Пустошь

— Чиво? — спросил Макота, не опуская пистолета.

— Да вот же! — вскричал Чеченя. — Звук! Это он… он сюда едет, грузовик твой — тихонько !!!

С грохотом парадная стена осыпалась. Атаман развернулся и выстрелил в кабину «Панча», протаранившего Дворец.

*

«Панч» до половины въехал в здание. Туран вжался в сидение и ногами уперся в панель под рулевым колесом. Удар бросил его грудью на руль, в глазах потемнело. Втянув ноздрями воздух, он мотнул головой и осмотрелся. Пуля Макоты попала почти в то же место, куда выстрелил Старик, стекло побелело, из него вывалились узкие осколки.

Ошеломленные бандиты застыли с бутылками и кружками в руках, но Джая они мало интересовали. Впереди горел костер, на полу громоздились сваленные стеллажи. В отблесках пламени он увидел Макоту с Чеченей, стоящих у квадратной колонны.

Туран понимал, что одиночке не по силам уничтожить всю банду — целью был только атаман. Он распахнул дверцу и вывалился наружу.

И тут же Макота выстрелил: две пули угодили в металл, третья — в стекло на дверце. Менее крепкое, чем лобовое, оно брызнуло осколками. Присевший на подножке Туран подался вбок и вдавил спусковой крючок. Его пуля пролетела между атаманом и Чеченей. Стреляя, Макота бросился за колонну.

Бандиты закричали, несколько человек побежали к машине. Прячась за дверцей, Туран сорвал с перевязи гранату. К деревянной рукояти крепился цилиндр, состоящий из схваченных сваркой кусочков металла. Джай рванул чеку, воспламенитель клацнул, от искры загорелся короткий фитилек. Швырнув гранату, Туран схватился за вторую, потом за третью…

Он метнул их с разной силой, но все — в сторону Макоты и Чечени, и когда третья еще только летела, первая уже взорвалась.

В гранатах Назара мало взрывчатки — комочек с яйцо куропатки, но и этого достаточно, чтоб расшвырять осколки корпуса на десяток шагов вокруг. Еще там размещался баллон с горючей маслянистой жидкостью, к тому же механик начинял свои поделки гнутыми гвоздями и железными шариками.

Крики боли почти заглушили второй и третий взрывы.

Туран растянулся на полу возле колеса. Грохнул выстрел, и Макота вновь отпрыгнул за колонну, прежде чем он успел ответить. Сжимая револьвер обеими руками, Туран поднял голову. Ствол двигался из стороны в сторону, выискивая цель. Атаман исчез из виду, как и Чеченя. К «Панчу» бежали двое бойцов — оба горели. На одном пылала куртка, второй, с двуствольным обрезом, голый по пояс, орал от боли и бил себя по обугленным ребрам, пытался затушить огонь. Масло прилипло к коже, и бандит добился лишь того, что загорелась еще и рука.

Джай прицелился. Человек с обрезом упал на колени, отклонившись назад, не прекращая орать, выстрелил из обоих стволов и попал в кабину «Панча». Туран нажал на спуск, и когда стрелявший повалился на спину, вскочив, бросился за ближайшую колонну.

Бандит в горящей куртке, добежав до грузовика, всем телом ударился о радиатор. От одежды сыпанули искры, он упал, колотя руками по полу. Туран выглянул из-за колонны в надежде подстрелить Макоту. Если уйдет, разыскать его во Дворце будет слишком сложно. Все надо решить здесь и сейчас.

В просторном зале царил хаос. Метались горящие люди, которых зацепили брызги смеси из гранат, натыкались на колонны и друг на друга. Кричали раненные, кто-то упал в костер и не смог подняться — так и дергался, разбрасывая угли. Вдоль стены ползла женщина, спина ее превратилась в сплошной волдырь. Привезенные из Харькова девицы, блондинка и рыжая, обнявшись, скулили в углу.

Но кое- кто уже пришел в себя. В Турана трижды выстрелили, как только он высунулся.

Прижавшись спиной к бетону, он зарядил револьвер. Сквозь крики донесся голос Чечени — порученец приказывал бандитам с двух сторон обойти колонну, за которой засел фермерский шакаленок. Из глубины зала донеслось:

— Он там один! Один, говорю, завалите его!

Не дожидаясь, пока его зажмут в клещи, Туран достал из кобуры пистолет, глубоко вдохнул и, вынырнув из-за колонны, метнулся к груде стеллажей, стреляя на ходу.

