Страница 48 из 68
Дело темное. Арестовано девять человек, но тот, кто якобы стрелял, нет. Задержан подполковник Терехов. Но — дома. Выманили обманом из дома и арестовали. Я видел этого Терехова однажды. Фанатик. Такой, конечно, способен натворить дел. Но в данном случае — что-то нечисто. Адвокат Терехова рассказывает: били его так, как в последний раз били при Сталине. Передавали из рук в руки.
Нет, дело темное. Очевидцы утверждают: была обычная мафиозная разборка. Отсюда и стрельба.
Интеллигенции у Белого Дома мало. Не зря два года старались средства массовой информации — разжигали ненависть к депутатам.
В день переворота, буквально за несколько часов до него, состоялся у меня разговор с одним деятелем искусства. Я пожаловался, что нет анекдотов. Свидетельство того, что общество безнадежно больно. Раньше что бы ни выкинуло правительство, на следующий день — новый анекдот. И жить как-то становилось легче.
— Ну почему же, — сказал мне деятель. — Недавно мы с женой слышали анекдот. Очень смешно… «Можно ли приватизировать конституцию? Можно. Если каждому депутату дать по статье».
Такие дела. Известный пианист предлагал бить идеологических противников канделябрами, ярая демократка Ирэн Андреева на встрече в Большом театре умоляла Ельцина применить старые методы пропаганды («Борис Николаевич! Вы же сами бывший партработник, вы должны помнить, как это делается…»), теперь вот — каждому по статье.
И отчаянные головы в Белом Доме не отстают от своих противников. Улучшили Кодекс. Статью о посягательстве на конституционный строй дополнили фразой «вплоть до расстрела».
Большой демократ предложил эту поправку.
Хотя, если честно: есть ли преступление более тяжкое (кроме зверского убийства, конечно), чем посягательство на конституционный строй, народовластие?
В Белом Доме между тем отключены телефоны и электричество. Нет воды. Не работают насосы в подвале. Дом был построен неудачно — внизу скапливаются грунтовые воды. Их надо все время откачивать.
Вода в подвалах прибывает. Вот-вот прорвет канализацию. Пресса ликует:
— Скоро депутаты захлебнутся в экскрементах!
Подтягиваются подразделения внутренних войск. Кольцо оцепления вокруг Белого Дома становится все плотнее.
А коммуняки-то были помягче. И почестнее. Те три дня в августе я провел в Белом Доме. Защищал «демократию». Никто у нас ни телефоны, ни свет не отключал. Жили мы вполне комфортно. Помню последнюю ночь, с Ростроповичем. Шампанское лилось рекой. Никто на нас не нападал, не стягивал оцепление. Наоборот, мы ощетинились стволами танковых пушек.
Нет, эти ребята пожестче. Цацкаться они не будут.
А мы коммунистов упрекали в жестокости.
Впрочем, что я говорю? Ельцин — разве не коммунист? Я как-то периодически забываю об этом. 12 июня 1991 года, например, забыл. Начисто вышибло из памяти.
Ну как можно было сделать карьеру в партаппарате, в старом партаппарате — карьеру до кандидата в члены Политбюро! — ни разу не предав, не продав, не промолчав, когда надо было кричать во весь голос, не переступив через труп товарища, образно говоря — не взорвав Ипатьевский дом?
Никак. Не будем больше забывать об этом.
Ах, «наперсточники»! Все лето пугали народ: Верховный Совет хочет ввести цензуру на телевидении!
Наступил момент, когда Верховный Совет ничего не может.
И что?
Хоть слово правды вы слышали с телевизионного экрана? Кроме, конечно, сообщения о том, какое сегодня число.
Милые девушки-дикторы стали вызывать физическое чувство брезгливости. Девчонки, мерзнущие в подъездах гостиниц в ожидании клиентов, кажутся чище и честнее. Они не позволяют насиловать себя.
Пора нам вспомнить, как мы умели воспринимать телевизионные сообщения десять лет назад. Хорошо тогда знали эту науку — умение вылавливать слово правды из моря лжи.
Все, что говорят с экрана, надо понимать с точностью до наоборот.
Если говорят — белое, значит — черное.
Если — нет, стало быть — да.
Например, если говорят, что силу применять не будут, значит — будут непременно.
