Когда сбываются мечты

— Что, удивлена, на что при необходимости, оказывается, способен мужчина? — проворчал Дэнис.

Я налила себе кофе и облокотилась на столик. Он снова отвернулся к окну. С приближающимися сумерками снег приобретал голубой оттенок.

— Когда вернется Джонни? — спросила я.

— Думаю, скоро. Он вообще не очень хотел идти.

— Почему?

— Из-за тебя. Он ушел только после того, как я пообещал, что ты останешься на обед.

Вот это да!.. Еще не так давно Дэнис предпочел бы умереть, но не признаться, что дети хотели побыть со мной.

— Звонил Хейбер, — проговорил Дэнис и поднес кружку ко рту.

— Да. По поводу нового слушания.

Я наблюдала, как он сделал глоток, опустил кружку, протер большим пальцем ее край и сжал губы. Он поднял на меня глаза, в них читалась покорность.

— Ты придашь огласке историю с Адриенн?

— Только если ты заставишь меня сделать это. Как ты мог столько лет жить с подобным грузом на душе? Неужели ты не боялся, что кто-нибудь узнает?

Дэнис пожал плечами.

— Почему? Иногда волновался.

— Боялся, что я все узнаю?

— Я боялся, что ты разведешься со мной. — Его взгляд стал серьезным. — Скажи честно, ты бы развелась?

— Может быть. А может, и нет.

— Да развелась бы, — подтвердил Дэнис. — Ты и сейчас воспользуешься этой информацией.

— Если это единственный способ вернуть детей, то да. Но слушание состоится по другому поводу.

— По какому?

— Есть доказательства некоторых сомнительных делишек между Сильви и Дженовицем. Мы хотим, чтобы Сильви отказался от нашего дела.

Дэнис не спорил. Он тихо стоял у окна, поочередно разглядывая то свою кружку, то снег.

Я пила кофе маленькими глотками. Он был гораздо крепче, чем обычно делала я, но оказался приятным на вкус.

— Я уволил Фиби, — сказал он неожиданно.

— Уволил?

— Уволил, расстался с ней, называй как хочешь. Она не имела никакого права вытаскивать на свет те медицинские записи. Если бы она спросила меня, я бы ей запретил. Тот аборт случился, скорее, по моей вине, чем по твоей.

Слова Дэниса настолько ошеломили меня, что на мгновение я потеряла дар речи. Я должна была поблагодарить его, но вместо этого сказала:

— Сложно было с ней расстаться?

— Не так сложно, как я предполагал.

— Ты любишь ее?

— Нет. Вначале думал, что да. Мы разработали идеальный план, который давал мне полную опеку над детьми и выгодные условия при разводе. Но потом произошла забавная история. Я обнаружил, что мне нравится возиться с детьми. — Он посмотрел на меня. — Фиби не любит детей.

— Ты влюбился в Фиби до или после того, как сообщил ей, что собираешься разводиться?

— После.

Я почувствовала странное облегчение.

— Она приняла мою сторону, — продолжал Дэнис с отсутствующим видом. — Убедила меня, что прав я, а не ты. Назвала меня сообразительным. Ей нравилась моя внешность.

— И мне нравилась твоя внешность. Скажи, Дэнис, ты ведь никогда не хотел заполучить «Викер Вайз»? — вновь спросила я.

Он фыркнул.

— А что я буду с ней делать? Я совершенно не разбираюсь в плетеной мебели.

— Ради денег. Чтобы попасть в «Питни».

Он кивнул, допил свой кофе, оперся на оконную раму и посмотрел на меня.

— Ты бы заставил меня продать «Викер Вайз»? — задала я очередной вопрос.

Дэнис косо улыбнулся.

— А разве я смог бы?

— Заставил бы? Зная, как много значит для меня этот бизнес?

Он нахмурился и опустил голову.

— Да нет.

Выражение его лица внезапно стало ласковым.

— Я слышал, как ты пела Кикит колыбельную. Твой голос звучал так же звонко, как и двадцать лет назад. Даже не верится, что прошло целых двадцать лет. Я влюбился тогда в твой голос.

— Что ж… Конечно, пение. Но не это было главным. Наши дети. Я не сожалею о нашем браке хотя бы из-за них.

— Что же произошло?

— Я ошибалась в тебе. Тебе не надо было соревноваться с женой. Не надо было сражаться за то, кто из нас лучше.

Я помолчала, пытаясь разобраться в собственных мыслях.

