Пойманный свет

Сьюзен Мейер

Пойманный свет

Глава 1

Джип Чанса Монтгомери подъехал к огромным черным чугунным воротам перед особняком его матери. Он набрал код, и ворота открылись, впуская машину на извилистую дорогу к дому. Листва на высоких деревьях вокруг окрасилась в алый, желтый и оранжевый, как обычно в октябре в Пайн-Уорд, Пенсильвания. Особняк из серо-коричневого камня, в котором Чанс вырос, выглядел в точности так же, как в его восемнадцатый день рождения, когда он сбежал отсюда.

Он сбежал, потому что в его жизни все шло не так. Дни, месяцы и годы были словно нанизаны на нить из предательства и лжи. По иронии судьбы, возвращался он по той же причине. Женщина, которую он считал любовью всей своей жизни, бросила его, когда поняла, что носит от него близнецов. Она никогда его не любила, только использовала — он должен был стать ступенью на ее карьерном пути. Через девять месяцев она родила двойню и как будто успешно растила детей примерно полгода. А потом — две недели назад — внезапно привезла в его дом и заявила, что обратно их не примет.

Удивительно то, что вся эта история подтвердила важный урок, который он впервые получил, когда обнаружил, что его приемный отец на самом деле родной: нельзя верить людям. Большинство заботится только о себе. Стоило вспомнить об этом, когда она заявила, что просто использовала его. Но нет — он продолжал надеяться, что даже если она не любит его, то будет любить их детей. Как глупо.

Он остановил джип перед дверями гаража, выключил зажигание и вышел. Мать подбежала к нему, будто поджидала его. Ее белоснежные волосы были коротко подстрижены и аккуратно уложены. В черных брюках и водолазке, украшенной жемчугом, она выглядела настоящей светской дамой.

— Чанс, милый! — Она обняла его так, как только матери умеют делать, не выглядя при этом глупо. Когда она отступила, ее глаза были полны слез. — Я так рада, что ты дома.

Чанс откашлялся. Хотел бы он ответить взаимностью. Но сказать по правде, он не был рад вернуться. Он не был рад тому, что не справляется с близнецами.

— Дома хорошо.

Это было не совсем правдой. Но как Чанс мог сказать правду матери, которая была так счастлива? Этот дом напоминал ему об обманщике отце и том, что все в жизни шло не так… Гвен хлопнула в ладоши:

— Дай мне на них посмотреть!

Как раз когда он потянулся к задней дверце джипа, из особняка вышла высокая рыжеволосая девушка. Он заметил ее хорошенькое личико: большие карие глаза, задорный носик и роскошные полные губы. На ней была простая белая блузка, серые брюки и уродливые — ужасно уродливые — черные ботинки.

— Кстати, это Виктория Бингем, — сказала его мать. — Она предпочитает, чтобы ее звали Тори. Я наняла ее, чтобы присматривать за твоими детьми.

В другой ситуации Чанс пожал бы протянутую руку девушки, но сейчас обернулся к матери:

— Я же говорил, мама: я сам хочу воспитывать детей. Я приехал, чтобы мне помогала ты, а не чужая женщина.

Гвен выпрямилась с таким видом, словно он смертельно ранил ее.

— Ну конечно, я тебе помогу. Но няня все равно нужна, например, чтобы менять подгузники…

— Я сам могу менять подгузники. Я поменял тридцать тысяч за последние две недели. Мать этих детей их бросила. Но отец их не оставит.

Она прижала ладонь к его щеке:

— Ох, милый. Мы не оставим этих малышей без любви. У тебя была няня до четырех лет. Ты же не думаешь, что тебе досталось меньше моей любви, чем ребенку, которого растили без няни?

Он покачал головой. Любовь Гвен подтвердилась миллион раз.

— Вот видишь? Помощь няни приемлема.

— Наверное, — пробормотал он, повернулся к джипу, открыл дверцу и продемонстрировал двоих малышей — свою радость и гордость.

Маленький забияка Сэм возмущенно крикнул, будто обиженный тем, что его оставили сидеть в машине, пока остальные разговаривают. Синди счастливо булькнула.

— Ох, Чанс! Они такие милые!

Они действительно были милыми.

Стоя в стороне, Тори Бингем смотрела на двух белокурых голубоглазых малышей. Она не хотела здесь работать. После нескольких лет операций и терапии, восстановивших ее левую ногу, пострадавшую в катастрофе на мотоцикле, она наконец могла ходить и водить машину, правда, с помощью ортопедических ботинок. Она собиралась проводить все дни с женихом, которому меньше повезло в несчастном случае. Но у ее родителей были другие соображения.

Они хотели, чтобы она нашла работу. Хуже того, они хотели, чтобы она жила дальше, пока ее жених лежит в больнице и пытается вернуться к нормальной жизни. Это было не просто абсурдно, но ужасно.

Но Тори было двадцать пять, и у нее не было ни денег, ни медицинской страховки. Все расходы по лечению покрывала страховка за мотоцикл Джейсона, но даже она подходила к концу. Ее родители дружили с семьей Монтгомери, но в доходах не могли с ними сравниться. У Тори не было другого выбора — пришлось принять работу, которую предложила Гвен.

А теперь она узнала, что блудный сын не хочет иметь с ней дела.

Ну и ладно. Найдет другую работу. Вот только…

Его малыши были очаровательны. Два милых ангелочка сидели в креслах с рисунком в виде медвежьего следа, и от этой картины ее сердце сжалось — она не могла перестать на них смотреть.

— Я их достану, — сказал Чанс, ныряя на заднее сиденье.

Гвен обежала прицеп, пристегнутый к джипу, — на нем красовался большой черный мотоцикл — и сказала:

— Ты забирай Сэма, а я возьму Синди.

Она открыла дверцу и потянулась к малышке, но через секунду снова выпрямилась:

— Тори, можешь помочь мне с ремнями? Я никак не могу их отстегнуть.

— Да, мэм, — сказала Тори и обошла прицеп.

Похоже, ее пока не уволили.

Но хотя она старалась держаться подальше от черного чудовища на прицепе, в груди у нее все сжималось от страха. Воспоминания о несчастном случае то и дело возвращались к ней, как беззвучный шум, в любое время дня и ночи.

— Скорее, Тори!

Тори подбежала к дверце джипа, заглянула внутрь, чтобы расстегнуть ремни, и обнаружила прямо перед собой хорошенькое личико. Моргали большие голубые глаза. На губках надувались пузыри.

— Привет, маленькая.

Малышка радостно забулькала.

— Кто тут самый хорошенький? — Тори отстегнула последнюю пряжку и вынула ребенка из сиденья.

Впервые после несчастного случая ее переполнял восторг. Девочка похлопала ее по лицу и засмеялась. Но Гвен с нетерпением ждала своей очереди взять малышку на руки, и Тори пришлось ее отдать.

— Боже мой, — сказала Гвен. — Приятно познакомиться, Синди. Я твоя бабушка.

Тори выгнула брови. Гвен никогда раньше не видела своих внуков? Она знала, что Чанс долго не приезжал сюда, но думала, что они помирились.

Гвен снова обошла прицеп:

— Пойдемте, отнесем их в дом.

— Постой, мам. — Чанс поморщился. — Судя по запаху, Сэму пора менять подгузники. Давай отнесем их прямо в коттедж.

— Ох… — Его мать погрустнела.

— Поездка была долгой, так что после смены подгузников нужно будет их покормить.

Гвен улыбнулась, как будто она была так рада возвращению сына, что на все была согласна.

— Хорошо. Мы с Тори поедем с тобой.

Он обернулся к Тори, и она встретила его взгляд. Она уже заметила, что Чанс высокий и стройный. Что у него черные волосы и синие глаза. Что ему идут и красная фланелевая рубашка, и облегающие джинсы. Но, встретив его взгляд, она увидела и другие тонкости: в его красивых сапфировых глазах была настороженность человека, который никому не доверял.

Просто отлично. Она никогда не работала целый день, только присматривала летом за детьми, пока училась в старшей школе, а теперь ей достался недоверчивый папаша.

Она точно не собирается упрашивать его или оправдываться, чтобы удержать место. Она не хотела работать на брюзгу. Особенно на незнакомого брюзгу. Няни жили с семьей своих работодателей; если он ее оставит, им придется проводить вместе двадцать четыре часа в сутки.