Ему ни разу не доводилось вести огонь с двух рук да еще и по движущимся целям — он выпустил шесть или семь пуль, но попал только дважды. Зато в него не попал никто, лишь одна пуля взвизгнула над самым ухом, а вторая чиркнула по плечу, надорвала рубаху и обожгла кожу.

Тела вокруг костра, перевернутые прилавки, заляпанные кровью колонны… Возле лестницы на другой стороне зала лежал на боку длинный стол. Голова Макоты показалась над столешницей лишь на миг, но Туран заметил.

Те, кого не зацепило осколками и горючей смесью, попрятались за колоннами. Чеченя опять выкрикнул приказ, несколько человек выскочили из-за укрытий в тот момент, когда Джай достиг стеллажей. Он, не глядя, выстрелил и прыгнул за баррикаду.

Там, обхватив себя за плечи, сидела женщина. Татуировка на лице, короткое платье… девка из Харькова. Глядя на Турана безумным взглядом, она отшатнулась, когда он оказался рядом.

— Не шевелись! — велел Джай.

Женщина часто закивала. Он выглянул из-за баррикады — бандиты приближались. В револьвере оставался один патрон, в пистолете два. Сунув оружие в кобуры, Туран сорвал с перевязи гранату, перебросил через баррикаду, сразу за ней — вторую, немного левее, и потом третью — правее. От взрывов задрожал пол, баррикада просела. Туран достал пистолет, выхватил револьвер и поднялся из-за укрытия.

Но выстрелить не успел, потому что прямо на него через груду обломков прыгнул человек, единственный, кому удалось добраться до стеллажей. Молодой бандит опрокинул Турана на спину, ремень четырехствольного ружья соскользнул с плеча, приклад уперся в лопатку. Бандит занес кинжал, Джай выхватил нож, задергался, пытаясь сбросить противника с себя — это спасло ему жизнь, кинжал опустился возле уха, высек искру из пола. Перехватив жилистое запястье, Туран резанул бандита по лицу, вспоров щеку, и сразу же ударил еще раз — клинок мягко вошел под скулу.

Бандит упал на бок, держась за горло, рукоять ножа торчала между пальцев. Татуированная девица завизжала. На другом конце зала Макота, вскочив из-за стола, побежал к лестнице. Туран поднял ружье Назара. Нащупав все четыре спусковых крючка, выпрямился, поймал в прицел спину атамана.

Рядом громыхнуло, что-то ударило в правый бок, жаркой волной накатила боль. Он отступил на шаг, но ружье не опустил.

Макота достиг лестницы. Краем глаза уловив движение неподалеку, Туран рывком повернул ружье, направил его на Чеченю, выскочившего из-за колонны с обрезом в руках. Выстрелил из одного ствола, сразу повернул оружие к атаману — тот взбегал по ступеням. Палец дернул спусковые крючки.

Он попал в середину спины. Макота упал, вскочил и побежал дальше. Туран вскрикнул, увидев это. Атаман перескочил через несколько ступеней и пропал из виду.

Пальцы разжались, бесполезное ружье упало. Джай оглянулся. Пистолет и револьвер валялись сзади, у стеллажей. Надо догнать Макоту. Теперь придется бежать за ним на верхние этажи, искать там по всему Дворцу… Мысли путались, звуки стали глухими, далекими. Туран неловко повернулся, прижав ладонь к ране на правом боку, заковылял к револьверу, который лежал немного ближе. Услышав звук шагов, кинул взгляд через плечо — раненый Чеченя ковылял следом. Порученца шатало, по стянутому повязкой плечу текла кровь. В руках обрез, но почему-то Чеченя не стрелял, может, кончились патроны…

Туран доковылял до револьвера. Хотел наклониться, чтоб поднять, но понял — упадет. Присел на корточки. Блеклые пятна ползли перед глазами, в ушах шумело.

Пальцы нащупали оружие, но рукоять выскользнула. Атаман Макота жив! Это несправедливо… но Борис Джай-Кан, его покойный отец, говорил, что теперь уже справедливости не осталось в мире. Шаги рядом. Голос Чечени. Джай покрепче ухватил револьвер, приподнял — оружие казалось очень тяжелым — и попытался развернуться на полусогнутых ногах. Он не убил Макоту! И теперь уже не убьет, все кончено, Туран проиграл.

Чеченя встал над ним. Руку тянуло вниз. Надо поднять повыше, упереть ствол в живот бандита и…