Страница 8 из 28
— Скажите правду: вам еще не сообщили.
— Я смогу найти работу через клуб ветеранов-афганцев. Мне помогут с жильем.
— Жаль, что вы не сказали мне об этом чуть раньше.
— Если новости плохие, ради бога, скажите сразу.
Тофт остановилась. Рабен изо всех сил старался сдержать свою вспыльчивость.
Эта женщина наслаждалась властью над заключенными и с удовольствием демонстрировала ее им.
— Медицинская комиссия дала положительное заключение. Но это только начало. Окончательное решение будет принимать служба пробации и Управление тюрем.
— А если они скажут нет?
— Тогда вы подождете шесть месяцев и попробуете снова…
Рабен пытался пробить ледяную синеву ее глаз, хотел достучаться до живого человека, до сердца.
— Через шесть месяцев у меня не будет жены и сына. Они уйдут от меня.
— Учитесь терпению, Рабен.
— Я здесь уже два года. Я в норме. Вы сами так говорили.
Тофт улыбнулась и пошла прочь.
Охранник снова закричал на Рабена, приказывая вернуться в мастерскую.
— Я в норме! — крикнул Рабен через забор вслед женщине, шагающей к больничной парковке.
— Рабен! — Охранник не злился. — К вам посетитель. Вернитесь внутрь.
Он сунул руки в карманы, пошел к двери.
— Моя жена?
— Нет. Говорит, что ваш армейский товарищ. Мюг Поульсен. Вы хотите его видеть или нет?
Рабен смотрел, как Тофт садится в свою яркую спортивную машину и выезжает за ворота.
Аллан Мюг Поульсен. Тощий, невысокий, храбрый человек. Рабен не мог вспомнить, что произошло в том пыльном холодном доме в Гильменде.[2] В памяти остались только разрывы снарядов, крики, стоны умирающих, запах крови.
Но Мюг был там. Он тоже один из покалеченных, но выживших.
— Я встречусь с ним, — сказал он.
Материалы дела Лунд прочитала, сидя в управлении, а потом, ближе к вечеру, Странге отвез ее в дом погибшей женщины. Анна Драгсхольм жила в уединенном коттедже на тупиковой улочке в десяти минутах от Минделундена, если ехать на машине.
Лунд обходила дом, держа в руках пачку документов и сверяясь с ними.
— Значит, муж говорит, что приехал домой, увидел повсюду кровь… а потом испугался и уехал?
В доме, отрезанном от внешнего мира заградительной полицейской лентой, было холодно, повсюду виднелись знакомые отметки, оставленные командой криминалистов. Прошло два года с тех пор, как она в последний раз видела место убийства. А кажется, только вчера.
— Я рад, что вы передумали, — сказал Странге. — Честно, рад. Вы же у нас теперь что-то вроде… — Он не сразу подобрал нужное слово. — Вроде легенды.
Он был застенчив, чуть ли не робок, как ребенок. Совсем не похож на Яна Майера.
— Вот как теперь это называется? — Она поддерживала разговор, желая разобраться в его характере.
— Просто я старался быть вежливым.
— Не стоит беспокоиться. И кстати — я не передумала. Я с самого начала собиралась приехать. Нам не нужно дождаться Брикса?
— Он задерживается и просил, чтобы я сам показал вам все.
Он натянул пару латексных перчаток, вторую вручил ей. Она как будто влезла в старую форму.
— Они оформляли развод, — сказал Странге. — У мужа был роман с секретаршей. Жена выгнала его месяц назад. Отказывалась общаться с ним. Не отвечала на его звонки.
Она проследовала за ним в холл. На стене висела фотография — свадебный портрет. Красивая женщина с длинными светлыми волосами. С ней под руку — сияющий мужчина в элегантном костюме. У обоих улыбки юристов, нацеленные точно в объектив. Чуть дальше — еще один снимок, более поздний: та же пара, уже с маленьким ребенком.
— Где находился ребенок?
— Это девочка. Она была у бабушки с дедушкой.
Узкая кухня. Стены, увешанные детскими рисунками. На плите грязная сковорода. Немытая тарелка на столе, вокруг нее круг, обведенный фломастером.
