Страница 10 из 10
— Так вы, значит, были фармацевтом в подводном городе? – удивился хозяин аптеки, нахмурился, неожиданно просиял. – А, правда, что там свободно можно купить большинство запрещённых препаратов?
— Нет.
— Очень хорошо, — закивал хозяин, окинул Габу внимательным взглядом, сказал, что навряд ли ей удастся в этом городе устроиться на работу по специальности. – Но вот натурщица из вас, пожалуй, вышла бы не плохая.
— Натурщица?
— У моего друга художественная школа, — он протянул Габу визитную карточку. – Если надумаете, то позвоните ему, скажите, что от меня. Уверен, он найдёт для вас один–два дня в неделю.
— Посмотрим, — пообещала Габу не столько хозяину аптеки, сколько себе самой. Она вышла на улицу и долго шла по тротуару ни о чем не думая. Начинался вечер, и нужно было отложить поиски работы до следующего дня. Или же нет? Габу достала визитную карточку художественной мастерской, на обратной стороне которой хозяин аптеки написал своё имя. «Да почему бы и нет?» — Габу отыскала телефон–автомат и договорилась о встрече на следующее утро. Художник был стар и высок.
— Вы ведь малани? – спросил он Габу.
— Это важно?
— Конечно, — на его узких губах появилась улыбка. – Мои ученики устали рисовать людей.
— Не думаю, что я сильно отличаюсь от них.
— Отличия внутри. — Старый мастер поднялся, обошёл вокруг Габу. – Два–три раза в неделю по четыре часа в день. Вас устроит?
— А оплата?
— 16 кредитов в час, если, конечно, вы нам подойдёте.
— Я думала, вы сказали, что я уже подхожу.
— Конечно, но эта работа не так проста, как кажется. Вы когда‑нибудь работали натурщицей?
— Мой брат – художник. Иногда он рисовал меня. Когда я была ребёнком.
— Ваш брат художник? – оживился старый мастер. – Назовите мне его имя. Возможно, мы с ним знакомы?
— Мы поссорились, и я не хочу говорить об этом.
— Понятно, — мастер тяжело вздохнул, спросил, сможет ли Габу приступить к работе на следующее утро.
— Могу хоть прямо сейчас, — сказала она.
— Вам так сильно нужны деньги?
— Мне нужна работа. Иначе придётся вернуться в подводный город.
— А как же брат?
— Я сказала, что мы с ним поссорились, — Габу поджала губы, стараясь дать понять старику, что больше не хочет говорить об этом.
— У вас очень хорошо получается предавать эмоции, — похвалил он. Габу пожала плечами. Старый мастер улыбнулся, предложил ей познакомиться с группой. Габу снова пожала плечами. – Думаю, вы подружитесь, — пообещал он. – Приходите сегодня во второй половине дня. Заодно посмотрите, как работает другая натурщица.
— Если это необходимо.
— Тогда считайте, что это необходимо, — старый мастер примирительно улыбнулся. Эта улыбка подкупала, помогала расслабиться, довериться ему. «16 кредитов не так и плохо, — думала Габу, убивая оставшееся до назначенной встречи время. – Очень даже неплохо». Она прошла мимо ресторана, в котором требовались посудомойки с оплатой чуть больше двух кредитов в час. «Да можно сказать, что мне даже везёт!» — развеселилась Габу. Она пообедала в кафе на открытом воздухе, прошлась по магазинам, невольно продолжая изучать предложения о работе, а не товары и в хорошем настроении пришла в мастерскую. Старый художник встретил её в дверях. За его спиной Габу видела обнажённую девушку. Девушка была очень высокой с обритой на лысо головой и неестественно большими зелёными глазами.
— Разве она человек? – недоверчиво спросила мастера Габу.
— Люди очень разнообразны. Не правда ли? – последние его слова предназначались аудитории. Мужчины и женщины хохотнули, прокатился едва уловимый шёпот. Обнажённая женщина на подиуме осталась неподвижна. Ни один мускул не дрогнул на её лице. «Словно статуя», — подумала Габу. – Это вас смущает? – спросил её старый мастер.
— Что смущает? – растерялась Габу, решив, что он каким‑то образом смог прочитать её мысли.
— Её нагота, — пояснил он.
— Ах, нагота! – Габу окинула девушку беглым взглядом. – Не особенно. Тем более, пикантные места всё равно прикрыты.
— Для вас важно лишь это?
— А для вас разве нет?
— Мы рисуем душу человека, а не тело, — старый мастер подумал и добавил, — не только тело. – Аудитория снова хохотнула. Мастер ударил в ладоши и громко объявил, что завтра они рисуют малани. – Сделайте шаг вперёд, пусть они рассмотрят вас, — попросил он Габу. – Пусть у них появится аппетит.
— Мне тоже придётся раздеваться? – спросила она, послушно выходя вперёд.
— Считаете, это не стоит шестнадцати кредитов в час?
— Нет, просто никогда прежде не позировала голой.
— А как же ваш брат? Вы говорили, что он использовал вас в качестве натурщицы.
— Да, но он не просил меня снимать одежду.
— Как же тогда он вас рисовал? – старый мастер посмотрел на своих учеников. Они хохотнули, словно по команде. Габу бросила косой взгляд на обнажённую натурщицу. Девушка смотрела на неё своими большими зелёными глазами. Смотрела, как на соперницу. «Что ж, шестнадцать кредитов в час стоят того, чтобы обзавестись парой новых врагов», — решила Габу. Она повернулась к натурщице спиной и постаралась запомнить лица учеников. Эти бледные, увлечённые работой лица. Лица, совсем не похожие на лицо её брата. Лица, вместо которых запоминались лишь мольберты, которые стояли рядом с ними, да возможно их палитры. И ещё запах художественной краски. Такой знакомый запах. Запах брата. Его мастерской. Запах, который прицепился к Габу, как репей к хвосту собаки. Даже когда она покинула аудиторию. Даже когда оказалась в своём номере. После душа. В чистой одежде. Под одеялом. Во сне. Запах шёл за ней по пятам. Ей снился подиум. Она была обнажена. Десятки людей без лиц изучали её, рисовали. Она не двигалась. Не дышала. Подвижны были лишь глаза. Но всё вокруг было холодным, безучастным. Лишь люди без лиц неспешно начинали обретать формы и черты. Знакомые черты, тени, цвета, линии. Габу никогда не умела рисовать, никогда даже не пыталась рисовать, но сейчас, её фантазия, казалось, создавала лица учеников старого мастера. Знакомые лица. Даже не лица. Лицо. Одно единственное, знакомое ей лицо. Лицо её брата. Как и в детстве, он был увлечён работой, отдавался своей работе. Он и десятки его копий, воплощённых в других учениках старого мастера. Копий, среди которых Габу не могла найти оригинал. Они все были идентичны. Все были одинаковы. Казалось, что весь мир стал одинаковым, стал обладать лицом – лицом Пилса. Отличался лишь старый мастер. Мастер, который больше не был мастером. Он стал малани. Стал красавцем Юругу. Стал тем, чьи прикосновения сводили её сума ночь назад, волновали её, возбуждали. Теперь же таким же чувственным стал его взгляд. Она чувствовала, как он прикасается к её телу, ласкает её. И сложнее всего было сохранить неподвижность, не вздрогнуть, не пошевелиться. И брат продолжал рисовать. Рисовать, воплотившись в десятки одинаковых лиц некогда таких разных людей. «Хватит! – взмолилась Габу. – Прекрати мучить меня!» Она закрыла глаза, чтобы не видеть Юругу. «Пожалуйста!» Габу услышала свой собственный голос и проснулась.
Кто‑то стучал в дверь. Стучал так громко и настойчиво, что Габу успела подумать, что это ещё один сон. Странный сон. Она закрыла глаза и повернулась на правый бок. Стук не стих. Наоборот. Теперь к нему добавился треск уступающего напору извне замка. «Нет. Не сон» — решила Габу, заставила себя подняться с кровати и, закутавшись в одеяло, пошла открывать дверь. На пороге стоял чернокожий управляющий. За его спиной в черно–серой форме пара законников.
— Что‑то случилось? – растерянно спросила Габу управляющего. Он не ответил, лишь отошёл в сторону, оставляя Габу один на один со служителями правопорядка. Их колючие взгляды не нравились Габу. – Вы здесь из‑за моего брата? – спросила она первое, что пришло в голову. Законники кашлянули, переглянулись. Габу почему‑то подумала, что сейчас ей сообщат о его смерти. Кто знает, чем он занимается ночами?! Азартные игры, женщины, выпивка… — Он… он… с ним всё в порядке? – спросила Габу. Законники снова переглянулись, но продолжили молчать. – Да что, черт возьми, случилось?! – потеряла терпение Габу.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.