Страница 9 из 49
Сине-белый автобус «Рапида» мчался по крутым горным дорогам, сопровождаемый десятками автобусов и легковых автомобилей болельщиков. Автомобили были расцвечены, украшены флагами, вымпелами, лентами-транспарантами.
Гремели трубы, вопили клаксоны, звучали крики и песни. В замыкающем автобусе ехали «футбольные девушки», в том числе Мария, подружка Лонга, а он сам на этот раз сопровождал команду в качестве простого зрителя.
Группы «футбольных девушек» имели все клубы. Как правило, это были красивые, веселые, спортивного склада девушки, чья задача заключалась в том, чтобы перед началом матча или в перерыве под музыку проходить по полю, выделывая разные па, хором выкрикивать лозунги в поддержку своей команды. В особо важные моменты, повернувшись к трибунам, жестами и криками дирижировать энтузиазмом своих болельщиков.
Как правило, «футбольные девушки» надевали короткие шорты, причудливые блузки, экзотические головные уборы. Все это цветов клуба. Им приходилось тренироваться едва ли не столько же, сколько футболистам, чтобы их марш-парад и танцы были синхронны, чтобы призывы заражали толпу. Они даже проводили специальные сеансы загара, дабы лучше выглядеть, а перед матчами к ним приезжал в тренировочный центр парикмахер.
Ехали с командой и свой оркестр, и особо подготовленные члены клуба, снабженные «тяжелой артиллерией» — пожарными сиренами, барабанами, петардами, автомобильными клаксонами большой мощности, какие устанавливают на грузовиках международных перевозок.
Ехала и группа боевиков — здоровенных ребят, в большинстве каратистов, дзюдоистов, просто любителей подраться. Везли палки, велосипедные цепи, кастеты. Везли и немалый запас вина — целые небольшие бочонки.
Футбольные матчи нередко превращались в массовые боксерские поединки, и хотя репрессивные меры становились все строже, по втайне каждый клуб гордился, если из-за него происходили потасовки.
Санкции обрушивались на стадион, на котором проходил матч, поэтому каждый старался не допустить беспорядков у себя, но на чужом поле болельщики не прочь были порезвиться. Вот и ехала с рапидовскими болельщиками ударная команда.
В головной машине находились тренер Корунья и второй тренер. Президент клуба Зан внезапно занемог и в поездке не участвовал.
Корунья сидел молча, закрыв глаза, с напряженным лицом. На попытки второго тренера заговорить он не отвечал, и тот вскоре замолчал. Право же, Корунья было не до дурацких вопросов — кого из игроков «Лаценца» особенно опекать, и как обеспечить проход но левому краю, учитывая здесь слабость соперника, и как успокоить чрезмерно волнующегося Виктора, и как... и что...
Пошел он в черту этот Ренатов со своими дурацкими разглагольствованиями!
У Корунья совсем иные заботы. «Рапид» может сравнительно легко выиграть эту встречу даже всухую, во всяком случае с преимуществом в три-четыре мяча. А должен выиграть 3 : 1. Не 2 : 0 и не 4 : 2 и уж тем более не с какой-либо иной разницей забитых и пропущенных мячей, именно 3 : 1! Значит, лучше всего обеспечить 2 : 0 в первом тайме и 1 : 1 во втором. Или все же пропустить гол в первом? А вдруг этот Виктор пропустит и во втором? Нет, 2 : 0 и 1 : 1! Это лучший расклад.
Вот какие тактические мысли роились в голове тренера Рапида». Если б о них знали тысячи шумных болельщиков, мчавшихся за ним в своих автобусах и легковушках! Но они слепо верили замечательному тренеру Корунья, который не раз приводил их любимую команду к победе, приведет и теперь!
Если б знали... Корунья поежился и поглядел в пропасть, что открывалась с левой стороны дороги.
Он вытер вспотевшую шею. Никогда еще ему не приходилось столь тщательно, столь напряженно обдумывать план предстоящей игры...
Наконец путь окончен. Автобус с командой въезжает на убранный черно-желтыми флагами, транспарантами, афишами стадион. Черно-желтый — это цвет «Лаценца». Гремит музыка, вереницы местных болельщиков в черно-желтых рубашках, брюках, шляпах, даже ботинках тянутся на трибуну. На северную. Южная закуплена болельщиками «Рапида». На западной и восточной сидят нормальные люди — обыкновенные любители футбола — необходимая прослойка между двумя лагерями.
