Страница 25 из 26
Основные положения по данному вопросу нашли уже отражение в постановлении Заккрайкома (№ 11, от 3/X — 34 г.). Указанным постановлением поручается специалистам составить в 21 /2 месяца проекты и сметы по постройке театра, кино, гостиницы, дома крестьянина, библиотеки-читальни и по работам реставрации дома, в котором жил тов. Сталин. Одновременно с этим же постановлением решено построить заводы известковый и кирпичный для данного строительства и отпустить на приступ к работе 300 тыс. рублей…
Особым вопросом является реставрация исторического дома, или, вернее, домика, где жил тов. Сталин… Я не могла не сделать упрека местной организации в том, что я не нашла следов заботливого ухода за этим домом…
Совершенно правильно поднят вопрос т. Берия и отдельными товарищами из районной парторганизации в Гори о необходимости, в связи с реконструкцией района, где жил товарищ Сталин, выселить 40–50 семей, построив для переселения выселяемых 2 жилых дома по 20 квартир в каждом доме. Это, в сущности, вопрос дополнительных 400–500 тысяч рублей (в 1934 году весь бюджет города Гори составлял 907 тысяч рублей. — Б. С.). Но совершенно независимо от источника ассигнований потребной суммы, постройку этих домов необходимо осуществить, с тем чтобы выселенные почувствовали бы улучшение своих условий в связи с общей реконструкцией района и реставрацией дома, где жил Великий Сталин.
Накануне отъезда я вновь была у т. Берия, который сказал мне о своем намерении выехать в Москву, где он собирается уточнить с Вами отдельные вопросы и наиболее важные моменты по делу реконструкции Гори".
Во время той поездки Штернберг завязалась интрига вокруг книги Берии "К вопросу об истории большевистских организаций Закавказья" (1935). Вернувшись в Москву, инструктор 10 апреля 1936 года написала заявление в КПК, где утверждала, что супруги Сеф и Янушевская в беседе с ней жаловались, что в действительности эту книгу написал не Берия, а Сеф. Позднее, в сентябре 1936 года, она так изложила обстоятельства появления на свет крамольных высказываний: "… В беседе со мной по вопросу о книге т. Берия… Янушевская в довольно откровенной форме дала понять, что этот доклад т. Берия является результатом работы Сефа. Эта постановка вопроса заставила меня насторожиться. По приезде в Москву в беседе с т. Райской М.Я., членом партии с 1918 года… о книге т. Берия, она мне также сказала, что книга т. Берия — это результат работы Сефа. Эту антипартийную болтовню мне удалось узнать из двух источников в Тифлисе и Москве, и для меня совершенно ясно, что эти разговоры значительно шире". Штернберг указала, что и С.Е. Сеф, и Л.П. Янушевская были участниками ленинградской зиновьевской оппозиции, и разразилась гневной филиппикой: "Считаю эти разговоры антипартийными, злостной клеветой на лучшего ученика т. Сталина т. Берия. Мной об этих разговорах было подано заявление на имя секретаря ЦК ВКП(б) т. Ежова в апреле или марте 1936 года и тов. Шацкой — инструктору ОРПО я об этом сказала значительно раньше (сейчас же по приезде)". В апрельском заявлении этот пассаж звучал немного иначе: "Считаю, что Сеф, сохранивший себя в рядах нашей партии, до настоящего времени продолжает свою гнусную работу и клевещет на одного из учеников т. Сталина т. Берия". В августе — сентябре 1936 года партколлегия КПК по Закавказью разбирала дело об "антипартийной болтовне" Сефа и Янушевской и, судя по всему, исключила их из партии.
Забегая вперед, скажу, что, вероятно, высказывания Сефа да дело о финансовых послаблениях, сделанных Марьясиным Берии, были единственным серьезным компроматом, которым располагал Ежов против Лаврентия Павловича в 38-м, когда того назначили в НКВД. Но история с кредитом была не оригинальна, поскольку все партийные руководители на местах пытались выбить в Москве средства для своих регионов. Главное же, здесь больше был виноват не Берия, а ежовский собутыльник Марьясин. Идти со всем этим к Сталину было бы просто несерьезно. Дружбу с оппозиционерами Шляпниковым, Пятаковым и Марьясиным Ежову как раз и вменили в вину после ареста, на следствии. Что же касается случая с Сефом, то спичрайтеры были если не у всех, то у многих партийных руководителей. Книга Берии, судя по всему, была продуктом коллективного творчества. На следствии в 1953 году Лаврентия Павловича обвинили в плагиате уже по отношению к бывшему заведующим отделом агитации Закавказского крайкома Эрика Бедии.
