Центральная.– Уважает тебя шибко. Подарки принесла. К самому Кощею в замок смотаться не побоялась…

– Картины?

– Ну!

– Молодец. Давай сюда.

Из печи выглянула испуганная мордочка, и Саламандра опасливо приблизилась к капитану, оставляя за собой дымную цепочку следов. Чебурашка торопливо пробежался по ним, старательно затаптывая вспыхнувшие травинки.

– А теперь то же самое, но поподробней,– скомандовал Илья.

Перебивая друг друга, воинство Ильи поведало о событиях этой бурной ночи.

– Теперь дело за тобой, папа! – кивая на Саламандру, сказал воевода.– Твое слово последнее.

– Я редко иду против мнения коллектива. Принимаем!

– Ура!!! – Команда дружно приветствовала решение «папы».– Братину сюда!

«Опять,– мысленно простонал Илья,– это никогда не кончится».

Братиной на этот раз служила большая глиняная ваза, покрытая глазурью и затейливой росписью по краям. На этот раз увильнуть было невозможно. «Была не была»,– подумал капитан и строго сказал:

– Пью чисто символически, в грядущей битве с паханом требуется ясная голова.– И, сделав маленький глоток, передал чашу Горынычу.

– Какая сила воли! – поразилась Левая, оглядывая практически не тронутую чашу. Все с уважением посмотрели на «папу». Их сила воли была явно слабее. К концу круга Саламандре досталось лишь несколько капель на дне. Ящерка быстро их слизала и посмотрела в сторону ушата.

– Ванны принимать не будем,– пресек возможные поползновения Илья.– К вечеру все должны быть в форме. Череп нам стрелку забил.

– Мы ему тоже,– довольно пискнул Чебурашка.

– Это вы молодцы, марку держите,– одобрительно кивнул капитан.– Как я понял, Кощей в этих местах самый крутой авторитет. Значит, к стрелке готовиться серьезно будем. Какие предложения? Начнем с тебя, Горыныч.

Правая и Левая в замешательстве посмотрели на Центральную. Центральная тоже растерялась:

– Ну, появится Кощей… набьем ему морду, и черт с ним… Нет у меня никаких предложений.

– Вот тут ты не права. Предложение есть, и достаточно ценное. Черт не с ним. Он с нами. И не один, а целых три. Так что крылья в лапы – и на болото! Мухой! Передашь: Череп стрелку забил. Папа трубит большой сбор. На разборку не опаздывать. Пахана мочить будем. Ясно?

– Какой базар, папа? Все будет путем! – загалдели головы.

– Не будет,– неожиданно подала голос Саламандра.

– Почему? – удивился Чебурашка.

– Морду Кощею бить – пустое дело. А убить его нельзя – он бессмертный.

– Хороший удар по черепу ни один бессмертный не выдержит,– мрачно кукарекнул петух.

Правая при этих словах как-то сникла и пригорюнилась. Это не укрылось от внимательного взора Ильи.

– Тебя что-то смущает? Перед битвой все сомнения побоку. Выкладывай!

– Понимаешь, папа… неудобно как-то получается… столько лет на Кощея пахали. Он нас кормил, поил, а теперь сразу раз… и голову ему отрывать собираемся. Нехорошо получается… непорядочно…

– Это он-то нас поил-кормил? – возмутилась Левая.– Да, кормил. А ну-ка вспомни, отчего у нас недавно животик болел? Молчишь? То-то! А сколько раз он на наших шеях ездил? И не сосчитать! Не-е-ет,– протянула Левая,– будем башку отрывать по полной программе.

– Ну а ты-то что молчишь? – обратилась Правая к Центральной.– Ты ж у нас самая умная,– съехидничала она. Однако Центральная приняла все за чистую монету, глубоко задумалась, а затем изрекла:

– С одной стороны, он нас действительно кормил и поил.– Центральная посмотрела на ведра с «нектаром».– Ну, правда, не так, как здесь, но поил. А с другой стороны, денежку нам не платил, исплу… экспла… исплуатировал нас, зараза, нещадно и даже некачественную пищу подсовывал. Поэтому, учитывая мнения сторон,– Центральная повернулась направо, затем налево,– разбираться с паханом будем не по полной программе, а частично. По облегченному, так сказать, варианту. Голову отрывать не будем, а глотку перервем. Остальное братва доделает. Согласны?