Страница 11 из 132
С предположения о том, что Лжедмитрий начал свою авантюру по инициативе недругов Бориса, переходим к вопросу о самой личности самозванца. Прежде в литературе по этому вопросу господствовала официальная традиция: признавалось, что самозванец был именно Гришка Отрепьев, родом из галицких детей боярских, послушник Чудова монастыря. Эта традиция вела свое начало от манифеста Годунова, который он опубликовал тотчас после появления самозванца и в котором указывал, кто такой этот самозванец.
Впервые эта традиционная версия о самозванце была заподозрена Костомаровым. Разобрав известия о первом самозванце, Костомаров пришел к заключению, что он — человек западнорусский, не москаль, так как для москаля он был слишком боек, образован, слишком отрешился от всего московского, был передовым человеком своего времени, каких было много в Западной Руси. Другими далее указывалось на то, что Лжедмитрий не знал московского обычая, не мог, например, даже истово приложиться к иконе. Потом домыслы продолжали развиваться дальше, фантазия исследовательская все разыгрывалась, начали уже доказывать, что появившийся самозванец — на самом деле не самозванец, а действительный Дмитрий, которого друзья с малолетства еще увезли в Польшу. Такое мнение встречаем, например, у графа Шереметева, знаменитого исследователя русской старины. Но за последнее время в исторической литературе снова возобладала старинная официальная версия. Много сделал для ее реставрации ученый иезуит отец Пирлинг. Он предпринял целый ряд исследований, которые и объединил потом в одном труде под названием «Россия и Св. Престол». Эти исследования он предпринял с целью выяснить отношения между русским правительством и папским престолом и в связи с попытками установить унию в России. Попутно он обратился и к вопросу о событиях Смутного времени, в которых папская курия принимала большое участие.
Пирлинг обратил внимание, главным образом, на одно обстоятельство: странно было, что Годунов, у которого полицейская часть была поставлена так хорошо, который всюду имел своих агентов, не мог узнать достоверно, кто такой самозванец. Ведь слова манифеста Бориса являются результатом действительных изысканий. Далее, в 1611 году на литовском сейме литовский канцлер Лев Сапега определенно говорил, что первый самозванец — Отрепьев. Наконец, сохранились письма Лжедмитрия I, которые подвергли филологической критике польские ученые Петербургского университета Бодуэн де Куртенэ и С. Л. Пташицкий и пришли к выводу, что они писаны лицом великорусского происхождения, человеком, который плохо знал язык и писал под чужую диктовку.
Итак, эта странная версия является и наиболее правдоподобной.
С выступлением Лжедмитрия на сцену политической жизни борьба за московский престол выходит из тесной сферы придворного боярства, она усложняется: в нее постепенно втягиваются и другие слои населения, отчасти по импульсу сверху, когда их привлекают как военную силу, отчасти и в своих целях и интересах. Таким образом, придворная усобица переходит в социальную борьбу.
Ранее других в борьбу вмешивается население Северской и Польской Украины, то есть население бывшего Чернигово-Северского княжества и степной окраины Московского государства, городов, стоявших на границах «дикого поля». Это население состояло из разного сбродного люда, недовольного политическим и социальным положением, ушедшего сюда из внутренних областей искать лучших условий жизни. В царствование Бориса Годунова недовольство низших слоев населения страшно возросло. Обеспечивая интересы служилого класса, правительство приняло ряд мер, содействующих порабощению народной массы. Крупным землевладельцам запрещено было перевозить крестьян с земель мелких помещиков. Кроме стеснения свободы мера эта вызвала недовольство еще и потому, что у крупных помещиков крепостным крестьянам жилось лучше, чем у мелких. Ограничение свободы коснулось и всех вообще крестьян, так как правительство считало «старожильцами» тех из них, которые были записаны в писцовые книги 1592–1593 годов. Правительство желало таким образом закрепить не только крестьян, но и просто челядь. При Федоре же издавались указы, запрещающие состоятельным людям держать у себя вольных холопов и предписывающие формально укреплять людей или «брать с них кабалы», как говорилось. На почве этого закона выросло много злоупотреблений. Богатые помещики продолжали принимать людей на службу и «вымучивали» у них кабальные записи. По свидетельству Авраамия Палицына, «написание служивое», служилую кабалу, вымогали силой и муками, иногда зазывали к себе «винца токмо испить» и выманивали кабальную запись у пьяных, «по трех или четырех чарочках». Запрещение держать вольных слуг было вызвано полицейскими соображениями. Дело в том, что за холопа отвечал его господин, а вольный слуга отвечал сам за себя, но с вольного слуги были взятки гладки. Поэтому в интересах правительства было укрепление вольных слуг. Единственным средством восстановления свободы для таких закрепощенных слуг было бегство на Украину, куда бежали и закрепощенные крестьяне. К этим причинам политического и социального характера, которые должны были питать недовольство низших слоев населения, присоединились и экономические причины. При Борисе Годунове Россию постигли бедствия, разорительные для крестьянской массы. Летом 1601 года хлеб пророс на корню, а сильными заморозками его совсем сразило. Сбор был ничтожный, стали жить впроголодь. Первое время питались запасами (хлеб тогда не продавали, а хранили его в закромах, на месте), но когда в следующем году посевы погибли в земле, наступил настоящий голод со всеми его ужасами.