В 36- м эпизод с книгой по истории большевистских организаций в Закавказье закончился для Берии без каких-либо отрицательных последствий. 22 октября 1936 года член Партколлегии КПК по Закавказью Горячев докладывал главе КПК Ежову: "Согласно решению Бюро Заккрайкома ВКП(б) от 29 VIII -36 г. Партколлегия КПК при ЦК ВКП(б) по Закавказью разбирает дело Сефа Семена Ефимовича, члена КП(б) с 1919 г., и его жены Янушевской Людмилы Павловны, члена КП(б) по обвинению их в антипартийной болтовне, выражавшейся в том, что в разговоре с б. инструктором ОРПО ВКП(б) т. Штернберг (ныне парторг "Минусазолото", член ВКП(б) с 1919 г.) Янушевская и Сеф заявили, что книга тов. Берия "К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье" является работой Сефа.
В своем заявлении в Партколлегию по Закавказью т. Штернберг утверждает, что Янушевская, будучи в Москве, в беседе с членом КП(б) с 1918 г. т. Райской М.Я. (зав. китайским сектором Ленинской школы при Коминтерне в Москве) также сказала, что книга тов. Берия — это разработка Сефа.
В этом же заявлении т. Штернберг сообщает, что об этих разговорах ею было подано заявление на Ваше имя в апреле и марте 1936 г. и поставила об этом в известность инструктора ОРПО ЦК ВКП(б) т. Шацкую.
На наш запрос т. Шацкая сообщила, что т. Штернберг действительно поставила ее в известность об этой антипартийной болтовне, которую с Штернберг вели Сеф и Янушевская. Т. Штернберг же в заявлении на имя Партколлегии по Закавказью указывает, что эту болтовню с ней вела только Янушевская.
Сообщая о вышеизложенном, прошу поручить опросить тт. Райскую и Шацкую, уточнив, кто вел эту болтовню с Штернберг, Сеф или Янушевская, и протоколы опроса обеих вместе с заявлением Штернберг на Ваше имя, поданное в марте и апреле 1936 г.".
Шацкая, в свою очередь, написала заявление на имя члена Партколлегии по Закавказью Кудрявцева: "По твоей просьбе сообщаю все, что знаю о разговоре т.т. Сефа и Штернберг, Янушевской и Штернберг.
В марте или апреле этого года ко мне на работу в ЦК зашли т. Штернберг, член ВКП(б), бывший инструктор ОРПО ЦК ВКП(б), и в разговоре заявила мне, что считает возмутительным разговоры Янушевской и Сефа о том, что книгу тов. Берия будто бы готовил Сеф. Тут же Штернберг сказала, что Сеф бывший оппозиционер (я лично т. Сефа не знаю и никогда его не видела).
Я посоветовала т. Штернберг написать об этом в Заккрайком и, будучи сама в Тифлисе, вспомнила свой разговор со Штернберг и спросила тебя, получено ли какое-нибудь заявление крайкомом. Ты ответил отрицательно, а затем через несколько дней после моего возвращения в Москву получила от тебя телеграмму с извещением, что Сеф категорически все отрицает, и ты просишь меня написать, что я и делаю".
Горячеву и другому члену Партколлегии по Закавказью Вацену написала письмо и сама Штернберг (оно поступило адресату 19 октября): "В ответ на ваше отношение… от 14/IX — 1936 г… считаю необходимым сообщить следующее:
Будучи в командировке в Тифлисе в последних числах сентября 1935 года (в связи с вопросом о реконструкции Гори и создании там сталинского музея. — Б. С.), я была у т. т. Сефа и Янушевской и в беседе со мной по вопросу о книге тов. Берия "По вопросу об истории большевистских организаций Закавказья" Янушевская в довольно откровенной форме дала понять, что этот доклад т. Берия является результатом работы Сефа. Эта постановка вопроса заставила меня насторожиться.
По приезде в Москву в беседе с т. Райской М.Я., членом партии с 1918 г. (Зав. китайским сектором Ленинской школы в Москве) о книге т. Берия, она мне сказала, что Янушевская, будучи в Москве, ей также сказала, что книга т. Берия — это результат работы Сефа. Эту антипартийную болтовню мне удалось узнать из двух источников в Тифлисе, Москве, и для меня совершенно ясно, что эти разговоры значительно шире.