Команду встречают представители «Лаценца», отводят в раздевалку, обсуждают разные деловые подробности.
Виктор лежа на топчане с закрытыми глазами, старается успокоиться. Сегодня для него решающий день. Этому дню предшествовал долгий путь.
Азартная возня с мячом на пустырях, веселые школьные игры, явно не идущие на пользу учебе и памятные не только синяками от блестящих бросков за мячом, но и синяками от отцовского ремня.
Первые шаги в местном молодежном спортклубе. И, наконец, великий день. На трибуне со скучающим и рассеянным выражением лица сидит сам Корунья. Его равнодушный вид несколько пугает Виктора. Он не видит цепкого взгляда тренера, следящего за каждым его движением. Виктор старается превзойти себя и ему это удается.
После игр его вызывают к президенту клуба. Там Корунья — весь доброжелательство и приветливость.
— Ну что, малыш, хочешь играть за «Рапид»? У тебя есть кое-какие задатки.
Обалдевший от счастья, Виктор только кивает головой.
Идут переговоры, вызывают родителей, он подписывает какие-то бумаги. Это «ящичный» контракт. На нем стоит только его подпись. И контракт засовывается в ящик стола. Но в любую минуту президент «Рапида» может поставить вторую, свою, — и контракт приобретает юридическую силу, на пять лет Виктор закабален. Если же он на первых порах разочарует Корунья, то второй подписи не будет, и никаких требований к «Рапиду» Виктор предъявить не сможет.
Денег на руки он тоже не получает. Часть идет родителям, часть на его банковский счет — он их получит, когда достигнет совершеннолетия.
Но все это позади. Позади переезд в другой город, позади такие тренировки, что все предшествующие могут показаться отдыхом, позади первые выступления в команде юниоров «Рапида», во взрослых составах. Виктор, выражаясь языком газетных репортеров, «быстро прогрессировал». Корунья понимал, что в руках его алмаз. И он гранил его, гранил, шлифовал. И талант Виктора с каждым днем сверкал все ослепительней.
Корунья по своему обыкновению не расточал похвал. Наоборот, озабоченно качал головой, цокал языком, хмурил брови. Но сам-то видел, как быстро растет его подопечный. Когда же цедил сквозь зубы редкую похвалу, Виктор готов был целовать тренеру руки, молиться на него.
Виктор, в общем-то, уже давно мог занять место в основном составе, но Корунья медлил. Во-первых, еще и еще раз проверял, во-вторых, хотелось до конца использовать прежнего вратаря. Его предполагалось уступить за кругленькую сумму итальянскому клубу. И если «Рапид» выиграет очередное первенство страны (а к этому все шло), то продать вратаря-чемпиона можно будет подороже. Пока же все это хранилось в тайне.
Вратарь недавно женился на местной девушке. У нее здесь семья — больной отец, братишка. Уезжать в другую страну для него драма. Поэтому вратарь ничего не должен знать до поры до времени о планах в отношении него. А когда договор о его продаже будет подписан, пусть уж итальянцы заботятся о моральном состоянии и семейных делах своего приобретения.
Сегодня Корунья впервые поставил в воротах Виктора в серьезном матче. Виктор и раньше несколько раз выступал в товарищеских встречах, отлично показав себя. Но хотя «Лаценц» не самый сильный противник, все же это первая для Виктора настоящая игра. А тут еще это тото. Прямо голова пухнет! Впрочем, пухнущая голова не помешала Корунья хладнокровно и твердо вести игру. Только вот какую игру...
Гром оркестра и крики зрителей глухо долетали до раздевалки. И вдруг Виктор почувствовал, что на смену волнению пришли спокойствие, уверенность. Он сыграет этот матч прилично! Не пропустит ни одного гола! Ни одного!
Ему стало весело на душе. Он улыбался ребятам, хлопал их по плечам, словно они, а не он впервые выходят на серьезную игру.
Яркое солнце, голубое небо ослепили после темного туннеля, ведшего из раздевалки на поле. Рев трибун оглушил. Поле покидали «футбольные девушки». Впереди шла Мария, высокая, загорелая, длинноногая. Глаза ее сверкали, золотистые волосы развевались по ветру. Мария — подружка Лонга. Виктор был тайно влюблен в Марию и немного завидовал ему.