Страница 47 из 62
Но почему же Екатерина, так много думавшая о воспитании чужих детей, так мало заботилась о воспитании собственного сына? Ведь, как-никак, с 8 лет Павел был в ее полном распоряжении. Тут мы наталкиваемся на одно из тех противоречий жизни, с которыми часто приходится встречаться и теперь. И теперешним матерям, работающим по части педагогии, сплошь и рядом не интересно возиться с собственными детьми. Екатерина как мать была совершенно холодна к своему сыну. Этот сын не был плодом любви, был взят у нее тотчас после рождения, не был ею взласкан и взлелеян, и Екатерина не могла заставить себя полюбить его и заняться им. Позже она оправдывалась в этом тем, что все привыкли считать Панина, так сказать, ангелом-хранителем цесаревича, боялись за его судьбу, если он попадет к матери, и потому будто бы она и не брала его от Панина. Но это соображение потому и влияло на Екатерину, что она была холодна к сыну.
Когда Павлу исполнилось 19 лет, Екатерина решила удалить от него Панина с компанией и женить его на гессенской принцессе. Бракосочетание было совершено в сентябре 1773 года, причем супруга Павла приняла имя великой княгини Наталии Алексеевны. По-настоящему Екатерине следовало бы теперь допустить Павла к участию в государственном управлении в дать ему возможность заранее подготовиться к своим будущим обязанностям русского императора. Но Екатерина боялась сделать это, опасаясь столкнуться с сыном, прямой и горячий нрав которого, а также отрицательное отношение к ее правлению были ей достаточно известны. Кроме того, она боялась и захвата власти со стороны Павла, у которого было много сочувствующих. Все, на что она решалась, это было предоставление сыну права являться к ней на один или два часа в неделю для занятий государственными делами в беседах с глазу на глаз. Кроме того, она сделала его командиром кирасирского полка и генерал-адмиралом флота, но чисто номинальным: он никогда не показывался во флот и только подписывал бумаги адмиралтейств-коллегий. Разумеется, это не могло удовлетворить Павла. В особенности Павел недоволен был тем, что во главе военного управления стоял фаворит матери Потемкин, оказывавший сильное влияние и на внешнюю политику России. В 1774 году Павел подал матери особую докладную записку, в которой доказывал, что наступательные войны вредно отзываются на благосостоянии России, что нужно ограничиться одной только обороной, причем для избежания злоупотреблений надо подвергнуть высшую власть строгой регламентации. Эта докладная записка страшно рассердила Екатерину, и она не воздержалась от воздействий за нее. В день своего рождения она подарила Павлу недорогие часы, а Потемкину 50 тысяч рублей — сумму, которую незадолго перед тем просил у матери Павел для расплаты с долгами. Павел возненавидел Потемкина, сделался мрачным, раздражительным и стал все более удаляться от матери. К довершению его огорчений, вскоре после того скончалась от родов его супруга Наталия Алексеевна. Екатерина имела жестокость показать сыну найденные в шкатулке покойной нежные письма графа Андрея Кирилловича Разумовского, не оставлявшие сомнения в характере его отношений к великой княгине.
Чтобы утешить сына, Екатерина отыскала для него невесту, принцессу вюртембергскую Софью-Доротею, и отправила его на свидание в Берлин. Принцесса Софья-Доротея, 17-летняя, красивая, но не бывавшая еще при больших дворах девушка, сразу пленила великого князя своими семейными привычками, простотой, крепким привязчивым характером. Софья-Доротея также была в восторге как от своего жениха, так и от блестящей будущности. Кроме невесты, Павел был в восторге от прусского короля и его войска, и уехал из Берлина, дав Фридриху клятву в вечной дружбе. В сентябре 1776 года состоялось бракосочетание Павла с Софьей-Доротеей, нареченной Марией Федоровной. Екатерина была в восторге от своей невестки, но ненадолго. Мария Федоровна, осмотревшись в Петербурге, была шокирована царившей распущенностью нравов и, в частности, поведением императрицы. Сохраняя к ней внешнюю почтительность, великая княгиня стала отдалять мужа от матери, все более и более замыкаться с ним в тесном семейном кругу. Братья Панины, Никита и Петр, вошли снова в тесный круг друзей великого князя и стали оказывать решительное влияние на склад его мыслей и его политическое мировоззрение. Никита Иванович Панин внушал Павлу самое высокое понятие о правах и обязанностях государя и научил его ценить выше всего законность и нелицеприятную справедливость в управлении. Нельзя не отметить при этом вредной односторонности, внесенной в воспитание Павла Петром Паниным. Как человек военный он обратил внимание великого князя преимущественно на "мелкости" военной службы, столь противные Екатерине. Государь, по его мнению, должен непосредственно и лично начальствовать строевой частью; все, даже малейшие, изменения в порядке службы и личном составе требуют разрешения самого государя, который, введя строгое единообразие в обмундировании, обучении и образе обхождения с солдатами и офицерами, должен налагать строжайшее взыскание за всякое отступление. Только таким путем можно поднять уважение в дворянстве к военной службе и ввести необходимую дисциплину.
