Страница 82 из 89
Мы условились с Мелиндой, что жить будем порознь: она – в доме на Миртовой улице, я в доме на Яремной улице. Встречаться будем каждый день либо у меня, либо у нее, как получится. С моей стороны должна быть постоянная денежная помощь, поскольку средств у Мелинды почти не осталось, а ей необходимо покупать богатые наряды и украшения, благовония и косметику, чтобы сразу выделиться на фоне прочих дорогостоящих куртизанок.
* * *
Желая избавить Мелинду от торговли своим телом, я с удвоенным рвением занялся поисками Красса. Этого богача мне удалось увидеть на форуме уже на другой день после моей встречи с Мелиндой. Наблюдая со стороны за Крассом, я старался получше запомнить облик этого человека, судьба которого неизбежно должна была пересечься с судьбой Спартака. Так было предопределено ходом истории. Мне предстояло попытаться нарушить это историческое предопределение.
Красс имел крупное телосложение, он был дороден, но не обременен излишним весом. Во всем его облике, во всех движениях, в прямой осанке и гордо поднятой голове чувствовались властность характера и деятельность натуры. У Красса были проницательные глаза, широко поставленные и завешанные низкими густыми бровями, светлыми, как и его густая вьющаяся шевелюра. Большой нос Красса имел заметную горбинку, а его квадратный тяжелый подбородок сильно выступал вперед. Высокий загорелый лоб Красса был изрезан продольными морщинами, еще две глубокие морщины залегли в уголках его рта.
Когда Красс говорит, то все вокруг сразу умолкают, поскольку у него был громкий и сильный голос. К тому же сразу было видно, что Красс не из тех людей, кто потерпит невнимание к своей персоне. По тому, как Красс держит себя в обществе других патрициев, можно было понять, что он отлично знает себе цену и прекрасно сознает, что при его баснословном богатстве никто в Риме тягаться с ним не в состоянии.
Даже клиенты Красса, люди совершенно незнатные, и те держатся с вызывающей надменностью, когда сопровождают своего патрона в его деловых поездках по Риму и при посещении им форума.
Устроив слежку за Крассом, я очень скоро выяснил, где живет он сам, где живет его старший сын Публий, где живут родственники Красса со стороны жены. Причем осуществлять слежку за Крассом было совсем несложно: его повсюду сопровождала толпа клиентов и просителей, затесаться в которую мне не составляло никакого труда. Слушая разговоры в этой толпе, я попутно узнавал сведения о пристрастиях Красса, о его друзьях и недругах, даже о его недугах. Однако, чем лучше я узнавал окружение Красса, его привычки и распорядок дня, тем яснее понимал, как непросто мне будет в одиночку совершить покушение на этого человека.
Тогда я разыскал Ксенона, желая прибегнуть к помощи его грабительской шайки. Моя встреча с Ксеноном произошла на чердаке четырехэтажного дома, стоявшего на углу Этрусской улицы и мрачного безымянного переулка. Ксенон поведал мне о том, что кто-то из его людей, будучи во хмелю, проболтался где-то в харчевне о своей причастности к убийству Красса Муциана. На этого болтуна живо вышли клиенты покойного Муциана и судебные следователи, которые без особых церемоний запытали его до смерти, сумев вырвать у этого несчастного нужные им сведения.
«Родственники Муциана и судебные следователи устроили на мою шайку настоящую охоту, за два дня перебив семнадцать человек, – жаловался мне Ксенон. – Судебным следователям в этом деле рьяно помогают воры и злодеи из соседних кварталов, с которыми у нас была вражда за преобладание на Этрусской улице. Эти негодяи знают почти всех моих людей в лицо, с их помощью власти живо расправились с моей шайкой. Я сам сижу на этом чердаке, как таракан в щели. О месте моего пребывания знает только Глория. Она же носит мне сюда воду и еду».
Я сказал Ксенону, что могу предоставить ему убежище понадежнее этого чердака за пределами Рима, но с условием, что Глория какое-то время поработает на меня. Ксенон без колебаний принял мое предложение, понимая, что в его положении выбирать не приходится. Я помог Ксенону выбраться из Рима, поселив его в деревне у селянина Терпна.