Раньше можно было включить «Свободу» или Би-Би-Си.
Была такая привычка на Руси — ночью слушать Би-Би-Си.
Теперь и западные радиостанции врут то же самое, еще и покруче.
Это что же получается? Сомкнулись интересы?
Теперь полистаем «прогрессивные» газеты. Заметка: «Коммунисты обгадили Белый Дом».
Оказывается, защитники Белого Дома писают в кустах.
А демократы, стало быть, нужду не справляют? Тогда вопрос: а мы с вами, в том августе, 20 тысяч человек, где писали, а?
Молодежная газета переименовала Белый Дом в БиДе.
Клозетное остроумие. Впечатление, что авторы сочиняют эти репризы, тужась на толчке.
Застрелился мой любимый писатель Вячеслав Кондратьев. В газетной заметке: «Тайна смерти Кондратьева окутана мраком».
Никакой тайны нет.
Последние годы знаменитый писатель нищенствовал. Взгляды его хорошо известны, он не раз высказывал их в печати. Сил смотреть на то, что сделали с его страной, у него больше не осталось. Он последовал за Юлией Друниной, тоже фронтовичкой.
Последнюю точку поставил пулей. Из пистолета, с которым прошел всю войну.
Как и перед референдумом, началась раздача фальшивых векселей.
Сообщение: цены на хлеб будут отпущены не с первого октября, а с пятнадцатого. (Помните, перед референдумом Ельцин сказал: цены на бензин подняты не будут. Закончился референдум — подняли.)
Какие можно сделать выводы из нового сообщения?
Во-первых. Покупают народ. Дешевым и верным способом. Решили пока его не раздражать.
Во-вторых. До 15 октября рассчитывают покончить с Белым Домом.
Еще сообщение: сотрудникам силовых министерств повысили зарплату. Двумя неделями раньше всем этим ведомствам было отказано в прибавке.
Выходит, решение о разгоне парламента было принято недавно, не раньше чем две недели назад.
Популярная газета публикует исторические анекдоты. Уже празднуют победу — решили, что теперь со страной, с ее историей, с народом и его великими предками можно делать что угодно. Анекдот такой:
«Русский гений, Александр Васильевич Суворов, с детства любил кричать петухом. Бывало, посреди битвы вдруг выскочит, как закричит петухом — маленький, встопорщенный, просто ужас! А враг видит: с ненормальным нужно воевать — и давай Бог ноги!»
Сегодня прочел в газете про себя. Между прочим, в хорошей компании оказался — Александр Зиновьев, Татьяна Корягина, Юрий Власов… Оказывается, все мы «на каком-то повороте истории выпали из кибитки…».
Автор статьи не уточняет — на каком.
Я ему подскажу. На том самом повороте, когда вдруг выяснилось, что плодами наших усилий по разрушению тоталитарной системы, результатами борьбы всего общества решили воспользоваться жулики. Я даже дату этого исторического поворота могу назвать — 21 августа 1991 года. И кроме себя, нам винить некого. Мы сами вложили знамя демократии в руки жуликов.
Вчера вбегает ко мне человек — глазки горят, дрожит от возбуждения:
— Анекдот!
— Давай.
— Знаете, как называют Невзорова?
— Ну.
— Шестерка с двумя нолями!
Нет, рано им праздновать победу. Нет, плохи у них дела, раз даже привычное остроумие отказало.
Кем угодно можно назвать Невзорова. Но только не «шестеркой». Ибо он — вождь. И по характеру, и по положению. Ну, раз уж вы его так ненавидите, назовите его вождем люмпенов. Хотя по мне: обездоленных и несчастных.
Да, он им служит. Как вы верно и истово служите Власти. Но служение народу, каким бы он плохим ни был, всегда считалось почетной обязанностью русского интеллигента. Конечно, и Невзоров работает с перебором. Но учитывая, что вас — тьма, а он — один, у вас десятки часов эфира, а у него секунды, — нормально. Вполне дозволенный прием.
А вот анекдот про Невзорова придумала действительно «шестерка».
Смелых у нас ненавидят сильнее, чем трусов. Такова природа человека. Если сделать выбор в пользу смелости, то и самому нужно быть смелым. Трусом быть легче.