— В девятнадцать сорок одну она вышла в Интернет со своего ноутбука, здесь, на кухне, — продолжал Странге. — Открыла бутылку вина, просмотрела несколько сайтов по недвижимости, пошла в ванную.
Лунд перелистывала привезенные с собой папки, то и дело возвращаясь к отчету по результатам вскрытия.
— Это был ее обычный вечер? Она всегда приходила домой поздно, принимала ванну? Ужинала в одиночестве?
— Откуда нам знать?
— Можно было спросить у мужа.
— Он мало что говорит. В тот вечер она не успела поесть. На нее напали вот здесь. Потом он отвел ее в столовую.
Они тоже переместились туда. Окна высотой почти от пола до потолка выходили на заросли низких деревьев, едва различимые теперь в свете далеких фонарей. На залитом кровью ковре лежало опрокинутое офисное кресло. Рядом подставка для ног, обтянутая той же кожей, что и кресло; сбоку стоял высокий светильник.
— Ей нанесли двадцать один удар, — рассказывал Странге, постукивая пальцем по отчетам. — Один пришелся в сердце и стал смертельным. Мы не знаем, какое оружие было у преступника.
— Нож? — спросила Лунд.
— Скорее, какой-то острый рабочий инструмент.
Он подошел к высокой лампе возле окна, ногой нажал на выключатель в основании. Стали видны детали: покосившаяся картина на стене, осколки то ли посуды, то ли сувениров на деревянном полу.
Странге обошел мебель и встал у окна.
— Ее насильно усадили в кресло. На это указывает количество крови.
Лунд смотрела на фотографии из дела. Рядом с телом женщины была найдена маленькая целлофановая упаковка.
— Он курил? Нашли пепел или окурки?
— Этот пакет не от сигаретной пачки. Мы не знаем, от чего он.
— От жвачки, может быть?
— Мы не знаем, — повторил он. — Муж говорит, что он приехал около полуночи. Хотел поговорить о продаже дома. Сказал нам, что выпил перед этим. Судя по анализу крови, выпил он прилично.
— То есть был пьян?
— В стельку.
— Где он был до этого?
— Со своей подружкой. Но у него все равно было достаточно времени.
— Что он рассказывает?
— Она не открыла дверь на его звонок. Он увидел, что окно в подвал распахнуто. Забеспокоился, влез в дом.
— У него не было ключей?
— Несколько недель назад она поменяла замки. И установила новую сигнализацию.
Лунд тоже подошла к окну, включила наружное освещение. Садовый участок упирался в лес. Где-то неподалеку проехал поезд. Возможно, по той же линии, что проходила мимо Минделундена.
Стук двери у них за спиной — прибыл Брикс.
— Должно быть, Драгсхольм по-настоящему боялась его, — сказал он. — Она расторгла контракт со своей прежней охранной фирмой, наняла вместо нее новую — очень дорогую. Заказала новые датчики движения для сада.
Лунд кивнула:
— Что-то ее пугало.
— Рад вас видеть, — добавил Брикс. — Простите, днем в управлении не нашлось времени сказать это.
Он сделал глубокий вдох, как человек, перед которым стоит трудный выбор.
— Если здесь вы уже все осмотрели, то, пожалуй, можно съездить туда, где мы ее нашли.
Они не знали, как именно убийца пронес тело Анны Драгсхольм в Минделунден. Мемориальный парк на ночь закрывался, но не слишком надежно. К тому же близость к центру города давала возможность кому угодно проникнуть на неохраняемую территорию с любой стороны.
Странге включил мощный полицейский фонарик, и они двинулись по упругой траве старого полигона к трем бронзовым столбам, вырастающим из земли перед насыпью.
Брикс казался подавленным, не похожим на себя.
— Анна Драгсхольм должна была получить половину денег мужа и половину фирмы, которой они владели, — сообщил Странге.
— Она как-то связана с этим местом? — спросила Лунд.
Брикс нарушил свое молчание:
— Мы ничего такого не нашли. Совершенно очевидно, что преступник взломал деревянную калитку служебного входа и втащил тело сюда. Почему…
Лунд вновь открыла папку с отчетами криминалистов, попросила Странге посветить на страницы.
2
Гильменд — провинция на юге Афганистана.