Страница 66 из 86
– С нашей – тоже. – Макроуэн помедлил миг. – Кажется, миномет их достал – мы нашли следы крови, но идти по ним не рискнули. Однако тел мы не обнаружили, а я на месте нападавших не стал бы волочить на себе покойников. Так что счет, похоже, ноль – ноль.
– И то хорошо. – Обри вздохнул. – Мне и так предстоит объясняться с адмиралом, почему его разбудили в такой неурочный час.
– А завтра у вас… – напомнил подполковник.
– Да-да. – Обри Норденскольд поежился, представив себе реакцию адмирала на ожидающееся нашествие. – Пойду, что ли, отсыпаться. День предстоит тяжелый.
* * *
Линдан тяжело вздохнул. Светильник горел неярко. Порождать свет, в отличие от огня, молодой чародей не мог, а усиливать пламя под стеклянным колпаком было слишком тяжело – Линдан еще не оправился от ран, несмотря на помощь целителя. Лландауркс заверял его, что легкое скоро будет как новое. Но пока что буквы расплывались перед глазами при малейшей натуге.
– Проклятие! – ругнулся он сквозь зубы. – И это все?
– Боюсь, что так, – кивнул Данторакс. – Шестеро.
– Будь они неладны… – прошептал волшебник. – Трое владетелей, каждый из которых богаче Дейга самое малое вдвое, в несказанной мудрости своей сочли возможным отправить нам в помощь ровным счетом шестерых чародеев?
– Вот-вот. – Данторакс фыркнул. – Они не слишком доверяют Дейга… это для начала. Кажется, ушедший Торион оставил нам в наследство изрядное количество собственных свар. Кроме того, ты же помнишь – мы живем в беспокойном краю. Здесь почти граница, набеги случаются чуть ли не каждый год, стоячих камней понатыкано… только во владении Дейга два кольца, по-моему. Может, кто-то из них и рад помочь, но опасается отправить под твою руку большие силы – а ну как на его земли нагрянет враг? Отчасти потому владетелей Дейга не любят соседи – нас прикрывают их земли и эльфийская пуща со стороны границы.
"А я-то гадал, почему во владении такая небольшая дружина, – подумалось молодому чародею. – Все на бедность валил… а зря. Торион был горд, но не глуп".
– Кроме того, – Данторакс помялся, – ши разослали по окрестным деревням гонцов…
– Как так? – не понял Линдан. – И они еще живы? Старший дружинник пожал плечами.
– Я, наверное, неправильно сказал, – ответил он, – но лучше не могу. Это были не живые гонцы… коробки, навроде ручных меленок – крутишь ручку, и из раструба слышится голос.
Линдан машинально сложил пальцы левой руки Керуновыми рогами, отвращая зло. Воистину, чего только не придумают демоны!
– Они просто отдавали эти коробки тамошним крестьянам, – пояснил воин, – с наказом доставить владетелю и богатыми дарами.
– И что же говорили эти вестники-големы? – поинтересовался Линдан.
– Что… – Данторакс промедлил, собираясь с мыслями. – Что демоны желают мира, что готовы приносить Эвейну дары за право прохода по нашей земле, что Торион из Дейга напал на них по слепой гордыне и отказался заключить мир и что вражда демонов с ним и его людьми не распространяется на другие владения.
– Торион был горд, – тяжело промолвил Линдан. – А нам покуда гордиться нечем. Следовало догадаться, что там, где не поможет сила, демоны решат взять коварством. Если, чтобы остановить вторжение демонов, мне придется воззвать к Серебряному закону, я так и поступлю, клянусь Керуном!
Воин суеверно глянул за левое плечо – не стоит ли там диева тень?
– Не поминай, – попросил он. – В моих краях говорят, что он этого не любит.
– А есть ли у меня выбор? – риторически поинтересовался Линдан. – Так или иначе, а шести волшебников не хватит, чтобы остановить эту орду. Ты сам видел – против нас не дикие ырчи идут. Их волшба сильна, хоть и непонятна нам, а Серебряный закон не сдерживает их. Вдобавок они могут призвать себе на помощь новых воинов взамен убитых… а каждый дружинник, каждый чародей, которого потеряем мы, ляжет в землю, и на его месте не встанет новый.
