Больше, чем игра

Он нерешительно протянул руку и коснулся плеча сидевшего впереди старлея. Тот резко обернулся, взглянул на Егора исподлобья.

– Вы не знаете, зачем меня вызывает следователь Копаев? – спросил Егор, быстро отдернув пальцы от милицейсккого погона.

– Не знаю, – сухо ответил старший лейтенант. – Мне приказано доставить к следователю гражданина Трубникова.

Егора поцарапало слово гражданин, хоть и не было в нем ничего неприятного, просто в старых детективах советских времен словом гражданин обращались к преступникам строгие проницательные следователи. Гражданин Трубников, отвечайте на вопрос! Омерзительно. Егор поежился.

– А вы уверены, что я – тот самый Трубников, который нужен следователю Копаеву?

Старший лейтенант достал пухлую записную книжку, раскрыл ее где‑то посредине.

– Трубников Егор Борисович, 1970 года рождения, проживает по адресу: улица Володарского, дом 63, квартира 22. Все верно?

– Да.

– Значит, тот самый, – удовлетворенно подытожил милиционер.

Больше они не разговаривали.

В отделении милиции Егор хотел сперва заглянуть в кабинет к экспертам‑криминалистам, навести кое‑какие справки у Воронина, но старлей‑сопровождающий не позволил отклониться от заданного маршрута, препроводил гражданина Трубникова до нужного кабинета и сдал в руки следователя Копаева.

Следователь Копаев разместился в кабинете безвременно скончавшегося следователя Белова. Интерьер кабинета был прост и в чем‑то походил на интерьер кабинета заведующей детским садом, в котором Егор был менее получаса назад: в стене, напротив двери, – окно, возле окна – письменный стол, рядом – книжные шкафы с папками скоросшивателей, распухших от бумаг. За столом сидел следователь Копаев, был он рыжий, с зелеными глазами и тонким шерлокхолмсовским носом с горбинкой.

– Старший лейтенант, вы можете идти, – скрипуче, словно у него заржавели голосовые связки, произнес Копаев. – Гражданин Трубников, проходите, садитесь.

Старлей, не сказав ни слова, вышел и плотно прикрыл за собой дверь, а Егор прошел и сел на рассохшийся жесткий деревянный стул, стоявший сбоку от письменного стола. Копаев открыл верхний ящик стола, пошарил там рукой, как будто что‑то ища, но ничего не достал и ящик закрыл, затем извлек из внутреннего кармана пиджака потертый блокнот и толстую, в три цвета, авторучку, положил их перед собой.

– Вы – Егор Трубников? – спросил Копаев – для проформы, как видно.

– Да, так меня зовут, – ответил Егор, не слишком удивляясь идиотичности вопроса. Он с профессиональным интересом изучал лицо следователя и думал: Знаю я, кого с тебя можно написать. Вылитый Отто Дерикуль‑Сумникс.

– Вы знакомы с Денисом Брагиным? – спросил Копаев, нисколько не озабоченный пристальным вниманием допрашиваемого к своей внешности.

– Да, знаком, – ответил Егор. И попробовал в свою очередь спросить: – А могу я узнать?..

– Вопросы здесь задаю я! – обрубил Копаев.

Такая банальная фраза, штамп, – подумал Егор, сутулясь под тяжелым взглядом следователя, – но действует эффективно – я уже нервничаю.

Он зажал между коленей разом вспотевшие ладони и попытался провести контратаку:

– А если я окажусь отвечать на ваши вопросы?

На этот вопрос Копаев все‑таки изволил ответить. Он парировал выпад Егора – произнес скучным голосом, словно читая по бумажке:

– В таком случае я должен вас предупредить, что отказ от дачи показаний, а также дача заведомо ложных показаний, могут повлечь за собой уголовную ответственность.

Егор поморщился, услышав речь, обильно уснащенную канцеляризмами. Однако, предупреждение Копаева кое‑что объясняло: Егора вызвали в качестве свидетеля по какому‑то делу. Знать бы еще по какому…

Ладно, свидетель так свидетель. Егор уже начал было расслабляться и успокаиваться, как коварный следователь нанес новый удар.