Народ питался травой, сеном, трупами, бывали даже случаи убийства людей, чтобы потом употреблять их в пищу. В это время многие богатые люди распустили свою дворню, потому что ее нечем было кормить. Отпущенные на волю холопы стали составлять разбойничьи шайки, которые приводили население в еще больший ужас и отчаяние.
В тяжелые годины общественных бедствий народ задается вопросом не о том, отчего произошло бедствие, а о том, кто является его виновником. Так было и тогда, причем готовый ответ уже давали недоброжелатели Бориса: Борис похитил престол, убив законного наследника, и Бог покарал народ за грехи царя. Очень скоро появилась и другая версия: Борис не убил, а только устранил наследника от престола, законный наследник спасся чудом от руки убийц и скоро явится в Москву добывать себе отцовский престол. Эти слухи возбуждали ненависть к законному правителю. Голодный народ повалил на Украину, в польские и северские города.
В первую четверть XVII века, по свидетельству Авраамия Палицына, туда переселилось более 20 тысяч человек.
Но и на Украине этому люду приходилось сталкиваться с ненавистным правительством. Вышедшие на южную границу государства «приходцы» записывались там или в приборные служилые люди — в казаки, пушкари, стрельцы и затинщики, или в крестьяне на поместных землях. Московское правительство действовало в этом отношении довольно либерально: Оно не спрашивало паспортов, а просто записывало являвшихся людей и наделяло их землей. Так как выяснилась необходимость держать в городе запасы хлеба на случай осады, то около города заведена была государева «десятинная» пашня, для которой отбирались лучшие земли служилых людей, а им взамен отводились земли отдаленные, отхожие, где они могли бывать только наездами, и обрабатывать эти земли приходилось урывками. Кроме того, и государеву пашню правительство заставляло обрабатывать служилых людей. Вольный люд опять попадал в то самое ярмо, от которого он освободился бегством. Другим средством устроиться на Украине было поступление в артели вольного казачества. Правительство царя Бориса принимало строгие меры против этого казачества: казакам запрещено было приезжать в Москву, покупать у московских купцов товары и пр. Правительство хотело вообще уничтожить вольное казачество на Дону, а потому не удивительна, что донские казаки первыми стали под знамя самозванца против Бориса Годунова. К ним присоединились служилые люди Северской земли, а за ними и дворяне заречных городов. Когда стали читать грамоты самозванца в Москве, восстала и московская чернь. Одни видели в этом суд Божий над домом Бориса, другие надежду хоть на какой-нибудь исход кризиса, хоть какой-нибудь выход из: тяжелого положения, иные — просто повод выразить давно наболевшее чувство недовольства. Так политическое междоусобие стало принижать характер социальной борьбы. Поднявшаяся народная волна поглотила Годунова и утвердила на престоле. Лжедмитрия., но он скоро погиб, так как был лишь орудием в чужих руках для низвержения Годунова. Как скоро цель эта была достигнута, орудие стало не нужно, бесполезно и нужно было его устранить.