Страница 42 из 47
На этом Снежана выдохлась. Подбежала к Лельке и умоляюще уставилась на нее. Тамара с досадой отвернулась: да кто, собственно, Лелька такая?!
Красная как пион Катя прятала глаза. Казалось, она уже не осмелится поднять их: бессовестная Снежана опозорила ее навеки!
Саша… Он теперь знает, что Катя НИКОГДА НИКОГО не интересовала. Зачем она ему?!
Тамара вздрогнула, услышав Лелькин спокойный голос:
– Почему бы и нет?
– Последняя попытка, – хмыкнул Миша.
– Я не пойду, – наотрез отказалась Тамара. – Хватит с меня вчерашнего!
– А я рискну, – вздохнул Коля. – Вдруг…
– Мне тоже, что ли, с вами сбегать, – с сомнением пробормотал Саша. – Если Тамара не одна в лагере останется…
Тамара в упор посмотрела на Лешку. Он широко ухмыльнулся и заявил:
– Я в цветы не верю. Но если Лелька идет в болота… – Он пожал плечами. – Я Сереге слово дал.
– Здесь безопасно. – Снежанины черные глаза возбужденно блестели. – Не успеешь толком отдохнуть, как мы вернемся.
– Ужин какой-никакой сварганишь! – весело заявил Миша.
Тамара сунула ему под нос фигу и возмущенно засопела: нашел кухарку!
– Может, мне лучше остаться? – неуверенно предложил Саша. – Одной тут страшновато, пожалуй…
Тамара бросила быстрый взгляд на грустное Катино лицо и раздраженно крикнула:
– Вот еще! Я не боюсь, не Катька!
– Это уж точно, – насмешливо буркнул Лешка. – Не Катенька.
И еле успел увернуться от кружки. Тамара метнула с такой силой, что она улетела далеко в кусты.
Опустевший лагерь действовал на Тамару странно. Она растерянно бродила между палатками, зачем-то заглядывала в них, дотрагивалась до чужих вещей, рюкзаков и тяжело вздыхала: жалела, что не пошла со всеми. И сердилась, что опустила Крыса.
Тамаре было не по себе.
И без того сумрачное небо совсем исчезло. Низкие тучи, неподвижная гладь реки чуть ниже лагеря, плотная стена тумана вокруг – все смотрелось в одной цветовой гамме – серой и безликой. Реальной оставалась лишь вытоптанная трава под ногами.
Пустые палатки выглядели жалкими декорациями. Потухший костер бросал в дрожь. Серебристая взвесь словно наступала на Тамару. Окутывала со всех сторон в вязкий кокон, приглушая звуки и сводя с ума.
Тамара ущипнула себя за руку и поморщилась от боли: она не спала. Если, конечно, ей не снится, что она ущипнула себя за руку. Интересно, боль может сниться?
Тамара пыталась отвлечься, но Катин справочник по лечебным травам показался ужасно скучным, а Лелькин сборник стихов она просто не смогла читать: легкие волшебные строки Цветаевой скользили мимо сознания.
Тишина неприятно давила на барабанные перепонки. Тамара, казалось, слышала гул собственной крови и со страхом всматривалась в туман: вдруг вспомнились страшные чудища в кустах.
Она спустилась к реке, но застывшее зеркало воды не успокаивало. Тамара оглянулась на лагерь, палатки в сумерках едва угадывались, все расплывчато, смутно, неверно…
Ощущение, что она одна в целом мире, нарастало, захватывало, лишало сил, путало мысли – Тамара почти бегом бросилась наверх. Отыскала Лешкин рюкзак и припала к нему, будто он мог заменить живого Сазонова.
Как ни странно, ей стало легче. Тамара словно увидела Лешкины насмешливые глаза, его ехидную ухмылку и сама виновато улыбнулась: ну и дурочка! Хорошо, Лешка ее сейчас не видит.
Тамара сунула руку в рюкзак и погладила Лешкин свитер. Нащупала пластиковую бутылку с водой и только сейчас почувствовала, насколько пересохло во рту.
Она потянула бутылку наверх и невольно вскрикнула: пальцы прихватили что-то неприятно мягкое, волосатое, слегка колючее. Отодвинув в сторону вещи, Тамара извлекла непонятный предмет, ее глаза удивленно округлились: парик!
Тамара встряхнула черные густые кудряшки. На колени упали очки в тяжелой пластмассовой оправе. Темно-коричневой, совершенно стариковской.