– Где вы находились вчера вечером в период времени с двадцати двух тридцати до ноля тридцати?

Защита у Егора была совсем никудышная.

– У себя дома.

– Кто может это подтвердить? – наступал Копаев.

Опаньки! – лихорадочно подумал Егор. – Он же моим алиби интересуется. Ч‑черт! Я свидетель или кто? У свидетелей алиби не спрашивают… А ведь опять кого‑то зарубили вчера вечером… Кого?.. Бог мой! Он же про Дениса вопрос задавал… Не может быть! И спросить нельзя, это только усилит его подозрения. Спокойнее – черт! – спокойнее.

Пауза затягивалась. Егор задумчиво скрипел стулом. Копаев, не мигая, пристально смотрел на Егора питоньим взглядом.

– Нет, – ответил Егор наконец, – я был дома один. Вы меня в чем‑то подозреваете?

– Вопросы здесь задаю я, – напомнил Копаев. – Почему вы решили, что я вас в чем‑то подозреваю?

– Вы же меня про алиби спрашиваете, – сказал Егор. – Разве не так?

– Какой нынче пошел народ юридически подкованный… – Копаев иронически хмыкнул, но тут же посерьезнел. – Правда ли, что вчера днем вы поссорились с Денисом Брагиным?

– Нет, неправда! – возмущенно сказал Егор. – Кто вам такое?..

– Правда ли, что вчера вы дрались с Денисом Брагиным на мечах? – перебил Копаев возмущение Егора следующим вопросом.

Егор ушел в глухую защиту.

– Фехтовали, а не дрались, – поправил он. И добавил: – Мечи были деревянные.

– Вы очень сильно ударили Дениса Брагина по левому плечу, – ровным голосом проговорил Копаев. – Он даже уронил свой меч…

– Черт! – воскликнул Егор. – Я не припомню вас среди нашей тусовки в парке, откуда вы?… А‑а, – догадался он, – у вас есть информаторы, сексоты…

Егор постарался произнести последние слова оскорбительно, постарался вложить в них побольше презрения, но Копаева, конечно, этим было не пронять.

– Вы очень сильно ударили Дениса Брагина, и он на вас не рассердился за это?

– Рассердился, – неохотно признал Егор.

– Он рассердился на вас, – продолжал давить Копаев, – но, тем не менее, вы утверждаете, что не ссорились с ним?

– Нет, не ссорились, – упрямо сказал Егор. – И, вообще, я не понимаю цели ваших расспросов. В парке каждое воскресенье собирается довольно много людей, начитавшихся Толкина, на деревянных мечах там рубятся постоянно. Я сам со многими фехтовал и раньше…

– Но еще никого из тех людей не находили потом убитыми, – вставил Копаев и впился змеиными глазами в лицо Егора, отмечая малейшую гримасу.

– О‑ох! – только и сказал Егор. То, что было пока лишь догадкой, предположением, которое хотелось прогнать прочь, получило подтверждение, стало страшным фактом. – Денис… – дрогнувшим голосом произнес Егор и, опустив голову, замолчал.

Копаев тоже не проронил ни звука; он ждал.

Егор шумно вдохнул, задержал воздух в легких, медленно выдохнул, потом снова посмотрел на следователя.

– Уж не хотите ли вы сказать, что я убил Дениса Брагина деревянным мечом?

– Зачем же деревянным? – деланно удивился Копаев. – Настоящим.

– Что?! – ошеломленно воскликнул Егор. – Вы это серьезно?

– Смертельно серьезно.

И неизвестно, чем бы все это закончилось, – Егор был уже в таком состоянии, что мог наговорить лишнего. Его спас неожиданно появившийся друг – дверь кабинета распахнулась от энергичного толчка, и на пороге возник старший эксперт‑криминалист Воронин, амикус экс махина.

– Марк Анатольевич, – будничным голосом произнес Воронин, – вы позволите сказать пару слов моему другу?

Копаев угрюмо посмотрел на вошедшего, скрипнул стулом, поднялся из‑за стола – молча. Подойдя к Воронину, он взял его за локоть и вевел в коридор.