Страница 23 из 117
– Молодец курсант – отлично! Как правило, почти сразу после старта приходится переключать управление на автоматику, а ты сам справился.
Ко второму полету Павел боялся еще больше – уже точно знал, что предстоит. Но как-то получилось справиться, загнать страх куда-то вглубь себя. В этот раз он даже умудрился выполнить несколько простейших эволюций, вписанных в задание, без грубых ошибок. Но все равно после вылета белье было насквозь мокрое – хоть выжимай. Раз за разом Павел устраивался в ложементе и каждый раз боялся, что не справится со своим страхом, но постепенно сил на борьбу с ним требовалось все меньше и меньше. Удавалось почти нормально сосредотачиваться на задании. А как-то уже на четвертом курсе, готовясь к очередному учебному вылету, поймал себя на нетерпении скорее оказаться в машине и окунуться в глубины великой пустоты. Восторг от космоса появился чуть позже, но больше уже никогда не покидал его. Нет, страх как был, так и остался, но всегда при этом довольно легко контролировался разумом, задвигаясь на задний план. Уже потом, спустя годы, Павел задумался, почему с самого первого вылета на учебных машинах выставляют максимальное разрешение обзорных мониторов? Казалось бы, сделай разрешение поменьше, картинка будет отображать только крупные относительно близкие объекты, и этому чувству бездонности пустоты, приводящему к ужасу, будет просто неоткуда взяться. Потом все-таки догадался – чтобы сразу отсеять тех курсантов, которые никогда не смогут превозмочь себя и победить страх. Летное несоответствие – основная причина отчисления из училища. До трети курсантов уходили, чтобы никогда уже не сесть за штурвал. Остальные… Кто-то – большинство – летал, контролируя себя, но не получая особого удовольствия от полетов, соглашаясь работать только на больших кораблях – в многоместной рубке управления с относительно малыми экранами величие космоса почти не чувствовалось. Меньшинство шло в элиту Космофлота – истребительные подразделения, воевало с противником на маленьких одно– двуместных грозных боевых машинах. Еще бы, зарплата пилота-истребителя частенько превышала – зависело от налета – содержание высшего офицерского состава. Два-три года, и вниз на планету спускается обеспеченный на всю жизнь пилот. И ни за какие коврижки за штурвал в космосе его больше никогда уже не заманишь. Молодые седые парни оказывались вдруг завидными женихами, не отказывающими ни себе, ни подругам в удовольствиях.
Но были еще пилоты высшей категории – асы, получающие просто безграничное удовольствие от управления маленькими, но грозными скорлупками. Павел очень удивился, когда всего через полтора года после окончания училища получил направление в Космоакадемию на командный факультет.
– Почему именно я? – спросил у своего командира полка, выложившего на стол документы и погоны с тремя маленькими звездочками – в звании его тоже повысили.
– Не сбежишь вниз, когда контракт закончится – немедленно новый подпишешь. Обучение в академии еще дороже, чем в училище, хотя и всего два года, а не семь. Получишь сразу капитана и эскадрилью.
Учился старший лейтенант с удовольствием, науки, осваиваемые с помощью все того же нейроинтерфейса давались легко. Тщательно вникал во все возможные тонкости. И, конечно, летал! Вместе с очень квалифицированными инструкторами составлял себе задания и тренировался до изнеможения. Несколько раз пришлось даже задействовать автопилот для возвращения на базу – сил на нормальное управление машиной уже не оставалось. Потом пошли спарринги и учебные групповые бои с другими слушателями академии – тогда и познакомился, а потом и подружился с капитаном Зальцбергом. Джастин, обладавший заметно большим опытом, оказался отличным парнем и… прекрасным собутыльником. Отрывались они на пару с размахом! Во многих злачных местах Земли долго потом вспоминали эту парочку абсолютно без башенных парней, сорящих деньгами. Павел всего за год боевых действий – непосредственно после училища был шестимесячный отпуск – успел заработать прилично. А Джастин перед академией успел поработать почти три года.
Не получил Павел повышения, наоборот – разжаловали вообще до младшего офицерского звания. Сначала заимел себе врага в лице одного тылового адмирала – переспал с его дочкой, а потом несколько грубовато послал ее подальше. Ну, дура ведь оказалась, и в постели ничего не умеет. Уже перед самым окончанием академии произошла неприятность еще серьезнее – в пьяном виде набил морду старшему по званию. Какого хрена этот полковник к его девушке цепляется? Жена? Дома она тебе женой будет! В ресторан со старшим лейтенантом Затоновым пришла, с ним и уйдет! Куда? Не твое дело, морда тыловая!
Всю неделю, с явно недостаточным комфортом проведенную на офицерской гауптвахте, Павел гадал – только выпрут пинком под зад из Космофлота или еще приличный срок припаяют? Каково же было у него удивление, когда трибунал приговорил только к разжалованию до низшего офицерского звания. Старичок генерал-лейтенант, председательствовавший на заседании, уже потом один на один похлопал младлея Затонова по плечу и напутствовал:
– Служи и больше не подставляйся.
– А как же… – протянул офигевший от такой милости Павел.
– Полковников у нас много, а таких пилотов как ты – раз, два и обчелся, – но затем все-таки погрозил пальцем: – А с выпивкой завязывай – до добра не доведет.
Не сказать, что Затонов совсем уж прекратил пить, но с тех пор контролировал себя во время дружеского застолья значительно жестче. Редко когда норму перебирал. Совсем отказаться от алкоголя было невозможно – куда-то ведь надо сбрасывать нервную нагрузку, накапливающуюся во все более и более напряженных боях с генаями.
А звездочки на погонах… В военное время пилот, который возвращается из боя живым, нанеся противнику потери, и умеющий грамотно руководить вверенным ему подразделением, без повышений, наград и соответствующего материального поощрения не останется. Вон, того же Зальцберга не только догнал, а с учетом меньшего на два года возраста, можно считать и перегнал. И старшим в этой особо важной секретной миссии поставили Павла, Джастина – его заместителем. И что теперь со старым другом делать, подполковник Затонов не знал. Прилетят они на лунную базу у Наташки, там и поговорят на весьма стремную тему.
Генерал Довлатов, вручая Павлу комплект генных карт модификантов с удаленным импринтингом по ментопривязке, сказал коротко и ясно:
– Макнамара до Наташки долететь не должен! Ты меня понял, подполковник?!
– Так точно, господин генерал! – вытянулся в струнку перед начальством Павел. Потом честно признался: – В Зальцберга, да и в майора с капитаном стрелять не буду.
Командующий тяжело вздохнул, затем не менее жестко добавил:
– Значит, ликвидируешь всех специалистов "Генетик компани" на лунной базе. Личное оружие у тебя на что? Ты хоть понимаешь, какие ставки на кону? Если они запустят биорепликаторы со своих генных карт, то вся ответственность за чудовищное преступление ляжет персонально на тебя!
– Да понимаю я все, – уже не вытягиваясь, спокойно ответил подполковник, – сказал, значит сделаю.
– Ну, вот и хорошо, – тоже успокоившись, совсем не по-военному вымолвил Довлатов, – я свои обещания тоже никогда не забываю. Вернешься, получишь все, о чем тогда говорили.
Макнамара летел вторым номером на "Волкодаве" Джастина. Интересно, подполковник Зальцберг тоже получил аналогичное задание с таким же комплектом генных карт? Наверняка! Скорее всего, все четверо пилотов получили. Не мог Довлатов не перестраховаться. Вероятность стрельбы в спину, когда уже прорвутся в аномалию, довольно велика. Павел уверен на все сто только в Джастине. Старый друг не предаст. А вот капитан и майор… Пилоты, без сомнения, они отличные – Затонов, как командир группы, имел доступ к личным делам подчиненных – но вот что у них на уме?