Тамара потрясенно ахнула. В памяти всплыл автовокзал и забавный очкарик, с которым она нечаянно столкнулась. Охрипший пижон в темно-синей куртке.
Он помешал ей сбежать!
Если бы не он, Тамара сейчас валялась бы с книжкой на диване. Или слушала музыку. Или сидела бы за компом. Или…
– Н-ну, Сазонов!!!
Тамара стиснула зубы, поражаясь чужому коварству. Она хотела вывернуть Лешкин рюкзак прямо на траву – в отместку! – но не рискнула. Не хватало, чтобы этот подлый человек решил…
Он ей совершенно не интересен!
К вечеру Тамара не находила себе места. Сидела в обнимку с Лешкиным рюкзаком и испуганно таращилась в сторону болот. Где-то далеко на западе сверкали молнии и страшно гремело.
Тамара вздрагивала и с надеждой подставляла ладонь под дождевые капли. Она почему-то не сомневалась – гроза заставит этих ненормальных вернуться. Не будут же они искать синие цветы под ливнем?!
Но ладонь оставалась сухой, и Тамара разочарованно вздыхала. Прижималась к Лешкиному рюкзаку и со злым отчаянием думала: «Если эти… кретины! – вляпаются в трясину, я даже помочь не смогу. Я их просто не найду. И что мне тогда делать?! Возвращаться в Ипатовку? Чтобы поднять тревогу? Но я не помню толком, как к ней идти, да и далеко она, пока придет помощь…»
Измученная тревогой Тамара так и заснула на поляне. Разбудил ее восторженный лай Крысеныша.
Тамара лишь жалобно пискнула, когда пес набросился на нее с ласками. Прикрывала руками лицо и счастливо лепетала:
– Ты цел? Ты не утонул? Ты вернулся?
– Именно в этой последовательности, – засмеялся над ее головой Лешка.
Он рывком поднял Тамару с земли. Прижал к себе и шепнул на ухо:
– Сумасшедшая! Ты же простынешь. Не могла лечь по-человечески, в палатке?
Тамара судорожно вздохнула: Лешкины руки казались успокаивающе крепкими, сильными, грудь – приятно широкой, надежной, от синей плащевки привычно пахло хорошим табаком и…
Тамара оттолкнула бессовестного Сазонова и зло прошипела:
– Маскировался, да?!
– О чем это ты? – невинно поинтересовался подлый человек, вновь привлекая Тамару к себе и зарываясь носом в ее волосы.
Вырваться Тамара не смогла. Втиснула между собой и Лешкой руки и возмущенно выдохнула:
– Думаешь, не помню? Парик кудрявый напялил, очки нацепил, хрипел, будто простыл – за дурочку меня держишь?!
Лешка фыркнул и пощекотал дыханием ухо. Тамару затрясло от ярости: он даже не соизволил ответить! Думает, сейчас поцелует ее, и она снова сдастся. Или считает: раз она дала слово выйти за него замуж…
Не за него!
Тамара услышала Сашин голос и вздрогнула. Ей совершенно не хотелось ссориться с Лешкой при всех. Развлекать Снежану, вот уж кто обрадуется, и без того липнет к Сазонову как муха на мед…
Тамара подняла лицо и неожиданно для себя гневно выпалила:
– У тебя же голубые глаза! А там были карие, я помню!
– Линзы, глупая, – мягко усмехнулся Лешка. – Ничего сложного.
– Пусти меня!
Лешка неохотно разжал руки. Тамара едва успела пригладить взлохмаченные волосы и отбежать в своей палатке, как столкнулась с неприязненным взглядом Снежаны. И тут же увидела сестру, уставшую, бледную. Мишу, бессильно упавшего в траву. Угрюмого Колю. И Сашу с Катей, держащихся рядом, чуть в стороне от других.
Тамара только сейчас заметила, что уже утро. Небо сильно посветлело, туман за ночь как-то осел, потерял плотность. Полоса леса смутно, но просматривалась. Сам же лагерь, излучина реки, густые кусты орешника, очертания палаток больше не прятались во мгле.
Тамара невинно покраснела: она заснула. Вроде бы сходила с ума от страха и все же вырубилась. А остальные вообще не спали, получается. И цветы…
Или нашли?!
Просто ее дразнят!
Тамара откашлялась. Подошла к Лельке и невольно покачала головой: сестра выглядела настоящим привидением. Ни кровинки на лице. Одни глазищи. Почти темно-лиловые, как тучи на западе.
Тамара легко коснулась Лелькиной руки и осторожно спросила: