Страница 42 из 101
Н. Молчанюк».
— Но это же невероятно! — смог выдохнуть я.
— Подождите, я прочту вам второе письмо, дополняющее это: «Я увиделась с тетей Сашей после войны только в 1953 году. Она рассказывала о поездках в Ригу и вскользь упомянула, что Жигулевичи говорили, что за год-полтора до войны Ермина Брусилова приезжала в Ригу, не то с дочерью, не то с сыном, и что живет она теперь где-то на юге Франции. К большому моему теперешнему огорчению, я не поняла тогда всей сенсационности этого сообщения, да и сама тетя Саша не придала этому большого значения: приезжала и приезжала, а почему бы и нет? Думаю, что ни о судьбе экспедиции (если и вообще знала о ней), ни о судьбе генерала Жданко после революции тетя Саша вообще ничего не знала. Но вот фамилия — Брусилова — у нее не вызвала удивления, видимо, о ее замужестве или возможном замужестве тетя Саша знала. На мой вопрос: «Как — Ермина Брусилова? Это та самая Ермина?» — тетя Саша ответила: «Ну да, та самая».
— Если верить всему этому, получается, что «Святая Анна» все-таки вышла на чистую воду.
— Получается… Но в это очень трудно поверить.
— Если в 1915 году, как предсказывал Альбанов и как показывали расчеты, она освободилась изо льдов… Шла мировая война — домой они не могли вернуться. А потом революция, Гражданская война… Но неужели за все эти годы Ерминия Александровна не искала своих родственников?
— Не знаю, — вздохнула Ирина Александровна. — Тут что-то не так. В то же время тогда было, наверное, непросто узнать о судьбе родственников. К тому же мы жили уже не в Нахичевани.
— Но в 1939 году в Риге — неужели она бы не попыталась узнать у тех же Жигулевичей о судьбе родственников? И тут бы волей-неволей возник разговор об участии в полярной экспедиции. Потом как-то же нашла она Жигулевичей, хотя они уехали в Ригу только в 1918 году, то есть уже после ухода Ерминии Александровны в экспедицию. А Брусилов, почему он не искал?
— Складывается впечатление, что Георгий Львович умер, может, даже еще на судне. А большинству, норвежцам, и незачем было рваться в Россию.
— Да, загадка…
— Была у нас, правда, еще одна Ерминия Александровна, дальняя родственница. Она жила в Югославии. Но она, по-моему, не могла быть знакома с нашими рижскими родственниками, никак не могла. Потом совершенно исключено, чтобы она стала Брусиловой…
Несколько дней я не мог прийти в себя от этой ошеломляющей версии. Действительно, что-то тут не так. Пусть так сложилась судьба, что она осталась во Франции, но неужели за все эти годы она ни разу не попыталась разыскать своих родственников?
А если пыталась — но безуспешно?
Жила на юге Франции… Подождите, книга Р. Гузи «В полярных льдах» (дневник Ивонны Шарпантье) — перевод с французского… Неужели это все-таки какая-то литературная обработка дневника Ерминии Александровны Жданко? Или она принципиально предпочла, чтобы ее имя осталось неизвестным читателю? Но, увы, эти вопросы пока так и остаются вопросами.
И снова вопрос: пусть война — но как мог оказаться совершенно незамеченным приход «Св. Анны» в один из западных портов? И тут невольно вспоминается версия Алексеева и Новокшонова. Кстати, в скором времени после звонка Ирины Александровны я получил письмо от Дмитрия Анатольевича Алексеева: «То, что «Св. Анна» не была раздавлена льдами, мы не сомневались. Она могла быть остановлена любым немецким судном, скорее всего, подводной лодкой. «Св. Анна» была уничтожена, а Ерминию Александровну как женщину немцы могли подобрать. По законам военного времени Ерминия Александровна Жданко или весь экипаж шхуны мог быть интернирован до конца войны. Попытки Жданко найти контакт с родственниками в 1918 году могли не увенчаться успехом ввиду революции, Гражданской войны и перемещения второй семьи генерала Жданко из России».
Каждая на первый взгляд малозначительная деталь может пролить неожиданный свет на тайну трагической экспедиции. Каждый на первый взгляд малозначительный факт может повергнуть в прах кажущуюся такой стройной и логичной версию дальнейшей судьбы «Св. Анны» и ее несчастного экипажа. С таким чувством 18 августа 1979 года прочел я в газете «Труд» корреспонденцию С. Снегирева «Тайна Ледяной гавани» — об экспедиции, разыскивающей останки корабля Виллема Баренца. В ней походя сообщалось, что на Новой Земле обнаружен столб с надписью: «Св. Анна» 1914 год». Это сообщение, если оно, конечно, достоверно (а категоричность его в солидном издании, отсутствие оговорок не давали оснований сомнениям), все переворачивало с ног на голову. Выходит, «Св. Анна» каким-то образом добралась до Новой Земли или ее достиг ушедший в скором времени после Альбанова второй отряд — перед полярной зимой дрейфующие льды сковало, и его путь был не так жесток, как путь Альбанова?
Но ведь летом 1914 года над Новой Землей летал Ян Иосифович Нагурский! И Новую Землю посещали спасательные суда! Впрочем, он и корабли могли их и не обнаружить, если они по каким-либо трагическим обстоятельствам так и не покинули Ледяной гавани, ведь он долетал лишь до мыса Литке. Или получилось так, что они пришли на Новую Землю, когда спасательная экспедиция уже свернула свои работы, например, в конце сентября?
Нет, тут что-то не то. Слишком маловероятно, чтобы Брусилов или кто еще из оставшихся в 1914 году смог дойти до Новой Земли. Это просто невозможно. Даже Альбанову был бы не под силу этот путь.
Раздираемый сомнениями, я написал Дмитрию Игоревичу Шпаро: в Новоземельской экспедиции Кравченко были студенты из Московского института стали и сплавов, в котором он работает, и он, конечно, уже в курсе дела.
Но первое письмо я получил от Дмитрия Анатольевича Алексеева. Он, видимо, догадывался о моем состоянии: «Дело в том, что экспедиция Кравченко не нашла этот столб. Он был обнаружен еще в прошлом году то ли гидрологами, то ли еще кем. Эта неопределенность данных уже заставляет настороженно отнестись к находке, так как случаи фальсификации в подобного рода делах достаточно распространены и, к сожалению, коснулись и Арктики. Люди сейчас грамотные и часто… скучающие. Расхищение исторических реликвий Севера чрезвычайно распространено, и не исключено, что какой-нибудь шутник решил внести свой «вклад» в раскрытие тайны экспедиции Брусилова. Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы была проведена тщательная экспертиза этого столба.
И еще одно обстоятельство, касающееся болезни экипажа во время дрейфа и смерти некоторых участников похода Альбанова. Этого вопроса еще никто не касался. Во время дрейфа на «Св. Анне», по-видимому, вспыхнула эпидемия трихинеллеза, вызванная потреблением непроваренного медвежьего мяса, зараженного личинками трихинелл. В результате заболевания развивается адинамия, то есть общая слабость, особенно же в икроножных суставах. Дело иногда кончается внезапными инфарктами, особенно если человек подвергается интенсивным нагрузкам. Эта болезнь стала причиной гибели членов экспедиции С. Андрэ к Северному полюсу на воздушном шаре в 1898 году. К этому выводу пришли только в пятидесятых годах нашего века. Я тщательно консультировался со специалистами по этой болезни. Если Вы помните, как свидетельствует выписка из судового журнала и дневник Альбанова, всех удивлял характер этой болезни, явно не цинготный. Если учесть, какую долю занимало в рационе дрейфующей шхуны медвежье мясо, и сопоставить клинические признаки трихинеллеза с симптомами болезни, описанными Альбановым, поражает удивительное совпадение. Эта же болезнь, видимо, и поразила некоторых участников похода Альбанова и послужила причиной смерти по крайней мере двух из них. Согласно данным паразитологов, почти все белые медведи Арктики заражены трихинеллезом, и случаи заболевания этой болезнью наблюдаются и до сих пор, когда потребляют плохо проваренное мясо».
Я снова перелистал «Выписку из судового журнала лейтенанта Брусилова». Пожалуй, Дмитрий Анатольевич прав. 8 декабря 1914 года они убили первого медведя, и уже 15 декабря, когда у них еще в достатке было витаминизированной пищи, заболел Брусилов, на другой день — Альбанов, 19-го — слег гарпунер Шленский…