— Возможно, я слишком независима.

Дэнис никак не отреагировал на мои слова. Это хорошо. Я могла спокойно, без гнева продолжать:

— Порой я никого не слушаю. Я сама нахожу решение и навязываю его другим.

Дэнис по-прежнему молчал, я посмотрела на него. Он ласково улыбался.

— Не спорю.

Дэнис снова изучал свою кружку.

— У нас есть шанс? — спросил он.

Я примирительно улыбнулась и покачала головой.

— Возможно, мы станем друзьями. Я очень постараюсь, если ты захочешь. Ты хочешь?

Я пообедала вместе с детьми и уехала, оставив их на попечение Дэниса. Я направилась к маяку, потом передумала и повернула к Броди, потом снова передумала и поехала в мастерскую. В моей душе воцарилось новое для меня ощущение мира и покоя.

Я водрузила на верстак кресло и столик и приступила к работе. Я уже успела вплести новые прутья, но результаты не удовлетворили меня. На протяжении последних нескольких недель я так часто пребывала в напряженном и мрачном настроении, что оно не могло не сказаться на качестве моей работы.

Сейчас я сосредоточилась. С безграничным терпением я извлекла неаккуратно вплетенные прутья, вымочила новые и вплела их на место прежних. Результат получился идеальным. Сегодня я была в ударе, мои руки сотворили чудо.

Я отошла в сторону, восхищаясь своей работой. Конечно, до совершенства еще далеко. Новые прутья должны сначала высохнуть, прежде чем они окончательно выровняются, после этого их нужно зачистить шкуркой, загрунтовать и покрасить. Мне хотелось получить теплый зеленоватый оттенок.

Сколько же энергии кипело сейчас у меня внутри! Но я нашла другой выход своим эмоциям — дверь открылась, и в мастерскую вошел Броди.

Глава восемнадцатая

Резкий ветер дул мне в спину, когда на следующий день я шла по Федерал-стрит. Но мой озноб являлся скорее следствием огромного эмоционального возбуждения, чем физического недомогания. Слишком ярким еще оставался в моей памяти тот день, когда я побывала тут впервые. Тогда у Дэниса на руках оказались все козыри. Сейчас несколькими обладала и я. Но, несмотря на то что обстоятельства изменились, слишком много всего было поставлено на карту, чтобы сохранять спокойствие.

Из-за плохой погоды ступеньки, ведущие к зданию суда, оказались почти пустыми. Люди толпились в коридоре, повесив пальто на спинки скамеек. В зале суда точно так же, как и в октябре, царил хаос. Адвокаты и их клиенты о чем-то совещались, судебные приставы, одетые в форму, непринужденно болтали друг с другом, судья без конца ходил около своего стола, батареи безжалостно нагревали воздух.

Мы с Кармен сели в самом конце зала, ожидая, когда нас вызовут. Она уже передала Мисси копию письма Сильви и статистическое исследование отчетов Дженовица, прикрепленные к нашему ходатайству о самоотводе. Поскольку Дэнис и Артур Хейбер сидели на другом ряду, я не могла видеть выражение их лиц.

Я успела перекинуться парой слов с Дэнисом в коридоре, больше для того, чтобы скоротать время в ожидании адвокатов. Мы оба чувствовали какую-то неловкость. Не имело никакого значения, что дома было достигнуто взаимопонимание. В суде мы оставались врагами.

Все утро, пока я сидела с Кикит, Дэнис никуда не выходил, вел себя тихо и примирительно, ходил с опущенными плечами.

— Дело семьи Рафаэль, — объявила Мисси.

Дэнис, Артур, Кармен и я подошли к судье. Сильви взял письмо Кармен из рук Мисси и начал читать его, покачиваясь на каблуках. И я прекрасно поняла, почему он вдруг остановился как вкопанный. Сжав губы, Сильви еще какое-то время рассматривал бумаги, потом положил их на стол и обратился к Кармен:

— Вы знаете, что ваша подзащитная совершила кражу?

— Нет, ваша честь, — с вызовом заявила Кармен. — Поскольку она лично платила куратору, который вел ее дело, мы утверждаем, что содержание папки полностью принадлежит ей. Я не думаю, что Дженовиц выдвинет обвинения против нее. И не захочет предстать перед судом. — Кармен указала подбородком на бумаги, лежащие на столе. — Слишком большой риск, что эти данные станут известны всем. Вы же не собираетесь возражать?