Глорию я познакомил с Мелиндой, а точнее, приставил ее к Мелинде на всякий случай. Глория устроилась в тот же лупанар в Субуре, что и Мелинда. Перед этим Глория, по моему поручению, купила где-то сильного яду. Ядовитый порошок Мелинда зашила в потайной карманчик на своей тунике, чтобы использовать его при встрече с Крассом.
Мне не очень-то верилось, что Красс будет шляться по злачным притонам, поэтому я изыскивал любые способы для умерщвления Красса не ядом, а холодным оружием. Для этого мне нужно было затесаться в ближайшее окружение Красса или же найти себе сообщника в этом окружении. С этой целью я каждый день с утра ходил на форум, чтобы узнавать последние новости и заводить полезные знакомства.
Однажды, как всегда, направляясь на форум, я услышал, что меня кто-то окликнул по имени. Это было на Этрусской улице. Я увидел двух богато одетых женщин возле лавки торговца благовониями. Одна из них поманила меня к себе рукой. Перейдя улицу, я приблизился к этим матронам, полагая в душе, что скорее всего они по ошибке приняли меня за кого-то другого.
– Здравствуй, Андреас! – сказала матрона в розовой столе, сбросив с головы белое покрывало. – Узнаешь меня?
Я чуть не ахнул от неожиданности и изумления. Передо мной стояла прекрасная патрицианка Фабия, которой я в свое время помог бежать из стана восставших рабов на Везувии. С той поры миновал целый год. Произнеся ответное приветствие, я слегка поклонился Фабии.
– Я помню добро, какое ты мне сделал, Андреас, – продолжила знатная римлянка. – В какой-то мере я перед тобой в долгу. Расскажи мне о себе. Давно ли ты в Риме? Чем ты здесь занимаешься?
Стоя под полотняным навесом возле парфюмерной лавки, я кратко изложил Фабии лживую от начала до конца историю своих скитаний. Мне хотелось расположить Фабию к себе, поэтому я наплел ей, будто сбежал из войска мятежников еще прошлой осенью, устав от зрелищ грабежей и кровопролитий. Мол, какое-то время я жил в Кампании, переходя из города в город, теперь вот перебрался в Рим.
– Живу здесь на случайные заработки, госпожа, – в заключение добавил я.
– По твоему внешнему виду не скажешь, Андреас, – усмехнулась Фабия, окинув взглядом мою добротную одежду. – Ты выглядишь как зажиточный человек. Видать, твои случайные заработки приносят тебе неплохой доход!
– Согласен, госпожа, платят мне неплохо, – вздохнул я, опустив глаза, – только это грязные деньги. Я ведь зарабатываю на крови.
Отогнув край плаща, я показал Фабии рукоять кинжала, спрятанного у меня под одеждой.
Фабия понимающе покивала головой, а ее более молодая спутница сразу изменилась в лице, отпрянув от меня на шаг.
– Андреас, – Фабия взяла меня за руку, заглянув мне в глаза, – хочешь, я избавлю тебя от такой жизни? Мой муж – сенатор, как ты знаешь. Я замолвлю за тебя слово, и он возьмет тебя к себе на службу. Ты же бывший гладиатор, хорошо владеешь оружием. Из тебя получится отличный телохранитель!
– Госпожа, я же беглый гладиатор… – начал было я.
Однако Фабия решительно прервала меня:
– Об этом не беспокойся! Мой муж проведет необходимую процедуру, и ты официально станешь перегрином.
Перегринами римляне называли свободных людей, не обладавших гражданскими правами. Перегрины не могли участвовать в народном собрании и не имели права быть избранными на любую должность в Римском государстве, зато они имели право жениться на коренных римлянках, заниматься ремеслами и торговать на всей территории, подвластной Риму.
Фабия предложила мне немедленно пойти к ней домой, чтобы я мог без промедления обговорить с ее мужем все формальности, неизбежные в делах такого рода. Я согласился, хотя в душе сильно робел, зная, что сенатор Гней Корнелий Долабелла очень дружен с ланистой Лентулом Батиатом, от которого я сбежал вместе с группой других гладиаторов. По закону, все беглые рабы и гладиаторы подлежат поимке и возвращению к их прежним хозяевам. За укрывательство беглого раба любого из римских граждан ожидает огромный штраф.