Екатерина была очень недовольна сближением Павла с Паниными и, чтобы отвлечь его от их сообщества, искусно навела его на мысль совершить путешествие по Европе. Более года, с сентября 1781 г. по ноябрь 1782 г., Павел с женой пробыли за границей, посетили Австрию, Италию, Францию, Нидерланды, Швейцарию и Южную Германию. Это путешествие несколько развлекло и успокоило мрачного великого князя. Особенно хорошо чувствовал он себя во Франции и своей любезностью, остроумием и приветливостью обворожил французов. Отдохнул он нравственно и в патриархальной семье родителей своей жены, "обстановке, чуждой всякого этикета. По возвращении в Петербург Павел испытал глубокое огорчение: умер его воспитатель и друг Никита Иванович Панин. С этого времени начинается новый период в жизни Павла — гатчинский.
Екатерина подарила ему мызу, принадлежавшую Григорию Орлову, Гатчину, и Павел воспользовался этим для того, чтобы совсем удалиться от матери и большого двора. Здесь задумчивый, угрюмый и желчно настроенный великий князь, жаждавший дела, но не допускаемый до него матерью, проводил время частью в кабинетных занятиях" частью в хозяйственных заботах, но больше всего в военных экзерцициях. Он внимательно следил за ходом внутренних и внешних дел России, причем тайком от матери переписывался с прусским королем, сообщая ему важные известия, составлял различные законопроекты в духе, противоположном намерениям и действиям матери. Под предлогом очистки окрестностей Гатчины и Павловска от бродяг Павел сформировал себе небольшой отряд в 60 человек, который к 1788 году он довел до трехбатальонного состава. Отряд этот заключал в себе элементы всех войсковых частей, даже конную артиллерию и флотилию, вооруженную пушками. Войско это одето было в прусскую военную форму, в нем введены были строгая до жестокости военная дисциплина и все распорядки по инструкции Фридриха II. Это войско должно было послужить образцом для переформирования с течением времени всей русской армии. Среди офицеров было много немцев, а главным командиром был назначен пруссак, барон Штейнвер. Павел много времени посвящал экзерцициям этого войска, и Екатерина с ужасом увидела, что в Гатчине возродились "бабушкина" голштинская гвардия и "бабушкино" времяпрепровождение. Впрочем, военные занятия Павла чередовались с более плодотворной и тихой работой его как гатчинского помещика. Первыми его действиями было устройство школы и больницы для жителей Гатчины. Затем он выстроил за свой счет, кроме существовавших уже, еще четыре церкви: православную, католическую, лютеранскую и финскую, при чем взял на свой счет и содержание духовенства этих церквей. Крестьянам, у которых хозяйство приходило в упадок не по их вине, цесаревич помогал и денежными субсидиями, и прирезкой земли. Чтобы дать заработки крестьянам, помимо земледелия, Павел содействовал возникновению в Гатчине стеклянного и фарфорового завода, суконной фабрики и шляпной мастерской. Павел вообще сочувственно относился к положению крестьян и в особом "наказе" своей супруге, составленном в 1788 году на случай своей смерти, рекомендовал ей "особое уважение" к крестьянству. В этом же "наказе" Павел изложил свои финансовые предложения, в которых настойчиво рекомендовал соразмерять расходы с доходами и не отягчать земли и промыслов налогами. Тогда же совместно с Марией Федоровной цесаревич выработал основной закон о престолонаследии по праву первородства по мужской линии царствующего дома. В отсутствии закона о престолонаследии Павел справедливо видел главную причину и революций в России XVIII века, и собственного печального положения.