– Может, дела еще хуже, чем ты думаешь, владетель, – заметил Данторакс.
Он пересказал свою беседу с Лландаурксом на ветвях придорожного вяза.
Линдан некоторое время молчал.
– Если ты прав, если все так .. да, пришла пора взывать к Андилайте, – промолвил он, понурив голову. – А покуда мы будем сражаться одни. Мы и шестеро чародеев.
Взгляд его слепо ощупывал бревна, из которых была сложена стена землянки.
– Я заставлю саму землю гореть у демонов под ногами, – прошептал он.
* * *
Старуха хитро прищурилась, глядя Обри Норденскольду в лицо острыми лисьими глазками.
– И что же надобно-ть вам, маер, от древней Пег Шомис? – произнесла она, нарочито пришамкивая. Обри и без того понимал ее с трудом – ирландский акцент-броуг старухи был настолько густым, что на нем впору было овсянку варить.
– Погадать, – отрубил Обри.
Он прекрасно понимал, что, пригласив эту братию в лагерь, рискует головой – не карьерой, а жизнью, в самом буквальном смысле. Подобное нарушение секретности тянуло на трибунал. В лучшем случае. Но как проверить предположения яйцеголового Сельцмана иначе, он себе не представлял, а приказ адмирала недвусмысленно требовал от Обри Норденскольда принимать всерьез самые дикие идеи.
План принадлежал подполковнику Макроуэну, но брать на себя ответственность за него тот отказался решительно. По личному приказу Обри бравые ребята из МП доставили из ближайшего города – Солсбери – десяток человек, зарабатывавших себе на жизнь общением с миром иным: гадалок, спиритов, знахарей и прочих. Бурно протестующих подданных британской короны запихнули в общую палатку и объяснили вполне недвусмысленно, что им выпала редкостная возможность внести вклад в дело борьбы с мировым коммунизмом. Добровольцы будут награждены, а остальные – расстреляны (последнего Обри делать вовсе не собирался, но в его планы входило запугать собранную им толпу шарлатанов до холодного пота). Пару дней всю компанию помариновали в неизвестности, а затем по одному начали вызывать к Обри – на демонстрацию парапсихических способностей.
Покуда результаты не обнадеживали. Двое спиритов сломались и, обливаясь слезами, признали себя жуликами и проходимцами. Хилер, утверждавший, что учился своему ремеслу у загадочных филиппинских целителей, надулся, как мышь на крупу, и заявил, что вокруг него слишком много дурных вибраций и он не может работать в такой обстановке. Остальные старались как могли, но видно было, что смена обстановки никакого влияния на их предполагаемые способности не оказала
Теперь вот старуха-ирландка. Странно вообще-то – Солсбери ближе к Уэльсу, чем к Ирландии. Каким ветром ее сюда занесло?
– Я не гадалка, – с достоинством возразила старуха. – Гадалок ты среди цыган поищи, пусть тебе лудильное племя карты раскидывает! А я предсказательница. Мне сердце вещует.
– И что же оно тебе вещует… про меня, скажем? – поинтересовался Обри устало.
Старуха пошевелила пальцами в воздухе. Майору подумалось, что она на самом деле моложе, чем выглядит, – в седых волосах еще проглядывали рыжие пряди.
– Что… – Она запнулась. – Что… ты… зря… пришел… в земли… беан сидхе… маер…
– Что-что? – переспросил Обри. Старуха дико оглянулась.
– Никогда еще… – прошептала она севшим голосом. – Никогда…
– В чем дело? – Майор начинал терять терпение.
– Я… прозрела, – ответила Пег Шомис и надолго смолкла.
Обри ждал.
– Всю жизнь… я прозревала судьбы, как сквозь стекло мутное, – проговорила старуха хрипло, роняя слова, точно булыжники. – А теперь я вижу ясно. Один из ваших не вернется сюда сегодня. Если ты не поостережешься, то и сам не увидишь дома.